Зимняя вода - Сюзанна Янссон

Да, дата. Значит, кто-то отрывал листы до 11 января 1965 года. А потом перестал.

Как будто время в этом доме остановилось 11 января 1965 года, почти пятьдесят пять лет назад, точно так же, как оно остановилось 11 января в этом году.

Домовая книга.

Схватив ее, Мартин быстро пролистал до конца.

Некий Арвид Свенссон купил дом 1 марта 1962 года.

Три года спустя, весной 1965 года, наследники Арвида Свенссона продали дом Улофу Меландеру.

Мартин порылся в ящике. У него возникло ощущение, что кто-то снимал все со столов и стен и складывал в эту коробку; тут были и салфетки с вышивкой, и фотографии, и картины, и скатерти. Пара фотографий представляла собой семейные снимки. Мартин вычислил, что Арвид Свенссон — это, должно быть, стильный молодой человек с зачесанными назад волосами, который есть почти на всех фотографиях, а его жена — женщина в типичных для того времени платьях с узорами, с высокой прической. На некоторых цветных снимках присутствовал ребенок, девочка. На самых последних по времени фотографиях ей лет восемь.

Прищуренные озорные глаза. Кипучая энергия, вот уж кому точно не сиделось на месте, подумал Мартин.

Возможно, когда-нибудь в будущем новый хозяин найдет такую же коробку на чердаке, посвященную жизни Мартина и Александры? И Адама. Полосатый ботинок, выброшенный морем, коллекцию камней, куклу Мулле, маленький желто-голубой пластмассовый кораблик, с которым Адам играл во время купания, когда они вместе пели «Маленький кораблик плывет издалека»…

С самого края в коробке лежала газета. «Бохусленинген» от 12 января 1965 года.

Мартин развернул ее.

Всю первую полосу занимала новость с заголовком, набранным жирным шрифтом, и одной из тех семейных фотографий, которые Мартин только что перебирал.

ЦЕЛАЯ СЕМЬЯ ПРОВАЛИЛАСЬ ПОД ЛЕД

Воскресная прогулка обернулась трагедией. Вчера в окрестностях Нэсунда на острове Уруст утонули двое взрослых и ребенок. Возвращаясь домой после прогулки до ближайшего островка, все трое ушли под лед. Выжила только подруга дочери, которая тоже была с ними.

В воскресенье дантист Арвид Свенссон и его супруга Марианна, учительница начальных классов, повели восьмилетнюю дочь Лену и ее подругу покататься на коньках по заливу недалеко от дома.

В последние годы вокруг островов Бохуслена редко образуется ледостав, однако нынешней зимой вот уже несколько недель как залив покрыт толстым слоем льда. Очевидно, именно в том месте и в то время лед оказался не таким прочным, и многие другие люди, катавшиеся на коньках поблизости, были свидетелями того, как все члены семьи утонули, пытаясь спасти друг друга.

Когда первые посторонние подбежали, чтобы оказать помощь, на льду оставалась лишь подруга дочери. Ей помогли добраться до берега, где передали в руки спасателей.

Родственники оповещены, они дали согласие на публикацию, поскольку считают, что это может предостеречь других и уберечь их от столь же горькой судьбы.

Мартин читал, затаив дыхание.

На комнату опустилась полумгла, он зажег лампу над столом, заметил, что весь дрожит от волнения, какого давно уже не испытывал.

Три человека утонули в той же самой воде, на том же месте и того же числа, когда пропал его сын Адам, только на полвека раньше.

Что все это значит?

Возможно, ничего, но это как минимум примечательно.

Он откинулся на спинку стула и попытался расслабиться, стараясь припомнить, не доводилось ли ему слышать эту историю раньше, надеясь, что воспоминаниям легче будет выплыть на поверхность, если он полностью отпустит свои мысли. Само собой, произошло это за много лет до его рождения, однако речь шла о людях, живших в том же доме, причем между ними и родителями Мартина домом владел лишь один человек.

Насколько он помнил, родители никогда ничего подобного не упоминали.

Надо будет их расспросить. Они такие люди, предпочитают не болтать о том, что обсуждать не обязательно, вроде таких вот историй.

Зачем пересказывать такие ужасы, кому от этого лучше?

Он прямо слышал мамин голос. И уже заранее раздражался, зная, что она ему ответит, если он задаст вопрос.

Мартин встал, подошел к кладовке и достал банку консервированных равиоли. Открыл банку прикрепленной к стене открывалкой, взял вилку из ящика с приборами и начал есть.

Вкус железа и кислой томатной пасты.

Поставив банку, он вернулся к коробке, нашел выцветший портрет маленькой девочки.

Лена.

Слегка вздернутый носик, веснушки, тонкие светлые губы. Длинные густые волосы.

Не задумываясь, что делает, он нашел кнопки в одном из ящиков на кухне. Потом вышел на остекленную веранду, где на стене висело портретное фото Адама из садика.

Мартин взял кнопку и прикрепил снимок девочки рядом с фотографией сына.

Лена. Адам.

Теперь Адаму не будет одиноко там, на глубине.

Бекке пригласил Майю на субботний ужин. В отличие от нее, он готовил вкусно и с удовольствием, и она часто ела у него.

— Ожидается что-то особенное, раз ты приглашаешь меня заранее? — спросила она. — Обычно ты просто готовишь что-нибудь, когда мы вместе. Будут еще гости?

— На самом деле, у меня день рождения, — признался он. — И я подумал, что это хороший шанс познакомить тебя поближе с моим сыном и его девушкой.

Майя пребывала в некотором замешательстве. Она совсем не хотела внедряться в его семью. Скоро она вернется в Дальсланд, и их расставание должно пройти легко и естественно. Никаких сцен, никаких расстроенных чувств. Вот как она хотела. Ведь так?

Но нельзя же отказываться от приглашения на день рождения после такой близости, какая была между ними.

В субботу Майя решила раз в жизни нарядиться. Цветастое платье с глубоким вырезом, туфли на каблучке, немного туши и алая помада как яркий акцент.

— Красиво, но не вызывающе, — пробормотала она себе под нос, стоя перед зеркалом.

Она вызвала такси — если Йокке и его девушка останутся ночевать у Бекке, она вечером уедет. А вина в такой вечер хочется выпить. Как это ни смешно, но она немного волновалась.

Бекке обрадовался книгам о скульптуре, которые она ему подарила. На нем была свежевыглаженная белая рубашка и серые чиносы. Майя еще никогда не видела его таким красивым. Как это нелепо, что она даже не знает, сколько ему исполнилось, никогда не интересовалась, а сейчас не самый подходящий случай.

Йокке было лет двадцать пять, длинные светлые волосы собраны в пучок, густая борода, как у викинга. Его девушка Анника, миниатюрная и хрупкая, с большими голубыми глазами на детском личике, выглядела как эльф. А есть ли ей вообще восемнадцать, подумала Майя.