Книги крови. I–III - Клайв Баркер

– Мы стараемся предоставить им некоторую свободу, кое-какое образование и немного сочувствия. Бытует популярное мнение, что правонарушители получают удовольствие от своей преступной деятельности, не так ли? Мой опыт это не подтверждает. Ко мне они попадают измученными чувством вины, сломленными…

Пока они дефилировали по коридору, одна сломленная жертва показала в спину Левертол неприличный жест. Волосы зализаны, с тремя проборами. Парочка самопальных незаконченных татуировок на предплечье.

– Однако они все-таки совершали преступления, – заметил Редмен.

– Да, но…

– И, предположительно, не должны об этом забывать.

– Я не думаю, что им нужны напоминания, мистер Редмен. Я думаю, они сгорают от вины.

Не дает ей покоя эта вина – что его не удивляло. Теперь кафедру захватили они, эти аналитики. Теперь они там, где раньше стояли святоши, с теми же заезженными проповедями о геенне огненной, но не с таким колоритным лексиконом. Впрочем, преимущественно это одна и та же история, вплоть до обещаний исцеления при соблюдении всех ритуалов. И тогда праведники наследуют Царство Небесное.

На игровой площадке шла погоня, заметил он. Погоня, а теперь поимка. Одна жертва била другую, поменьше, ногами, причем довольно безжалостно.

Левертол заметила сцену одновременно с Редменом.

– Прошу прощения. Мне нужно…

Она направилась вниз по лестнице.

– Ваша мастерская – третья дверь слева, если хотите ознакомиться, – бросила она через плечо. – Я скоро вернусь.

Держи карман шире. Судя по темпам, с которыми развивались события на площадке, расцеплять их придется тремя фомками.

Редмен прогулялся до своей мастерской. Дверь была заперта, но через армированное стекло он видел верстаки, тиски, инструменты. Совсем неплохо. Может быть, он даже научит их азам плотничества, если ему не будут мешать.

Слегка раздосадованный, что не смог войти, он вернулся по коридору и проследовал по лестнице за Левертол, легко найдя выход на залитую солнцем площадку. Вокруг уже прекратившейся драки – или избиения – собралась кучка зевак. Левертол стояла и сверлила взглядом мальчишку на земле. Один из надзирателей присел рядом с ним, осматривая его голову, травмы казались серьезными.

При появлении Редмена несколько зевак подняли глазами и уставились на новое лицо. Начали что-то друг другу шептать, улыбаться.

Редмен посмотрел на мальчика. Около шестнадцати; он лежал, прижав щеку к земле, словно к чему-то прислушивался.

– Лейси, – назвала Левертол имя мальчика для Редмена.

– Все плохо?

Человек, присевший возле Лейси, покачал головой.

– Не очень. Просто упал. Ничего не сломал.

На лице мальчика была кровь – ему разбили нос. Глаза закрыты. Мирное выражение лица. С тем же успехом он мог быть мертв.

– Где там чертовы носилки? – спросил надзиратель. Ему явно было неуютно на пересохшей жесткой земле.

– Скоро будут, сэр, – ответил кто-то. Редмену показалось, что это был нападавший. Тощий пацан лет девятнадцати. Глаза из тех, от которых в двадцати шагах скисает молоко.

И в самом деле, из главного здания показалась ватага ребят с носилками и красным одеялом. Все они лыбились от уха до уха.

Теперь, когда самое интересное кончилось, сборище зевак начало редеть. Что хорошего в объедках?

– Стойте, стойте, – сказал Редмен, – нам разве не нужны свидетели? Кто это сделал?

Кто-то небрежно пожал плечами, но большинство прикинулось глухими. Спокойно разбредались, как ни в чем не бывало.

– Мы всё видели, – сказал Редмен. – Из окна.

Левертол его не поддержала.

– Видели же? – потребовал он у нее.

– По-моему, мы были слишком далеко, чтобы кого-то обвинять. Но я больше не хочу видеть такого поведения, меня все поняли?

Она легко узнала Лейси с такого расстояния. Почему же не нападавшего? Редмен упрекнул себя за невнимательность; пока он видел только лица, не знал ни имен, ни личных характеристик, и потому различать детей было трудно. Высок риск ошибочного обвинения, хотя он был почти уверен, что это сделал мальчишка со скверным взглядом. Сейчас не время для ошибок, решил Редмен; в этот раз придется замять тему.

Левертол происшествие как будто нисколько не смутило.

– Лейси, – тихо сказала она. – Вечно Лейси.

– Он сам напрашивается, – сказал один из мальчишек с носилками, смахивая светлую челку с глаз. – Что с него взять.

Не обратив на это внимания, Левертол проследила за тем, чтобы пострадавшего переложили на носилки, и направилась обратно к главному зданию, Редмен следовал за ней по пятам. Все прошло так обыденно.

– Не самый порядочный мальчик этот Лейси, – загадочно сказала она, словно давая объяснение; и на этом все. Вот тебе и сочувствие.

Редмен оглянулся, когда неподвижное тело Лейси накрывали красным одеялом. Произошло две вещи, почти одновременно.

Первая: кто-то в толпе сказал: «Это свинья».

Вторая: глаза Лейси открылись и посмотрели прямо на Редмена – широкие, ясные и честные.

Добрую половину следующего дня Редмен приводил в порядок мастерскую. Многие инструменты из-за неумелого обращения были сломаны или стали бесполезными: пилы без зубьев, затупленные долота со сколами, нерабочие тиски. Понадобятся деньги, чтобы оснастить мастерскую самым необходимым, но сейчас не время для того, чтобы клянчить. Мудрее выждать и показать себя хорошим работником. Он уже привык к политике казенных организаций, полиция – хорошая школа.

Около шестнадцати тридцати зазвонил звонок – вдали от мастерской. Он пропустил его мимо ушей, но через некоторое время инстинкты взяли свое. Звонок – это тревога, а тревога должна тревожить. Он бросил уборку, запер за собой дверь мастерской и последовал на звук.

Сигнализация звенела в местном больничном отделении, правда, так его могли назвать только в шутку: двух-трех палатах, отгороженных от основного корпуса и украшенных картинами и занавесками на окнах. Запаха дыма не было, значит, дело явно не в пожаре. Но слышался крик. И не просто крик. Вой.

Редмен ускорил шаг по нескончаемым коридорам и, когда сворачивал за угол к больнице, на него выскочила маленькая фигурка. Столкновение вышибло дух из обоих, но Редмен схватил пацана за руку прежде, чем тот успел удрать. Пойманный быстро отреагировал – брыкался босыми ногами, пинал по лодыжке Редмена. Но тот держал крепко.

– Пусти меня, сраный…

– Успокойся! Успокойся!

Преследователи уже почти нагнали его.

– Держи его!

– Сука! Сука! Сука! Сука!

– Держи его!

Редмен словно с крокодилом боролся: у мальчишки была вся сила страха. Но ярость уже почти сошла на нет. Из подбитых глаз брызнули слезы, когда он плюнул в лицо Редмену. В его руках был Лейси – непорядочный Лейси.