Точка зеро - Стивен Хантер

Младший капрал Краль: «Билли терпеть не мог службу, но он обожал Рея Круса. Он никогда его не подводил. Крус — легенда. Казалось, он пришел из кино. Я даже жалею, что Билли так любил Рея, потому что он из кожи вон лез, чтобы стать его наблюдателем. И эта любовь в конечном счете стоила ему жизни. Должен сказать, эта операция с самого начала оказалась полной жопой! Отправить ребят в бандитские земли без прикрытия с воздуха, под защитой одних долбаных коз, где в случае чего ждать помощи придется два часа… Но если кто-нибудь и мог выполнить задание, так это Крус. А если он пошел, то Билли должен отправляться с ним. Господи, как же мне жаль Билли! Отличный парень и заслужил лучшей участи, чем сгинуть в этой сраной земле, где люди вместо шапок обматывают головы полотенцами».

Свэггер также несколько раз просмотрел видеозапись засады, с комментариями С-4.

Ему потребовалось какое-то время, чтобы разобраться, что к чему. Ракурсы необычные, визуальная информация оказывалась крайне скудной. Люди, увиденные вертикально сверху, казались лишь светящимися точками, которые двигались по пестрому темному фону окружающей местности. Козы изображались вытянутыми черточками и перемещались быстрее.

И все же вскоре все встало на свои места. Можно было разглядеть, как неизвестные устраивают засаду. Сверившись с картой, командир расставил людей, как опытный солдат любой армии мира.

Он установил большую винтовку, улегся за нею. Рядом устроился его наблюдатель. Дисциплина была железной, никакой ненужной суеты, полная каменная неподвижность, все на своих местах — охотники, караулящие добычу.

— Наш полковник хотел садануть по ним «Хеллфайром». Наверное, это запороло бы всю операцию, но наши парни остались бы в живых. Однако не было никакой возможности вовремя подогнать «Апач». Так что нам оставалось только смотреть и молить Бога о том, чтобы эти ребята не стали стрелять. Но они все-таки выстрелили. Это ужасно — мы все видели, но не могли ничего сделать.

Майор остановил видеоизображение. Охотники неподвижно застыли в засаде, их жертвы находились прямо перед ними на тропе, на расстоянии восемьсот сорок один метр, не замечая ничего, кроме долбаных блеющих коз.

— Вы запросили «Хищник» у Управления? — спросил Боб.

— Никак нет. Это требует большой бумажной волокиты, и информацию не удается сохранить в тайне. Одно дело, когда перемещается большое подразделение — все и так знают, — или же какой-нибудь отряд оказывается под огнем и нужно срочно присылать помощь, тут уже не до мер безопасности. Но мы хотели действовать как можно более тихо и скрытно.

— Майор, как вы можете объяснить, что этим ребятам было известно, куда идут Рей и Скелтон, и они идеально подготовились к встрече? Я хочу сказать, если бы я писал учебник про засады, я воспользовался бы этой видеозаписью.

— Ничего не могу сказать. Утечка? Возможно. Но более вероятно, эти хаджи отправлялись на какое-то задание и увидели подходящую цель. Они где-то раздобыли новую игрушку, «барретт» 50-го калибра. Рассудительными их ведь никак не назовешь, правда? И вот они решают подстрелить этих пастухов, проверить оружие, быть может, свалить вину на американцев. Но только одному пастуху удается уйти, и они отправляются следом за ним, потому что он теперь уже не случайная жертва, а свидетель, и если он расскажет о случившемся, у них будут неприятности со своим командованием. Я точно не могу сказать, о чем они думали. Не представляю, как они могут постоянно убивать и считать это моральным. Меня это ставит в тупик.

Официантка принесла ужин, возвращая Свэггера в мир реальности. Отодвинув записи, он торопливо проглотил пищу, не обращая внимания на то, что ест. Что поможет лучше понять Круса? Какая-нибудь мелочь, которая принесет озарение, если это сообщение по радио действительно передал он. Единственным моментом, привлекшим внимание Боба, стал ответ снайпера Келли на вопрос: «Расскажите, как Рей стрелял. Не было ли в его манере стрельбы чего-нибудь необычного или странного?»

Келли задумался, после чего сказал:

— Не существовало цели, которую Рей не мог бы поразить. И положения, из которого он не мог бы выстрелить. Вел огонь как машина, механически, без спешки, как написано в учебнике. Но вот что странно. Мы никогда не стреляем в бою стоя. Под огнем никто не встает во весь рост. Это верный способ получить пулю в грудь.

Боб кивнул. Совершенно верно.

— Однако Рей почему-то решил, что ему нужно научиться стрелять из положения стоя. Я считал, что это пустая трата времени и боеприпасов, но он даже не потрудился со мной спорить. Он просто проводил на стрельбище часы, стоя во весь рост, расстреливая коробками отборные патроны калибра 7,62 мм, пока не научился всаживать с руки три пули в круг диаметром дюйм с сотни ярдов.

— С руки? — переспросил Боб, делая пометку.

— Не знаю, пользовался ли Рей когда-нибудь этим в деле. Он просто не хотел, чтобы в его мастерстве оставались дыры, даже такие маленькие.

Фотографию Боб оставил напоследок. Официальный снимок, сделанный по случаю представления к очередной лычке, пару лет назад. Боб не хотел его разглядывать, давать ему превращаться в расплывчатые точки и полутени. От излишней концентрации фотография теряет свою внутреннюю энергию.

Он лишь украдкой взглянул, стараясь не всматриваться слишком пристально. Все как полагается: белый фон, лицо анфас, глаза по-азиатски чуть раскосые, выступающие скулы, тонкие губы, тонкий орлиный нос, вероятно доставшийся в наследство от отца-португальца. Свэггер также разглядел настороженность снайпера, профессиональную быстроту и глубину зрения. Впрочем, быть может, это ему только почудилось… В конце концов, это лишь снимок сержанта морской пехоты, сделанный в торжественный для него день.

Боб вернул фотографию в папку, думая только об одном: почему она излучала ощущение утраты? Утраты-утраты-утраты… Почему она вызывала такую глубокую и безутешную боль?

Наверное, все дело в том, что Крус чем-то внешне напоминал старшего лейтенанта Билла Гоу, американца с примесью японской крови, первого командира Боба, под чьим началом он служил во Вьетнаме в 1965 году. Отличный парень — умный, справедливый, спокойный, в бою непоколебимый, словно утес, огромный опыт… одним словом, просто звезда.

Билл продержался всего шесть месяцев. Какая-то бестолковая перестрелка в какой-то никчемной деревушке в джунглях. Все закончилось в одну секунду — беспорядочные выстрелы с их стороны, в ответ беспорядочные выстрелы с нашей стороны; и только Билл Гоу не поднялся с земли, потому что пуля попала ему под обрез каски прямо в правый глаз. Такая утрата, такая боль. А желторотому сержанту Свэггеру пришлось вести ребят за собой, чтобы выполнить дело до конца, после чего вернуться домой. Он впервые «командовал», твердо, строго, как и подобает настоящему сержанту, и никто не мог даже предположить, как сильно он переживает утрату Билла.

Был и еще один, армейский старший сержант Рассел Блас, уроженец Гуама, замечательный парень, в бою сгусток мужества. Он попал в плен, командуя разведгруппой, и больше о нем никто ничего не слышал. Бедняга Рассел, вероятно, умер от голода в какой-то вонючей яме…