Потрясатель вселенной - Александр Прозоров

— Ты нашел путь через степь? — облизнул жирные губы староста.

— Я придумал, как найти честного и преданного проводника. Много проводников, — снова поднял лицо к месяцу Середин. — Но за все нужно платить. Чтобы пройти через Великую Степь, придется отдать степнякам часть этой земли. Ты хочешь этого, Бий-Султун? Что ты там найдешь, неведомо. Отданное уже не вернешь.

— Дозволь я отвечу, уважаемый, — присел возле лежащих треугольником позвонков Чабык. — Коли мы остановимся здесь, то многим нукерам, что ушли вслед за тобой, посланник, придется вернуться в свои племена с пустыми руками. Над ними станут смеяться, они будут опозорены. Они молоды, у них нет жен, они не способны занять эту землю и основать свой род. Опозоренному нукеру дочь в жены уже никто не отдаст. Я не хочу, чтобы поверивший мне или тебе нукер остался в позоре, посланник. Я хочу, чтобы, вернувшись, они вызывали у оставшихся в юртах зависть и восхищение. Их честь ныне в твоих руках, Приносящий добычу. Честь же храброго воина дороже любых сокровищ.

Олег на миг прикусил губу, потом вскинул палец:

— Мой друг Любовод знает эти земли не хуже меня. Чабык, вместе с ним пройди по городам и потребуй от них повиновения. Коли мы заняли эти земли, нужно закрепиться здесь на совесть. Уважаемый Бий-Султун, отправь приказ воинам, чтобы перегнали обоз и отары сюда. Я вызову степняков к этому городу, отсюда мы и уйдем на юг. Мне понадобится живая кровь и жир ягненка. Остальное я найду сам. Дней семь-восемь у меня есть, должен успеть.

— Жир ягненка? Перед половодьем? — возмутился Фтахран. — Где мы его возьмем?

— Можно молочного поросенка, козленка, теленка. Любой живой твари, не пробовавшей иной пищи, кроме материнского молока. Иначе она становится приземленной.

— Младенца тоже можно? — хмыкнул кочевник.

— Можно. Но потом я его оживлю и заставлю ходить за тобой до скончания века и хватать за шаровары.

— Я пошутил! — побледнел брат старейшины.

— Магия не понимает шуток. В ней есть только рецепты. Духи воздуха видят лишь тот огонь, который не касался земли. Любой другой для них мертв.

— Мы найдем козленка, посланник, — пообещал Чабык. — Барана тебе приведут в любой момент.

— Не обязательно козленка, — пожал плечами ведун. — Вполне хватит и жира.

* * *

Олег уже изрядно подзабыл, как правильно готовить необходимые для чародейских обрядов инструменты. Свечи черные — для стихии земли, свечи белые — для стихии воздуха. Первые делались из любого органического сырья, вторые — только из не касавшегося земли. Краски светлые — для знаков живого мира, краски «черные» — для знаков мира мертвых. По сути, годились любые, Середин предпочитал обычные мелки — но «черные» полагалось пропитывать желчью крысы, крота или иного падальщика — годилась даже свиная, коли хрюшку кормили мертвечиной. Но ведь были еще звери стихий, были числа линий, были различия тотемных камней по минералам. Все эти подсказки остались там, далеко — за тысячу лет и тысячу километров отсюда. Так что ведун вываривал кости, растирал порошки, отливал и остужал жировые свечи, полагаясь лишь на удачу да интуицию.

Роксалана ходила следом и, заглядывая через плечо, ругалась на вонь и грязь — но все равно не отставала. Скорее не из любопытства, а просто со скуки. Армия кочевников ушла в одну сторону, староста с нукерами рода ворона — в другую, и остался Олег с местными стариками и детишками, которые каким-то седьмым внутренним чувством понимали, что от странного гостя лучше держаться в стороне. А заодно и от его спутницы.

— Ты бы сказал, чего нужно? — не выдержала она, когда на третий день Олег начал рыскать вокруг города, прочесывая леса и поля. — Вместе быстрее бы нашли.

— Мне нужен пуп Земли.

— Ты чего, издеваешься? А уши океана тебе отрезать не требуется?

— Пуп Земли, центр мироздания, средоточие света…

— Попонятнее выражаться ты способен?

— Нужен камень. Размером хотя бы метр на метр, чтобы было где нанести руны. Желательно с плоской верхней частью.

— И как я определю, что это именно пуп Земли, а не ее пятка?

— Потому, что я его таковым нареку, — спокойно ответил ведун, забираясь на очередной взгорок и оглядываясь по сторонам. — Проведу живой кровью линии стяжения, заговорю на ток воды, дам истинное имя.

— Совсем любой? — уточнила девушка. — Совсем-совсем?

— Совсем, — подтвердил Олег.

— Так давай с реки привезем сколько хочешь. Их там было навалом.

— Во-первых, везти нельзя. Камень средоточия должен на своем месте лежать, чтобы с землей успел сжиться и разрыва линий не случилось. А во-вторых, лениво. Неужели в здешних дебрях ни одного приличного камня не найдется?

— Давай разойдемся, — остановилась Роксалана, увидев, как ее спутник ломанулся через заросли рябины. — Порознь больше мест осмотрим. Вон, кстати, слева от тебя из земли что-то выпирает. Не камень, случайно?

Олег повернул голову и крякнул от возмущения:

— Надо же как! Чуть мимо не прошел. А что, вполне сгодится. От города недалеко, с дороги случайным путникам не видно. Высота удобная, как раз мне по пояс. И края ровные, хоть сочинение пиши, — обошел серый гранитный валун Середин. — Самое место для пробуждения земли.

— И это будет центр вселенной? — ухмыльнулась воительница.

— Не вселенной — окрестных земель.

— И что это значит?

— Он станет центром притяжения, — отирая ладонями камень от грязи, листьев и мха, ответил ведун. — Алтарем жизни.

— Олежка, ты китаец? Понятно для русского человека ответить можешь?

— Да запросто, — продолжил работать Середин. — У нас на земле все всегда в движении и напряжении. Откуда-то что-то отсасывается, куда-то притягивается. Магнитные силы тянут все от центра к полюсам, силы Кориолиса толкают воду от левого берега к правому, течение закручивает ее в водовороты, оттягивая от краев к центру, воздух тоже закручивается в вихри, смерчи и циклоны, стягивая к центру все, что поддается его силам. Весь наш мир покрыт вихрями и течениями — и жизненные силы, энергия, циркулирующая в природе, не исключение. Нам нужно лишь немного ближайшие циклоны подтолкнуть, закрепить центр притяжения в нужном месте и усилить восприимчивость смертных, чтобы они поддались влиянию. Ничего особенного.

Ведун скинул на землю заплечный мешок, достал молоток и железную плашку, взятые из походного кузнечного инструмента, и принялся неторопливо простукивать северную сторону валуна.

— Клад ищешь?

— Руны выбиваю. Мела нет, придется так. Потом мертвые знаки желчью вымажу, и они будут черными. А белые и так сойдут. Знаки плоти, знаки дыхания, знаки души, знаки воды, знаки ветра и смерти.

— Это зачем?

— Нам же нужен центр притяжения? К каждому из знаков проведу линию живой крови, закрою водой, наговорю на переступ. Кровь — она предмет особенный, плоть от плоти, но и сама часть ауры сохраняет. Аура — это сила, поперек нее потока не будет, он пойдет на камень, станет накапливаться, и тот превратится в алтарь. На нем можно будет нанести знаки пересечения миров и поставить белые и черные свечи. Если все сделать правильно, в час перемены они сами собой загорятся, создавая мост стихий. На нем можно делать наговор на дым, на птичье перо. Ну как в приворотном заговоре. Только этот дым будет направлен не к кому-то конкретно, а всем вокруг, притягивая их к источнику жизни. В общем, все как обычно.