Дети дельфинов - Тамара Михеева

— Хорошо, что Максим появился, а то пришлось бы мне начинать свой гениальный проект без вас. Только что это за название дурацкое у самолета? «Ласточка»! Розовые пузыри и слюни. Фу! И девчонку зря взяли. Хотя… Может, вы мне и пригодитесь, Ярослава Андреевна, посмотрим. Скоро Совет Отцов, но вы не бойтесь. Конечно, я вас спасу. У меня большие планы на вас! Прежде всего на тебя, Максим, конечно. Ну, еще Листик, по старой дружбе… Да и дельфинов ты лучше всех нас знаешь.

— Что вам надо?! — не выдержала Роська.

— Что, обиделась? — рассмеялся Игорь. — Не обижайся, я шучу. Я знаю, как ты плаваешь и ныряешь.

Представляю, какое это произведет впечатление на анулейцев, когда я выведу их к морю!

— Скажи, что тебе от нас нужно? — я специально назвал его на «ты», как раньше. Пусть не думает, что мы очень уж боимся.

— Деньги. Всего лишь деньги, мой дорогой, что же еще? Вот единственная сила, которая движет миром. Ну, вы же не дураки, фильмы смотрите, книжки читаете, сами должны понимать.

— Откуда у нас деньги?

— Тьфу ты! — разозлился Игорь. — Не у вас! Вы мне нужны как посредники!

Он распрямил спину, посмотрел на меня долгим, изучающим взглядом, будто проверяя, стоит говорить или нет. Потом все-таки сказал:

— Я нашел уникальный источник энергии. Сам по себе он безобидный, но если поместить немного этого вещества в тело млекопитающего… Не важно, человек это, дельфин или шуршунчик… В общем, я разработал уникальный проект. В моих руках будет мощнейшее оружие, тем более теперь, с открытием шуршунов. Поэтому вы мне и нужны, хотя вообще-то я привык работать в одиночку. — Он странно хмыкнул, и мне стало по-настоящему страшно. Он не сумасшедший — вот что я вдруг четко понял. Он все это говорит всерьез.

— Подумайте сами, что ждало бы меня, если бы я остался в Центре, с мамочкой и папочкой? Тихая жизнь ученого, еле-еле сводишь концы с концами, гнешь спину на родную науку, а она тебя все больше по голове, да тяжелой палкой… Прозябаешь в безвестности, какой-нибудь гениальный доклад на очередном симпозиуме возносит тебя до небес, но только до следующего симпозиума. И так всю жизнь? Нет уж, увольте! Насмотрелся я на родителей! Отдали себя науке, а что она им дала? У меня все будет иначе!

— И как?

— Ага, заинтересовались! — сказал Игорь, будто уличил нас в чем-то. — Я долго работал. С первого дня на острове, изо дня в день я наблюдал, записывал, изучал. Я сблизился с вашей незабвенной тетушкой Вероникой, она даже влюбилась в меня…

— Неправда! — вспыхнула Роська.

— Правда, правда. Да бог с ней. Строит из себя невесть что… Я столько узнал о дельфинах! Мало того, я сумел проникнуть в Запретную зону. Да-да, ту самую, которую вы видели в Холмах и так испугались… правильно сделали, кстати, нечего вам там делать. Этот секретный объект разрабатывали еще до того, как остров отдали биологам. Удивительный объект! Его так же трудно найти, как кабинет Степанова. На свете много таких мест, куда не всем дано проникнуть… А вот у тебя, Листик, видимо, есть этот дар. И ты мне тоже пригодишься…

— А что там, в Запретной зоне? Откуда она?

— Откуда — не знаю. Знаю только, что о ней неизвестно даже Степанову. А мне известно. И я, в отличие от вас, не струсил, пробрался туда и нашел поразительное вещество! Вещество, которое обладает неимоверной, колоссальной мощью! Оно может быть источником любой энергии, а находясь в теле млекопитающего, дает страшную взрывную силу…

Я вскочил.

— Так… так это ты! Ты — Стешу! — Я даже задохнулся от ярости и вспомнил, как затягивался мутной пленкой темный Стешин глаз, каким неподвижным был взгляд Ивана Петушкова, когда он уходил в Холмы, и как я потом всю неделю ждал, что вот-вот раздастся взрыв.

А Игорь, он только самодовольно улыбался!

— Не правда ли, гениальное изобретение? Я нажимаю на кнопочку, и ваша раскрасавица Стеша (она ведь сейчас как раз в Красном бассейне?) взлетает на воздух, да так, что вместе с ней взлетает и половина Поселка.

Я с кулаками бросился на Игоря. Он перехватил меня за пояс и откинул далеко на солому. Острый сук расцарапал мне коленку, закапала кровь. Лицо Игоря сразу стало холодным и жестоким.

— Не надо бросаться на меня, Листик. Вы ведь в моей власти сейчас. Даже дурак Лойко вас не спасет. Что ты переживаешь? Я не собираюсь взрывать Поселок, у меня там все-таки мама с папой живут.

— Тебе и не удастся! — выкрикнул я. — Мы с Иваном нашли твою бомбу и увезли ее в Холмы.

— Да? — Игорь задумался. — Ты меня расстроил. Эксперимент сорвался. Ну, да ладно. Придумаю что-нибудь. Дельфинов много.

Игорь направился к выходу.

— Подождите! — сказал Максим, и я вдруг испугался, что он встанет и уйдет с Игорем изобретать страшные бомбы.

Игорь обернулся.

— Мне просто хочется понять, как вы узнали про анулейцев и зачем вы их обманываете.

— Ну что ты, Максим, разве я их обманываю? Я веду их к морю. Это давняя мечта дикого народа. Я их, можно сказать, спасаю. Они нужны мне. Как бесплатная рабочая сила, к тому же весьма искусная. И армия, хотя вояки они плохие, все, кроме Хвостов. Но самое главное, как оболочка для бомб. Надо же на ком-то проводить эксперименты, пока я не добрался до дельфинов. Про них в целом мире не знает никто, кроме меня, вас и… еще одного человека, который сам не уверен, что знает о них.

— Но как узнали вы?

Игорь хмыкнул:

— Маленький мальчик, забравшись в секретный кабинет, будет играть на контрабасе. А взрослый мужчина найдет тетрадь, из которой узнает много полезного.

Игорь развернулся и пошел к выходу. Уже на пороге он сказал:

— Я надеюсь на сотрудничество, поэтому рассказываю все так откровенно. Только поэтому! Если сотрудничества не будет, мне ни к чему оставлять вас живыми и невредимыми, вы же понимаете. Листик… Извини, что сделал тебе больно, я не специально. — Он словно хотел, чтобы я поверил, что он еще человек, что испытывает нормальные чувства. После всего, что он только что нам тут сказал! — Попроси Хвоста, он даст тебе лист заживлятки. Приложишь — и все пройдет.

Он ушел. Мы молчали. Ненависть во мне была такая, что я даже головой потряс, чтобы хоть немножко начать думать. Я вспомнил, что родители Осташкиных погибли от бомбы в супермаркете. Террористический акт. Я посмотрел на Максима. Он должен ненавидеть бомбы в сто раз больше, чем я. Но Максим выглядел спокойным. Он смотрел вслед Игорю, а потом сказал серьезно, будто клятву давал:

— Не надо отчаиваться. Мы будем бороться. Он изучал, и мы изучим. Он наблюдал, и мы будем наблюдать. Мы все равно победим, потому что мы правы, а не он.

Роська шмыгнула носом и сказала:

— Я только не понимаю, мальчики: откуда, ну откуда он может знать про все? Про то, что мы приехали, про шуршунчиков, про «Ласточку»? Как он мог слышать Максимов доклад?