Тайны сбежавшей невесты - Валери Боумен

– Вы выставляете себя на посмешище, – продолжал Джордан. – А я пытаюсь оказать вам услугу. Если бы вы не были столь упрямой и самоуверенной, то уже давно бы это поняли.

Выставляет себя на посмешище? Энни прижала ладонь к животу, чувствуя, как где-то в желудке зарождается отвратительное ощущение. От одной мысли, что лорд Эшборн, возможно, прав, ей сделалось дурно. Но она не могла так легко сдаться, она всегда отличалась упрямством.

– Вы совсем как Лили! – заявила Энни. – Вы оба абсолютно предсказуемые. И оба, пытаясь во всем контролировать меня, используете один и тот же избитый предлог – утверждаете, что все всегда делается ради моей же пользы. Конечно, вы лучше знаете жизнь. Вы все знаете лучше всех! – Пылая от гнева, Энни прошла мимо Джордана, собираясь оставить его в библиотеке одного.

Но лорд Эшборн успел ее задержать. Схватив Энни за плечо, он развернул девушку лицом к себе.

– Проклятие! Почему вы отказываетесь выслушать меня? Вы сводите меня с ума. Ваша самоуверенность превосходит… мою. – У графа подергивался мускул на щеке. – Как убедить вас образумиться?! Вы заставляете меня кричать. Заставляете меня стучать кулаком в стену. Заставляете…

– Что?.. – выдохнула Энни; ее глаза метали молнии. – Что я заставляю вас делать?

– Если бы вы не были столь чертовски упрямой, – Джордан провел ладонью по волосам, – то позволили бы мне договорить и сказать вам то, что я пытался сказать. Так вот, мне знакомы подобные спектакли. Потому что все то же самое когда-то происходило и со мной. Если хотите знать, я тогда поставил себя в ужасно глупое положение. Ох, если бы у меня была возможность начать все сначала… Энни, я старше вас и видел в жизни больше, поэтому и знаю ее лучше. А что касается предсказуемости…

Джордан умолк на полуслове, заключил Энни в объятия и впился поцелуем в ее губы.

Это могло быть все что угодно, но только не предсказуемость. Энни едва не вспыхнула, когда губы лорда Эшборна коснулись ее дрожащих губ. Запрокинув голову, она прильнула к графу, и глаза ее закрылись сами собой. А он продолжал ее целовать, и Энни казалось, что его поцелуй имел вкус лесного ореха и пряностей. Кроме того, от всего тела Джордана исходил восхитительный жар, и Энни хотелось, чтобы этому никогда не было конца, хотелось, чтобы поцелуй этот длился вечно.

Она знала, что рассердила его. Рассердила настолько… что он ее поцеловал? Глупость какая-то, но сейчас это заботило ее менее всего.

Энни раскрылась навстречу его горячим настойчивым губам, и Джордан проник языком во влажную глубину ее рта. О, этот мужчина знал, как заставить женщину таять. Таять как патока, карамель или шоколад… Энни вздрогнула. Ни он, ни она не должны были этого делать. Если бы она нашла в себе хоть немного сил, чтобы сопротивляться, то оттолкнула бы графа, но обжигающий жар, исходивший от него, пьянил, и Энни ничего не могла с собой поделать – не могла внять голосу разума.

Спустя несколько бесконечных мгновений лорд Эшборн, вздрогнув, внезапно отстранился от нее. Энни тяжело дышала, а сердце ее стучало в таком ритме, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. В свете свечей лицо лорда Эшборна было необычайно красивым, и если бы Энни была более опытной, то отметила бы, что и он тяжело дышал.

Граф отодвинул ее подальше от себя – его глаза блестели как расплавленное серебро – и, нахмурившись, проговорил:

– Вот теперь, если перестанешь вести себя как дурно воспитанный ребенок, то, возможно, поймешь, что для тебя лучше. Для тебя лучше всего принять мой совет.

С этими словами он вышел из библиотеки, а Энни, прижав кончики пальцев к пылавшим губам, пробормотала:

– Он сказал… «дурно воспитанный ребенок»?..

Однако то, что граф опять поцеловал ее без всякой на то причины, шокировало Энни еще больше.

Да-да, поцеловал без всякой причины!

Энни в задумчивости постукивала пальцем по щеке. Они с Фрэнсис стояли в уголке бального зала Ротов, и она только что закончила излагать подруге подробности своей встречи с лордом Эшборном в библиотеке, умолчав лишь про поцелуй, – уже второй, кстати.

– Говорю тебе, – изрекла Энни, – все это глупости. Этот человек – как статуя Давида. Он сделан из камня. Я даже не могу представить, чтобы он когда-нибудь соизволил удостоить своим присутствием простого смертного. И его не одурачишь.

– Кто бы ни была та женщина из прошлого лорда Эшборна, – вздохнула Фрэнсис, – она, наверное, законченная идиотка. Только дура могла бы отвергнуть Давида… или Джордана Холлоуэя.

– Может, это произошло потому, что он грубый и высокомерный, – заметила Энни; она все еще думала о поцелуе в библиотеке. И она даже не могла рассердиться на лорда Эшборна из-за того, что он назвал ее «дурно воспитанным ребенком».

Ей не хотелось признавать, что граф прав, хотя именно так она себя и вела. Как дурно воспитанный ребенок.

– Высокий, темноволосый, красивый… – Фрэнсис со вздохом покачала головой.

– Ох, ну не все ли равно?

– Мне – не все равно.

Энни поморщилась, взглянув на подругу. Ну что тут скажешь?.. Идеальный внешний лоск графа немного померк, когда он признался в том, что когда-то и сам наделал глупостей. Но это признание никак на него не повлияло – он был все такой же властный и высокомерный. Да, Фрэнсис права: высокий, темноволосый, красивый… Но властность этого человека сделала его совершенно невыносимым.

Итак, в броне графа обнаружилась трещина, которая на несколько мгновений чуть приоткрыла его человеческие качества. Энни поджала губы. Неужели лорд Эшборн прав, неужели Артур действительно не тот, кто ей нужен?

По правде говоря, это не его дело. И ее, Энни, совершенно не интересовало прошлое графа. Но почему-то ей не давала покоя мысль о том, что его одурачила какая-то женщина. Энни была заинтригована. У лорда Эшборна сложилась репутация абсолютно «непробивного человека» (даже лорд Колтон не мог сравниться с ним в этом). И у лорда Эшборна – три младших брата, почти такие же красавцы, как и он. Всем было известно его заявление о том, что он никогда не женится и не родит наследника. И это наводило на размышления… Неужели граф всегда был столь категорично настроен против института брака? Или в этом повинна женщина, которой он позволил его одурачить?

И почему – о Господи! – ну почему он поцеловал ее?!

Закусив губу, Энни вновь обратила взгляд на подругу.

– Можно я кое-что спрошу у тебя?

– Конечно. Все что угодно, – отозвалась Фрэнсис.

– Ты говоришь мне только те слова, которые, по-твоему, я хочу слышать, да?

– О чем ты, Энни? Я тебя не понимаю. – Фрэнсис насупила брови.

– Я имею в виду Артура. Ты правда думаешь, что я… нравлюсь ему?

– Да, конечно. Он же говорил тебе, что любит, верно?