Последний день магии. Душа лишенца - Ксения Левонесова

– Отец сказал, что его зовут Кир. Я переделал его имя. Как и свое.

– Почему ты сбежал из дома, малыш? Неужели из-за магии?

Вэл оторвался от груди великана и смахнул слезы. Мгновенная слабость прошла.

– Мама всегда говорила, что нет ничего важнее магии, что ее нужно беречь… я не сберег. Они бы возненавидели меня! Лучше пусть думают, что я умер.

– Я знаю Алана. И знаю его жену, Эльзу. Она никогда бы не сказала такое сыну.

– Не важно, что бы она мне сказала. Меня с детства приучали к магии, и теперь ее нет! Теперь я – обуза для них. На этой ярмарке я чувствую себя почти как дома…

– Нет! – возглас Артура пронзил воздух, и он заговорил тише. – Тебе нельзя тут оставаться.

– Но почему?

– На тебя напали, когда ярмарка остановилась в городе. Считаешь, это совпадение?

– Но не могут же они быть среди торговцев…

– Послушай, малыш, тебе нужно бежать. Родерик – один из них. Из тех, кто делает из людей лишенцев! Ты видел его руку? Она замотана тряпкой. Он скрывает свой знак палача.

Вэл попытался что-то сказать, но Артур не дал ему:

– Это его особая философия, он и себя хочет лишить магии! Но только когда закончит свою миссию.

– Нужно его остановить! Убить!

– Нельзя! Не он главный злодей. Убьем его – не докопаемся до сути! Отрубим руку, но так и не найдем голову. Понимаешь? Мне он только начал доверять, он думает, что я поддержу его.

– Тогда я останусь и помогу вам…

– Ни в коем случае! – Артур наклонился как можно ниже, из-за чего со стороны стал похож на скрючившегося огромного старика. – Я видел, что случилось с теми листками. Они начали тлеть. Не знаю почему, но магия к тебе возвращается! Не потеряй ее во второй раз. Наемник-меркиец – как ищейка, он чует магию издалека. Окажешься с ним наедине, без меня или любого другого мага – и он тебя раскусит. Ты должен бежать! Твоего отсутствия долго не заметят, а потом ты будешь уже далеко. Клеймо защитит тебя от их приспешников – они глупы, как пробки, и только исполняют приказы. Но такие, как Родерик – они тебя раскусят в два счета! Берегись людей с повязками на руках.

– А эти люди, торговцы? Лишенцы? Они ведь не знают, на кого работают, нужно им рассказать…

– Они все знают. Каждый из них, кроме, возможно, детей.

– Тогда почему они все еще здесь?

Артур глубоко вздохнул, чуть наморщив нос. Вэл прочитал в его взгляде неприязнь, даже презрение.

– Они такие же, как и ты. Потеряли магию, а вместе с тем и возможность жить. Ярмарки, работы на полях, прислуживание этим людям – лишенцы соглашаются на любую работу, закрывая глаза на злодеяния хозяев. Просто потому, что нигде в этом мире для них больше нет места. Понимаешь? Змеи, отнимающие магию, пользуются человеческими слабостями. Они забирают магию у людей, создавая для самих себя армию последователей, прислужников. Тех, кто, даже будучи лишенцем, пытается бороться – выбрасывают на улицу. С наступлением зимы смогут выжить только маги. Ты должен уходить, сейчас!

– Куда мне бежать? – растеряно спросил Вэл. Он щелкнул несколько раз пальцами, но ничего не изменилось. – Магия если и возвращается, то очень медленно… Я же ничего не могу!

– Иди к моей повозке. Возьми коня – он послушный малый. Кто спросит – скажешь, что я попросил его привести. Скачи как можно дальше отсюда! Попробуй разыскать отца, если сможешь.

– Он скоро должен вернуться домой…

– Я так не думаю. Он сторонится больших городов, где этой заразы больше. Алан знает о том, что творится, и тоже хочет предотвратить эту болезнь. И он точно не вернется домой, зная, что может привести за собой беду. Как только магия вернется – ищи Алана. Беги, львенок, пока тебя не раскусили. Помни про повязки на руках – люди с перемотанными ладонями страшнее всех!

Артур, как ни в чем не бывало, выпрямился, и, насвистывая мелодию, направился в ту же сторону, куда ушел Родерик. Вэл же как можно быстрее пошел в сторону лагеря.

– Рик, неужели все это творится с нами? – тихо спросил он.

– Мне страшно! – прошептал в ответ никс и сам залез в ремешки на плече у хозяина.

– Ну и трусливый же у меня хранитель!

– Иди к черту, хозяин!

До нужной повозки добрались быстро. Никто не попытался их остановить или о чем-нибудь спросить. В вечернее время все старались лечь пораньше – всего несколько часов перерыва, а потом все отправляются в путь. Родерик оправдывал ночные перемещения тем, что в темное время суток даже воры и грабители спят, но теперь Вэлу казалось, что это полнейшая глупость. И кто в это поверит? По ночам, когда все спят, они выходят на охоту в город, оставляя после себя детей-лишенцев. Сколько сломанных жизней они оставили за спиной? Почему никто до сих пор не связал нападения с ярмарками?

На всякий случай Вэл старался перемещаться между повозок, где свет маяков тусклее.

– Тебе нужна еда! – напомнил Рик, и Вэл кивнул. Правильно. Неизвестно, когда он сможет наколдовать себе что-нибудь самостоятельно, а значит, нужны запасы. С этим тоже не возникло проблем – по вечерам к Белле часто бегали ребятишки за добавкой или вкуснятиной. Вэл с грустью подумал, что, возможно, последний раз попробует нормальную еду. Можно готовить и самостоятельно, но у него нет ингредиентов, и где их брать Вэл не знал. Самому фрукты выращивать что ли? И в придачу коров держать, куриц, не давать им съесть поле пшеницы, а в свободное время копать картошку. Обо всех путях добычи еды Вэл выяснил в первый же день пребывания на ярмарке, но легче не стало. И откуда Белла достает продукты, если лагерь постоянно двигается? Вэл несколько раз видел, что во время стоянок наемники возвращаются с мешками провизии, но откуда они ее берут?

Наверняка узнать об этом уже не получится.

– Вэл, проголодался? – с пониманием отозвалась Белла, когда тот попросил у нее немного еды. – Что хочешь? Морковку, яблочко, помидор?

– Мне бы что-то посущественней, – робко спросил Вэл, и в ответ получил целый набор овощей и в придачу кусок мяса, обернутый в каких-то листах. Вэл протянул руку и тут же отдернул – кололось!

– Это крапива. Кусается, – с запозданием предупредила Белла. Вэл взглянул на нее в последний раз. Теперь, когда он знал, что Белла прислуживает врагам, женщина казалась ему несчастной. Морщин на ее лице как будто стало больше. Возможно, знание неминуемого будущего, которое готовит ее хозяин, тяготило женщину.

– Сколько вам лет?

– Пятьдесят, – отозвалась Белла и, чуть смутившись, повернулась боком, чтобы большая часть лица попала в тень. Вэл смутился еще больше: ему-то казалось, что Белла уже старуха. Он не привык видеть перед собой настоящее лицо, не приукрашенное магической маской.

«Маме тридцати семь, морщины уже появляются в таком возрасте? – внезапно подумал Вэл. – Если да, получается, я никогда не видел, как она выглядит по-настоящему? Мама выглядит молодо».