Мудрец острова Саре - Джулия Дин Смит

Джейрен широким жестом протянул ей лопаточку и кивнул в сторону костра.

— Тогда, моя госпожа, с радостью понаблюдаю за вашим превосходным мастерством.

— Моим? О нет, — проговорила она, отстраняясь. — Если ты попробуешь мою стряпню, то пожалеешь, что вообще меня спас. — Атайя вытащила пробку из бутылки и перевернула ее, пытаясь вытрясти жидкость имбирного цвета. — Думаю, в сиропе твои лепешки будут не так уж плохи.

Джейрен улыбнулся и принялся за еду, а Атайя присмотрелась к последним следам жуткого, но постепенно исчезающего синяка на подбородке — единственного недостатка на его безупречном загорелом лице. Понадобилось несколько дней, чтобы выудить из Джейрена правду, и хотя он не винил ее за удар, девушка каждый раз ежилась при виде воспаленного фиолетового пятна.

— Извини, что со мной так трудно последнее время… и за все прежние упреки. Ты их не заслуживаешь… только не после того, через что ты ради меня прошел.

— Ругаемся, как муж с женой, — с печальной улыбкой вспомнил Джейрен слова Тони.

Он в первый раз упомянул о браке напрямую. Оба подумали об этом и тотчас замолчали. Атайя не заговаривала о предложении Джейрена с того дня, когда пришла в чувства, надеясь, что он сам поднимет тему. А Джейрен тоже молчал, боясь, что возлюбленная забыла о признании в пещере. Теперь пришло время отставить в сторону все эти глупости. Подобного рода опасения, как считала принцесса, и привели их к разладу.

— Я так много должна тебе объяснить, Джейрен, — наконец сказала она. — Я очень глупо себя вела в Ат Луане прошлой зимой. Но я боялась… очень сильно боялась, что ты кончишь, как Тайлер. Николас считает, что бесполезно от тебя прятаться, если ты так хочешь быть рядом со мной. Он прав, я поступила по-дурацки.

Атайя украдкой посмотрела на Джейрена и заметила тень улыбки. Он не собирался возражать.

— Мне кажется, Николас весьма наблюдателен, — просто ответил он, переставил тарелки на землю и взял ее руки в свои. — Нельзя же жить, полагая, что все, кому ты дорога, неизбежно попадут в беду или умрут. В конце концов, Николас заботился о тебе всю жизнь, и с ним ничего дурного не сталось. А лорд Джессингер? Он тоже многим рисковал ради тебя, как мне известно, и с ним все в порядке.

Атайя кивнула, ей до сих пор не верилось, что именно лорду Джессингеру, старому Мозелю, она обязана свободой. Этот факт удивил ее больше всего. Если даже советник потерял возлюбленную из-за отпущения грехов, он все равно казался последним человеком при дворе, от кого можно ожидать подобных поступков.

— Николас сказал мне, что я требовала от других людей жертвовать вещами, которыми сама никогда бы не поступилась, — продолжила Атайя свою исповедь. — И был прав… но я не собиралась себя менять. Тогда.

— Ты занимаешься рисковыми вещами. Поправка — мы занимаемся. Но я готов попытать удачу. — Он стер с ее губ капельку сиропа. — Я не стал бы жениться на тебе обманным путем.

Выражение лица Атайи слегка изменилось. Его слова подтвердили, что ее заветная мечта все же сбудется.

— Я сомневалась, что ты вновь решишься, — произнесла она, стараясь не показывать, что у нее камень упал с плеч, — после того как я с тобой обошлась. Я так надеялась… молилась, чтобы ты не сдался просто так.

Джейрен указал пальцем ей прямо в лицо.

— Атайя Трелэйн, за последние несколько месяцев я прошел через страшные испытания, и если ты не пойдешь за меня замуж, я отвезу тебя обратно в монастырь Святого Джиллиана и там оставлю.

Атайя опустила голову, притворяясь, что обдумывает предложение.

— Тогда у меня не остается выбора, кроме как согласиться, — сказала она и наклонилась вперед. — Надо было сделать это сразу.

Она притянула Джейрена к себе и закрепила свое обещание сладким, жгучим поцелуем со вкусом сиропа. Весь день ей хотелось пробежаться, почувствовать, как несется по венам кровь, а теперь, сидя недвижно, Атайя ощутила необычайный прилив энергии: сердце заколотилось, тело вернулось к жизни после долгих унылых месяцев. Затем, напрочь забыв об ужине, она приникла к возлюбленному и первый раз за день избавилась от беспокойства и жажды деятельности. Ей просто хотелось оставаться на месте, не шевелиться, как ребенку в руках матери. Глядя на деревья, Атайя печально вздохнула:

— Самое трудное, конечно, впереди.

— Самое трудное?! — воскликнул Джейрен. Его смех разнесся по маленькой просеке, как колокола часовни. — Боже мой, Атайя, между моим первым предложением руки и сердца и твоим конечным согласием столько произошло: меня похищали, сажали в тюрьму, чуть не повесили, а недавно одна сумасшедшая едва не убила меня метлой. Не говоря уже о том, через что я прошел до признания в любви. Если то было самым легким, то я вообще знать не хочу о трудном, — объявил он, снова смеясь.

Атайя нахмурилась.

— Я всего лишь имела в виду, — начала она решительным тоном, — что непросто найти человека, который нас обвенчает. В Кайте однозначно некому. Не думаю, что мы можем заявиться к епископу Люкину и попросить его об одолжении. Алдус бы согласился, но…

Принцесса замолчала, вспомнив о его незаслуженной участи.

— Не такая уж это и большая проблема. Обвенчаемся в Рэйке. Если твоя способность к перемещению в пространстве столь же сильна, как и остальные, то мы можем попасть туда в любое время.

Атайя закатила глаза — как она сама не додумалась до такого простого выхода? — но тут же снова сделала недовольное лицо.

— Вся загвоздка в том, что я в последнее время несколько стесняюсь показываться в Рэйке. Верховный лорд Бэзил обо всем наверняка уже знает и со злорадным наслаждением упрекнет меня в последствиях обучения Алдуса треклятому заклинанию.

— На твоем месте я бы не беспокоился, — уверил ее Джейрен. — Если что, заступится мастер Хедрик. Не упустит же он возможность подразнить лорда Бэзила. — У него всегда вызывали улыбку воспоминания о вечных трениях между бывшим учителем и верховным лордом. — Значит, решено. Заехав в Кайбурн, чтобы все убедились в нашем здравии, отправимся в Ат Луан и найдем там сговорчивого священника. Теперь ты моя, Атайя Трелэйн, и я не позволю тебе ускользнуть, — предупредил он.

Атайя одобрительно улыбнулась, затем подняла тарелку и молча закончила ужин. Ее переполняла радость — радость предстоящей ночи с ароматом сосен и ожерельями звезд, радость теплоты и надежности рук Джейрена вокруг талии и даже радость черных лепешек в сиропе. Атайе казалось, что это самая вкусная еда в ее жизни; горелые или нет, они сделаны заботливым возлюбленным.

* * *

Через девять дней после того как они покинули пещеру близ монастыря Святого Джиллиана, наступил октябрь, и стало заметно прохладней. После бесконечных жалоб на кибитку Атайя стеснялась говорить, как она благодарна, что солома согревает тело, а брезент защищает от ветра.

Принцесса выглядывала в щель, наслаждаясь зрелищем сжатого поля, по которому были разбросаны стога сена. Хотя на горизонте еще не появилось солнце, крестьяне уже трудились, собирая драгоценный урожай. В Кайте лето выдалось сухое и жаркое, так сказал ей Джейрен. Когда они заезжали в деревню купить хлеба и эля для вечно голодной Атайи, селяне жаловались на скудный урожай, бурча, что зерна может не хватить, чтобы пережить зиму им самим.