Мама!!! - Анастасия Миронова

остановилась возле мусорной урны. – Дай сюда, не давись.

Она взяла у Саши корки, вытерла ей лицо и руки салфетками, понюхала пропитанную соком бумагу и выбросила.

– Пойдем. Мать в магазин уехала к Ирме Александровне. Может, привезет тебе арбуз.

Саша заплакала. Как же мама его повезет? И почему так поздно? Ирма Александровна была маминой подружкой из училища. А раньше, еще давно, она работала директором большого магазина и иногда звала маму что-нибудь у них купить. Но чаще мама сама туда приезжала, надеясь, что ей что-нибудь продадут. Правда, в том магазине продавали термосы, пальто, удочки, зубную пасту – арбузов Саша никогда там не видела. Она очень хотела арбуз. Большой, сладкий, хрустящий. Но совсем не хотела, чтобы мама тащила его на Лесобазу. «Пусть лучше там продают только пальто», – подумала она.

До гостиницы надо было только перейти дорогу, подняться на пригорок и повернуть за дом. Но Саше вдруг очень захотелось писать. Она ткнула бабушку в бок.

– Это… я хочу… это самое, – Саша боялась, что кто-нибудь ее услышит.

– Горе ты луковое, – вздохнула бабушка. – Не дотерпишь минутку?

– Не-а, – ответила Саша и схватилась за низ живота.

– Господи Исусе! Иди туда, – бабушка толкнула ее под куст возле барака.

Место хорошее – за ним почти не будет видно. Саша вскоре оттуда выскочила, заправляя на ходу выбившуюся из-под юбки блузку.

– Ну хоть низ-то не пачкай! И так ведь не отстирать! – бабушка оправила ей сзади подол. – Горюшко луковое! Липкая-то какая, – вздохнула она и повела Сашу через дорогу.

В гостинице они просидели до позднего вечера. Было уже начало одиннадцатого, когда бабушка убрала со стола в своей вахтерской каморке часы, чтобы внучка не волновалась. Саша рисовала, читала книжки, время от времени выбегала на улицу – мамы всё не было. Они с бабушкой поели макароны с кружком колбасы, попили морс. Когда совсем стемнело, у Саши в животе как будто что-то зашевелилось, то сжимаясь, превращаясь в камень, то заполняя всю ее ужасом. Мама не приехала! Чтобы отвлечь Сашу, бабушка позвала ее с собой убирать в номерах. Раньше Саша никогда не поднималась выше вахты. В одном номере она увидела пачку сигарет с верблюдом, совсем как на пакете, который дала ей тетя Лена. В другом – постель, засыпанную фантиками от конфет. Бабушка сгребла их в кучу и стала просеивать между пальцами. Нашла одну целую конфету, понюхала, дала понюхать Саше.

– Будешь?

Саша сунула конфету в рот и удивилась незнакомому, но явно фруктовому вкусу. Сначала показалось, что это жвачка. Саша уже представила, что завернет ее в бумажку и положит дома на батарею, а потом возьмет с собой в школу. Да, она пойдет в первый класс со жвачкой! Однако жвачка быстро растаяла во рту.

– А кто здесь живет?

– Здесь-то? Так уехали утром. Болгары жили. Они наши пансионаты строили.

– Мы ведь давно живем в нашем доме. А эти болгары всё время у тебя жили и только сегодня уехали? – Саша удивилась, зачем они столько лет здесь сидели, уже построив дома.

– Из дерьма строили, вот приехали теперь лемонтировать. И финн один, из Финляндии.

Саша не поняла:

– Из чего?

– Плохо, говорю, построили. Лифты ведь с самого начала не работают. Забыли установить – только шахты сделали.

– Ой, у нас теперь можно на лифте кататься?

– Ага, щас. Приехали, посмотрели и сказали, что лемонтировать не получится. Велели пешком ходить.

Саша расстроилась. Она ездила на лифте один раз в жизни, в гостях у маминой подруги. И очень хотела прокатиться еще раз.

Они пошли убираться в третий номер. Там болгары не оставили ничего, только пустые бутылки. Очень странные, цветные, дома таких никогда не было. Вдруг Саша обратила внимание на постель.

– А одеяло и простынку они с собой привезли? И наволочку? И нам их оставили?

– Чего это с собой? – удивилась бабушка.

– Красивые очень. Наверное, из Гирляндии.

– Откуда? – бабушка расхохоталась. – Из Финляндии? Ну уж прям. Наши это.

Саша поразилась. Она ни у кого не видела, чтобы всё белье было белым и разглаженным. У них с мамой всё разное: простынки с одним рисунком, наволочки с другим. Она подошла к постели и хотела пощупать белоснежный пододеяльник. Бабушка перехватила ее руку, обтерла о свой халат и сплюнула в сторону.

– Заразы еще какой наберешься. Иди в прихожей постой. На стул не садись!

Саша послушно стояла у стенки и смотрела, как бабушка снимает с кровати белое гладкое белье.

– Баба, а где они покупают такое белье? В магазине у Ирмы Александровны?

Бабушка удивленно посмотрела на нее и даже вышла в прихожую.

– А тебе зачем? Маленькая еще на таких простынях спать.

Саше сначала стало стыдно, но она тут же спохватилась:

– Но ведь мама большая. И ты. И Ира уже большая была, когда от нас уехала. Вам нельзя такое покупать?

Бабушка собрала снятую простынку в ком и со злостью запихала ее в бельевой мешок:

– Нам, Саша, только черта лысого можно купить. И фрикадельки.

Саша расстроилась. Когда спускались с третьего этажа, она галопом побежала к подъезду смотреть маму. Выскочила на улицу, огляделась – мамы нет. Остановка была совсем рядом. Но там не горит фонарь. И на дороге темень. Можно бы побежать посмотреть, но страшно. Она вернулась в гостиницу.

– Баба, а пойдем маму на остановке проверим?

– Чего ее проверять? Если приедет, на лавке сидеть не будет.

Саша расстроилась:

– Ну, пойдем, ну, пожалуйста.

– Обожди немного. Сейчас на третьем кровать перестелю, и пойдем домой. Может, дома мать уже.

Действительно, почему Саше не пришло в голову, что мама уже дома? Неприятно, конечно, что она забыла забрать Сашу, да и странно как-то. Хотя вчера она тоже не пришла за ней в садик.

Саша подождала, когда бабушка постелет в последнем номере белоснежное постельное белье, уложит красивым парусом белое полотенце. Потом они пошли домой. Уже совсем стемнело. На всей улочке был только один фонарь, но его не включили. Саша схватилась за бабушку и почувствовала, что та тоже крепко за нее держится. Значит, бабушка сама боится? Саша прижалась к ней еще сильнее. Так они дошли до угла магазина, перебежали дорогу, пронеслись по дворовой аллее из кустиков ивы и вышли к их дому: на ступеньках у входа было посветлее, потому что на первом этаже горела лампочка, а дверь подъезда на днях кто-то выломал.

Не желая открывать глаза до самого их восьмого этажа, Саша зажмурилась и вошла в дом. Но вот они прошли коридор, поднялись на ступеньки первого пролета, второго – сквозь