Друг капитана Гастелло - Юрий Яковлевич Яковлев

нежными и никак не подходили к форме блюстителя порядка.

Мужчина молча положил на барьер тяжелый инструмент, нарочно стукнув им о некрашеную доску:

– Вот.

– Что это?

– Разве не видите – бандитский инструмент.

И тут за его спиной послышалось покашливание и мягкий раскатистый смешок:

– Какой же это бандитский инструмент? Это саперные ножницы. Ими колючую проволоку…

За спиной мужчины стоял подвыпивший и слегка покачивался.

– Сядьте! – строго сказал ему дежурный.

– Слушаюсь! – с наигранной покорностью выпалил тот и, неловко повернувшись, зашагал к скамейке, на ходу повторяя: – Саперные ножницы – бандитский инструмент!

Дежурный взял инструмент и стал внимательно осматривать. Он никогда не держал в руках ничего подобного и старался своим умом дойти, как обращаться с этим тяжелым военным инструментом.

– Твой? – спросил он мальчика.

– Нашего дедушки.

– Как им действуют? Знаешь?

Мальчик кивнул. И тут его оттеснил мужчина с пестрым шарфом на шее:

– Чего тут знать? Чего тут знать?! Он ко мне на участок за клубникой лез, а это, – мужчина опасливо покосился на инструмент, – это для того, чтобы по голове. Раз!…

– Подождите, – остановил его дежурный. – Вас по голове не ударяли… Так как им действовать? – снова спросил он мальчика.

Мальчик посмотрел на дежурного и поднял глаза к потолку, а вместе с глазами поднялись и нос, и подбородок с царапиной. Он сказал:

– Надо по-пластунски подползти к переднему краю… Осмотреться, прислушаться… Потом надо приподняться и упереть левый локоть в землю…

Мужчина быстро провел языком по губам, словно слизнул муравья, и перебил мальчика:

– Товарищ дежурный, что он чушь мелет! Пусть про клубнику рассказывает.

Мальчик мрачно сказал:

– Я не ем клубнику. У меня от клубники сыпь… Если проволока зазвенит, надо сразу прижаться к земле и переждать. Потому что враг может дать очередь по проволоке.

– Ай да мало́й! – подал голос подвыпивший пожилой человек. – Можно подумать, что на войне был!

– Я не был, – признался мальчик. – У нас дедушка на войне был. Он сапер Двадцать третьей гвардейской дивизии. У нас дедушка всегда разведчиков провожал. Он им проход делал этими ножницами… Разведчики говорили, что дедушка им приносит удачу…

– Это дед научил тебя за клубникой по чужим участкам лазать? – враждебно спросил мужчина.

Мальчик с недоумением взглянул на него:

– На переднем крае не было клубники. Участки там были – участки фронта, клубники не было… У нас дедушка на мине подорвался… Ему орден дали.

– А тебя в милицию привели.

– Да подождите вы! – не выдержал дежурный. – Когда надо, я вас спрошу!

– Распустили население! – буркнул мужчина и размотал на шее пестрый шарф.

– Я тоже буду сапером, – сказал мальчик. – Я тренируюсь на колючей проволоке…

– Ишь ты, сапер огородный! – Муравьед облизал губы.

И тут что-то грохнуло – это подвыпивший поднялся с деревянного дивана.

– Ты над сапером не смейся! – Он сразу протрезвел, и голос его обрел твердость. – Ты, может быть, в тылу отсиживался, а для нас сапер – отец родной. Сколько жизней он спас нашему брату!

Мужчина в плаще наклонился к дежурному, ища поддержки у представителя власти. Мешочки под глазами вздрагивали. И подбородок тоже свисал мешочком.

В комнате установилась тишина, которую уже никто не решался нарушить. Бабка Баранова крепче прижала к себе узел.

Дежурный отодвинул стул и встал.

– Бери свой инструмент. Иди! – сказал он мальчику.

– То есть как «иди»?! – возмутился мужчина. – А протокол?

– Не будет никакого протокола.

Мальчик подхватил дедовский саперный инструмент, прижал его к себе и скрылся за дверью. А хозяин нетронутой клубники еще долго ворчал, грозился, жаловался на распущенность населения. Подвыпивший уселся удобнее на деревянном диване, закрыл глаза и тихо затянул жалобную песню, привезенную когда-то с войны.

Салют

Прохладным майским вечером отец и сын ждали салют. Сын вскарабкался на подоконник, а отец стоял за его спиной и на всякий случай держал мальчика за лямку штанишек.

– Скоро? – нетерпеливо спрашивал мальчик и сильнее прижимался носом к стеклу.

– Скоро, скоро, – отвечал отец и посматривал то на часы, то на небо.

– Давай откроем окно, – предложил сын.

– Зачем?

– Чтобы лучше было слышно.

– И так услышим.

Отец присел на край подоконника. Неожиданно мальчик повернулся к нему и спросил:

– А у дедушки была борода?

– Нет. Он был молодым.

– Разве дедушки бывают молодыми?

– Бывают… стало быть.

– А усы?

– Что – усы?

– Усы у него были?

– Кажется, были.