📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгУжасы и мистикаДва сфинкса - Вера Крыжановская

Два сфинкса - Вера Крыжановская

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 90
Перейти на страницу:

Побежденный этими доводами, отвечавшими и его затаенному желанию, Рамери, наконец, согласился и было решено на следующее же утро приступить к вскрытию саркофага мумии.

День выпал удачный. Галл отозван был на пир проконсула. Эриксо, в сопровождении одной дамы, с которой подружилась, должна была отправиться на праздник в цирк, а Валерия, не любившая гладиаторских боев, решила остаться дома. Таким образом, они могли быть уверены, что никто им мешать не будет.

Итак, когда Галл и Эриксо уехали, Валерия и скульптор отправились в отдаленное помещение, куда легат изгнал мумию из открытой залы, после того, как узнал, какие отношения существовали между покойной и скульптором. Что же касается обоих сфинксов, они торжественно были водворены на свое прежнее место.

Не без суеверного страха взял Рамери инструменты и приступил к вскрытию ящика. Инкрустированная крышка без труда подалась и открыла тело, завернутое в повязки и издававшее сильный смолистый запах. Потрясенный, Рамери беспомощно прислонился к стене и закрыл глаза рукой; в это мгновение протекшие века снова исчезли и вся горечь утраты горячо любимой женщины с новой силой охватила его.

Быстро подавив свою слабость, он выпрямился и лихорадочно-нетерпеливой рукой стал развертывать повязки, в чем ему помогала и Валерия. Она тоже страшно была взволнована; дрожь пробегала по телу, а сердце тоскливо сжималось.

Скоро бюст был освобожден и показалась красивая голова женщины, обрамленная длинными прядями черных волос. Весь труп прекрасно сохранился. Только кожа чуть-чуть почернела от времени. Благодаря искусству бальзамировщиков, умевших сохранить трупу выражение последних минут, на лице Нуиты застыло выражение невыразимых страданий и ужаса. Полуоткрытые губы ее открывали крепко сжатые зубы; на щеке, плече и руке виднелись странные длинные и глубокие ожоги; а когда Рамери освободил правую руку трупа, то оказалось, что ладонь и пальцы были даже обуглены.

Горестный крик вырвался из груди его. Возможно ли чтобы молния так страшно обезобразила Нуиту? Не пала ли она жертвой какого-нибудь неслыханного преступления?

Заливаясь слезами, он прижал к губам эту маленькую ручку, горячее и любящее пожатие которой он казалось, еще чувствовал. В эту минуту он забыл и Валерию, и свою новую жизнь – одно лишь прошлое стояло перед ним, как живое.

Валерия тихо вышла, оставив его одного.

– Счастливая Нуита! Как тебя любят! – прошептала она и чувство ревности и грусти сжало ей сердце.

Наплакавшись, Рамери сел около мумии и, не спуская глаз с обожаемого лица, весь ушел в горькие думы.

Он решил остаться до зари при трупе, а потом, утром, пойти в храм Исиды за бальзамировщиками. Но открытие странных ожогов дало новый оборот его мыслям и пробудило в нем к Эриксо чувство, близкое к ненависти.

Она одна была причиной таинственной смерти Нуиты и его личного несчастья! Если бы даже план Аменхотепа и не осуществился почему-либо, то все-таки проснулись бы он и царевна; будь они вместе, какое им дело до протекших веков? Можно наслаждаться жизнью и быть счастливыми так же хорошо под скипетром Гапиена и Валериана, как и Яхмоса II. И вдруг эта чужеземка, которую он никогда и не видел прежде, осмелилась вмешаться в его судьбу и дать ей другое направление! Неблагодарная раба, сковавшая гиганта, его покровителя!

Сквозь этот гнев и злобу настойчиво пробивалось, однако, желание проникнуть в тайну смерти Нуиты.

Вдруг у него блеснула счастливая мысль. Разве нет человека, для которого ни прошлое, ни будущее не имеет тайн? Разве предсказание судеб Египта не исполнилось в точности? Если, по несчастной случайности, Аменхотеп не погиб, то он продолжает спать в своем подземелье. Надо лишь найти его и разбудить, а он уж скажет, что произошло у гробницы Осириса. Он отправится в Мемфис, как только похоронит Нуиту, или даже раньше, чтобы маг мог видеть ее тело. Это Рамери решил бесповоротно; в своем нетерпении он решил даже ехать завтра.

Возвратясь из цирка, Эриксо пообедала вдвоем с Валерией; сильно удивленная отсутствием Рамери, она не решилась, однако, ее расспрашивать, настолько патрицианка казалась задумчивой, озабоченной и малообщительной. После обеда они разошлись по своим комнатам.

Комната Эриксо была роскошно отделана и в изобилии уставлена изящными безделушками, которые так любили римлянки. Галл с женой осыпали ее подарками и наряжали как куколку это очаровательное создание – полуженщину, полуребенка, наивная радость и шумная благодарность которой их очень забавляла.

В эту минуту, однако, Эриксо даже не взглянула ни на изящную обстановку, ни на великолепный шелковый шарф, расшитый золотом, который лежал на столе, и на который маленькая негритянка указала, как на подарок патриция. Она молчаливо кивнула головой, продолжая ходить по комнате. В глубине души Эриксо ревновала Рамери к Валерии, и ей очень не нравились их беседы и то, что скульптор лепит бюст хозяйки дома; ей хотелось бы постоянно наблюдать за ними, и лишь наслаждение свободой и весельем, которых она так долго была лишена, превозмогали ревность и увлекали на празднества и зрелища.

Сегодня молчаливость и озабоченность Валерии показались ей подозрительными. Они весь день были дома одни; что такое произошло между ними, что Рамери не пришел обедать? После зрелого размышления, она позвала негритянку и спросила, где скульптор? Та тотчас же исчезла и скоро вернулась с известием, что благородный Рамери с самого утра в комнате, где стоит найденная мумия, и что его раб не знает, когда он вернется.

Ревность Эриксо быстро перешла на другой предмет. Итак, он оплакивает Нуиту! Ей тотчас же захотелось узнать, что он делает у этого старого трупа.

Поспешно оправив свой туалет, она надела на шею скарабея на золотой цепочке. Эту драгоценность она похитила у Аменхотепа, думая, что она возбуждает любовь. Она надела ее теперь на шею, несмотря на сильный и очень неприятный запах, который она издавала.

Самодовольно взглянув в зеркало, она на цыпочках прошла в указанную комнату и сквозь щелку портьеры увидела Рамери, сидящего у открытого саркофага мумии, в ногах которого лежали развернутые повязки. Бронзовая лампа на высокой подставке освещала мрачное и суровое лицо скульптора. Эриксо, как тень, скользнула за его спину и через его плечо взглянула на труп. Она тотчас же узнала Нуиту, и дикая ревность овладела ею.

В эту минуту Рамери быстро обернулся: как ни легки были ее шаги, тонкий слух скульптора уловил их. Увидев Эриксо, он нахмурил брови и, схватив ее за руку, сурово сказал:

– Смотри! – он указал на мумию. – Это дело твоих рук. Если бы ты не вмешалась в мою жизнь, то теперь Нуита была бы жива, и я не был бы так одинок!

Эриксо вырвала свою руку и, страшно побледнев, отступила назад.

– Да! – упавшим голосом прошептала она, опуская глаза. – Не будь меня, жива бы была она, и ты это оплакиваешь! Раба Аменхотепа могла занять лишь место Нуиты в сфинксе, но не смогла заменить ее в сердце твоем! Я сознаю свое безумие, но не в моей уже власти что-либо изменить.

1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 90
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?