Спецкоманда на завтра - Юрий Артемьев

около явно было не в её стиле. Она снова пошла на обострение, и опять нарвалась почти на тот же приём. Только на этот раз я просто упёрся ногой в её бедро. А потом снова кувырок, и её рука зажата у меня промеж ног, а она стучит ладонью о ковёр. На этот раз мы провозились подольше. Целую минуту…

Маринка опять проиграла, но не сдалась. Как только она встала на ноги, то сразу же заявила:

— Ещё!

О-о… Это знаменитое женское «Ещё!»

Сколько раз я его слышал в будущем. Но сейчас оно сказано не про это. Неугомонная Маринка не смирится с поражением до тех пор, пока не сможет одолеть меня, и доказать своё превосходство.

Но Наиль сказал, что хватит, и предложил мне других партнёров. С ними я недолго провозился…

— Ясно! — резюмировал Наиль Рафикович. — Проверка закончена…

— А боксировать ни с кем не будем?

Я мог бы предложить ещё и спарринг по карате или кикбоксингу, но данные виды спорта пока не особо поощряются в СССР.

— Это пока не обязательно. Вы с братом будет заниматься с Мариной. Программа индивидуальная. Марина готовится ко всесоюзным соревнованиям, а вы… Думаю, что вам всем это будет полезно для общего развития…

26 июня. 1974 год

Крым. База отдыха.

Переодевшись после так называемых проверочных соревнований, мы остались с Маринкой наедине…

— А ты не плох! — заявила мне она.

— Ты тоже молодец, Марина! Быстро схватываешь. Думаю, что через неделю этот приём будет тобой доведён до автоматизма, и тогда всем остальным наступит кирдык.

— Что такое кирдык?

— Сам не знаю, и никто не знает. Но когда он наступает… Все сразу понимают, что им пришёл кирдык…

— Забавный ты, Саня! Если бы не твоя любовь к малолеткам…

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, у вас же с Анютой всё серьёзно?

Мне показалось, что в её голосе сквозила некая ирония. Я же ей ответил на полном серьёзе.

— Да. Более чем. Я даже с её мамой уже успел поговорить на эту тему.

— Как это по-взрослому всё у тебя…

На этот раз в её голосе уже слышался неприкрытый сарказм.

— А тебе Марин я могу дать очень дельный совет…

— Какой же?

— Не надо учить Анюту всяким вашим женским премудростям. Подрастёт, сама всё узнает. Но всему своё время. А пока ей ещё рано забивать голову всякой ерундой.

— Это вовсе не ерунда. У женщин всегда были свои секреты от вас, от мужчин…

— Она ещё не женщина. И становиться взрослой и опытной мадамой ей ещё рановато, как мне кажется…

— Ты такой заботливый… Как повезло малышке Ане!

— А что? Лёшка о тебе не заботится?

— Он, к счастью, не такой зануда, как ты.

— Иногда лучше побыть занудой.

— Ну-ну…

— Обед скоро уже будет?

— Ещё через пару часов, а что?

— Анюта хотела на море сходить. Искупаться. Это не запрещено?

— Нам нет… А остальные ходят строем в строго отведённое время. Я тут узнала, что вы с братом особенные…

— В чём это выражается?

— На вас не распространяются общие правила и ограничения.

— Но и на тебя тоже эти правила не распространяются.

— А я тоже «особенная»…

— В смысле?

— Не прикидывайся дурачком! Тебе это не идёт. Меня тоже готовят для службы в особом отделе.

— И об этом можно трепать кому попало на всех углах?

— А ты разве «кто попало»? Ты — свой! Мне об этом Искандер сообщил.

— А что? Остальные мальчики и девочки это не резерв Особого отдела?

— Нет. Это просто дети сотрудников. Причём обычных сотрудников. Многие из них просто сидят по кабинетам и занимаются чтением газет и другой корреспонденции.

— Иностранных газет?

— Я не уточняла… Может и иностранных. Наверное, разных.

— А ты?

— А меня, как и вас готовят к другой работе. Не знаю, зачем им Аня. Но вы с братом, как и я — это будущие оперативные сотрудники.

— Ты где учишься?

— Это не важно. Важно то, где я буду учиться с этого сентября?

— Где?

— В одном классе с тобой и Лёшкой. Ты не в курсе?

— Говорили что-то такое. Но там проблема в том, что у нас с братом только семь классов образования, а надо чтобы было полных восемь.

— Восьмой класс у вас будет в августе.

— Ты-то откуда всё знаешь?

— Сорока на хвосте принесла.

— Ну-ну… Ты с нами на море пойдёшь?

— Пойду.

— Опять голая будешь купаться?

— Нет, так я только ночью делаю. Когда все дети спят. А я тебе понравилась?

— А кому не нравится смотреть на красивое тело.

— На красивое и голое тело?

— И на голое тоже.

— Можем уйти немного в сторону. Там есть небольшая бухточка. Там вообще никогда не бывает никаких посторонних. Там можно и днём без одежды ходить. Всё равно же там нет никого.

— Тебе нравится, когда на тебя смотрят и пускают слюни от вожделения лица мужского пола?

— Мне вообще нравится, когда на меня смотрят.

— Это уже болезнь такая. Называется эксгибиционизм.

— А я слышала, что на западе это называется нудизм…

— Да. Люди, которые собираются вместе и ходят голые — это нудисты или натуристы. Но это у нас в стране под запретом, вроде бы…

— Но нас же никто не увидит…

— А ты уверена, что Ане тоже хочется ходить голой перед тобой, передо мной и Лёшкой?

— А ты думаешь, что ей этого не хочется?

Глава девятая

«Счастье — это когда тебя понимают»

Не сдерживай своих желаний!

Иди вперёд, мечте навстречу!

Но помни — годы ожиданий,

Сотрёт один случайный вечер.

Ну, а потом? Опять рутина,

Обычных будней груз привычный.

И только в памяти картина

Напомнит вдруг, о чём-то личном.

26 июня. 1974 год

Крым. База отдыха.

Очень уединённая бухта.

Лёшка конечно же поддержал свою Маринку. И Аня была согласна идти с нами на море. Она вообще была согласна на что угодно. Как я понял, в её жизни началась полоса неожиданных и очень увлекательных приключений. И ни за какие сокровища мира она не согласилась бы вернуться к своей обычной и размеренной жизни.

В этот раз Маринка нас повела по совсем другой тропе. В тёмное время я бы тут не пошёл. Фонарь бы не помог… К тому же в одном месте нам пришлось протиснуться в очень узкую расщелину между скалами. Аня и Маринка проскочили легко. Мы с Лёшкой протиснулись впритирку. Обычный взрослый тут точно не пройдёт.

Бухточка оказалась совсем небольшой. Пляжа, как такового тут не