Тайна острова Матуа - Владимир Макарычев

Разведчик решил схитрить и позвонить по мобильному телефону Брайтинга, используя фактор внезапности и открытости. Другого пути к источнику необходимой информации просто не существовало. Шифроваться не было смысла, все отслеживалось и прослушивалось. Стрелки на часах приближались к девяти вечера. Для доклада в «центр» оставался всего час, а до саммита — ночь и первая половина следующего дня. Он поднял жалюзи и долго смотрел на дождь, заливающий безлюдную улицу, явный признак надвигающегося на город циклона. Власти уже объявили обычное для приморского города штормовое предупреждение. Наконец, прикинув возможные последствия телефонного разговора с российским командиром, Моисей набрал нужный номер. По сообщению о переадресовке звонка интуитивно определил место нахождения Брайтинга. Так обычно происходило, когда тот был на корабле. Мобильный телефон в целях безопасности на боевых русских судах разрешалось иметь только командиру. Следовало подождать ответа.

Скоро напряженную тишину разрядил резкий и звучный хлопок осеннего грома. Дождь усилился, грязные потоки побежали по крутому спуску коричневого тротуара. Именно в этот момент заиграла свирелью трубка мобильного телефона, а на экране показался значок неопознанного адресата.

— Военный атташе Соединенных Штатов Америки слушает, — скрывая заинтересованность, безразличным голосом сказал Вишневедский.

— Моисей, подтверждаю свое присутствие завтра на приеме посла. С командованием вопрос согласован. Все о’кей, — начальствующим тоном проговорил Брайтинг.

— Ты мне не назовешь имя сегодняшней собаки? Ну, той, что лучше тебя плавает в море, — как можно равнодушнее спросил Вишневедский. По молчанию Брайтинга почувствовал непонимание вопроса, скрытого за конспирацией, и пояснил: — Понимаешь, щенка мне подарили. Имя ему звучное ищу. Подскажи?

Он уже начинал злиться на тугодума Брайтинга, но не терял надежды на его способность соображать. Неужели он не понимает, что просто так, на ночь глядя, разведчик другого государства звонить командиру военного корабля не будет!

На самом деле Брайтинг сразу же сообразил, куда клонит американский друг, и ответил:

— Назови собачку «Знойной». Если сука. А если кобелек, то «Дерзкий». Да не забудь пригласить меня на именины щенка!

— Будет сделано, кэп! Ты не представляешь, как мне дорог подаренный щенок. Его присутствие здесь, в России, напоминает о моей семье.

— О’кей, — грустно прозвучал голос на другом конце телефона и пропал.

«Скучает о малой родине. Так ему и надо, — сообразил Вишневедский. — Обязательно доложу руководству о неоценимой помощи от заблудшего сына, погнавшегося за деньгами и карьерой на другой конец света».

Он не осуждал Брайтинга за переезд в новую страну. В Америке презирают неудачников и бедняков, а таких авантюристов, как Брайтинг, ставят в пример. Нажива и деньги оправдывают любой поступок. В обществе царят законы продажи и покупки. Каждый шаг имеет свою цену. Патриотизм также не является исключением из общих правил. Брайтинг выполнил просьбу разведчика не из-за пресловутого патриотизма, а по причине последующей за этим оплаты.

Атташе сверился с картотекой, где имелась классификация российских кораблей. Значился в ней и корвет «Дерзкий» во главе с командиром, капитаном третьего ранга Иваном Куриновым. Шифртелеграмма, не задерживаясь, ушла по назначению в «центр».

«Вот и еще одну задачку выполнил», — радуясь своей находчивости, потирал вспотевшие ладошки разведчик. С другой стороны, он старался играть на опережение. Звериным чутьем идущего по следу жертвы хищника определил главную опасность завтрашнего мероприятия — высадку на Курильский остров русского десанта. Как показали дальнейшие события, предугадал действия противника по срыву договора аренды. Догадка родилась на подсознательном уровне, и фантазия его совсем разыгралась. Чудилось, как русский десант устанавливает на острове неизвестное оружие и готовится к бою с американским флотом. Он, Моисей, подполковник армии США, десантируется на побережье в легком водолазном костюме. За ним из штормового моря появляются «морские котики». Они готовы дать жестокий бой русским, окопавшимся на острове Матуа.

Очередной разряд грома вернул в реальность. Моисей понимал, что в проводимой операции выполняет функцию соглядатая за одним из участников проекта, русским флотом. Используя природную интуицию, опыт и знания разведывательной работы, он решил проявить разумную, на его взгляд, инициативу, выяснить, есть ли на русском корабле люди, работающие на американскую разведку. Интуиция подсказывала, такое возможно. Через них узнать истинную цель выхода в море корвета «Дерзкий». Задача, на первый взгляд, глупая и заведомо неосуществимая. Нужно было знать Моисея Вишневедского! Своего не отдавал и просто так из рук ничего не выпускал. Русских считал чудаковатой нацией, а их доброжелательность и гостеприимство — признаком ущербности. Для него всегда было странным, как можно прийти в гости без своей бутылки и закуски? А русские так поступали! Хозяин кормил, поил и потчевал званых и незваных гостей. Расточительство и безалаберность. Совсем другое поведение у американцев: пришел со своей бутылкой и пей из нее, пользуя лишь посуду хозяина! Расчет, порядок и независимость!

В силу ограниченности времени Вишневедский начал действовать немедленно. Никого не предупреждая, забрал посольскую машину, чтобы выехать в поселок Прохладное к старцу Илие. Религиозный отступник был его последней надеждой. Моисей же ни секунды не сомневался в наличии на корабле сторонников учения «Илии Санаксарского», потому как несколько раз видел военных моряков у того в гостях. Пришло время вернуть старцу должок за многолетнее спонсорство.

Атташе хорошо ориентировался в поселке, до которого доехал быстро. Всего-то 36 км через низководный мост, соединяющий Владивосток с полуостровом Де-Фриз. Сорокапятилетний крепыш в рясе и с небольшим восьмиконечным крестом на черной тесемке встретил его на крыльце молельного дома. В большой полутемной прихожей толпились люди. В воздухе пахло ладаном и тлеющим воском. Старец величественно следовал хорошо известным ему курсом. Иногда на пути возникали человеческие тени. Он протягивал в их сторону руку, они беззвучно припадали к ней губами и так же незаметно, как появлялись, исчезали. Так они дошли до задернутого зеленой материей дверного проема. Сопровождавшее атташе таинство продолжилось в комнате-трапезной. Молча сели за накрытый закусками стол. Илия привстал и троекратно перекрестился двумя пальцами правой руки, поклонясь в сторону иконы с горящей лампадкой[23].

— У нас праздник, 27 октября день Святой Парасковии, — ласково объяснил скопление народа Илия. — Впрочем, путника прошу к столу.

Он разлил в запотевшие рюмки из маленького графинчика водку. Моисей, в свою очередь, поставил на стол пузатую бутылку шотландского виски. Хотел по американскому обычаю открыть принесенную бутылку и налить себе, но опоздал, рюмку уже заполнили водкой. Илия в это время правой рукой зачем-то убирал крест в левый кармашек рясы.