Земляки.коп - Михей Белый

то из под стола Серегину пачку Лаки Страйк. — Ого, буржуйские! Ты чей такой будешь? Американский шпион?

— Да какие нахрен буржуйские! Какой шпион! За базаром следи! Ты пачку внимательно изучи! В Питере их делают, по лицензии! Там кстати внизу и год выпуска должен стоять, и цена!

— В каком еще Питере? У нас в СССР нет города с таким названием, есть только славный город Ленинград.

— Стою на асфальте, в лыжи обутый, то ли лыжи не едут, то ли я …..Так Ленинград сто лет в обед как назад в Санкт-Петербург переименовали! Когда Меченый перестройку просрал, так в сентябре девяносто первого и вернули городу его историческое название! В одна тысяча девятьсот девяносто первом году. — добавил Серега ясности, увидев непонимающие глаза собеседника. — Шестого сентября, если уж совсем у тебя с памятью плохо. — добил сержанта он.

Величко посмотрел на Серегу странным взглядом, разлил остатки спирта из фляжки по кружкам, и не чокаясь выпил залпом свою. Взгляд его увлажнился, он быстрым движением колупнул ножом из банки кусочек тушенки и закинул его себе в рот. Прожевав, он медленно и с расстановкой произнес:

— Сегодня с утра было двадцать второе марта, сорок второго года. Одна тысяча девятьсот. — усмехнулся он, наблюдая за реакцией собеседника.

— Ух ты! Это что же получается? Я в прошлое попал? Как в фильмах про попаданцев?

— Не знаю, кто такие «в попу-данцы», но ты похоже в глубокой жопе оказался. Рассказывай давай, может и на что пригодишься со знаниями своими. Ну а если опять сказочки начнешь заливать- не обессудь. — кивнул сержант на Наган.

— Давай, короче внятно рассказывай. Как говорится, с чувством, с толком, с расстановкой. — продолжил он. — То, что ты не казачок засланный или диверсант — я уже почти поверил, хотя червячок сомнения все еще остался. Давай, колись — кто ты, что ты?

— Леха, да ты задолбал уже со своими реконструкторскими шуточками!

— Знаешь, почему я на все сто процентов не могу тебе доверять?

— Ха, удиви!

— Вот именно! Ты не слишком то и удивляешься! Сам говоришь — сентябрь на дворе, я тебе снег показываю, а тебе хоть бы хны! Как объяснишь это?

— Да мне вообще глубоко по барабану, что там на улице творится! Главное здесь- тепло, светло и мухи не кусают! Да плюс хорошая компания! Ты же хорошая компания, Леха? — пьяно икнул Серега.

— Предположим. Хотя это и не ответ. Ты мне тут прекращай Ваньку валять! — грозно прикрикнул сержант.

— Да никого я не валяю… ик… Сейчас сам свалюсь… Есть там чего еще во фляжке?

— Да какой тебе еще во фляжке??? Ты итак уже лыка не вяжешь! Блин, свалился не пойми кто на мою голову!

— А чего мы в тишине сидим? Ик. Может музычку послушаем? Доставай мобилу, ща тебе такое поставлю… ик… че ты на меня так уставился? А, понял… ик… Ты ж реконструктор, как тебя там. Леха. ик… тебе типа не положено…ик…должен соответствовать… Ща, не парься, свою найду… ик… у меня там много музона было закачано… И патриотические всякие…Да где, блин, она?…ик…Просрал где то… Глянь, может валяется где? Самсунг, ик…как его, ёбт. гэлэкси. Поищи, а то мне жена может… ик… позвонить, опиздюлит и с пацанами больше. ик… на коп не отпустит..

Сержант, очумело глядя на Серегу и уже потихоньку начиная сомневаться в его (да и в своих тоже) умственных способностях, встал из-за импровизированного стола, не забыв прихватить лежащий на нем револьвер, и в два шага преодолел разделяющее его расстояние до брезентовой двери. Отдернул угол и не переставая коситься на потихоньку сползающего по стенке под действием алкогольной гравитации Серегу, негромко крикнул:

— Горелов! Рядовой Горелов, мать твою! — краем глаза он успел заметить, как Серега, окончательно потеряв точку опоры, безвольным кулем растянулся на полу возле ящиков и громко захрапел, пуская нитку слюны по подбородку и отравляя лютым перегаром воздушное пространство блиндажа.

— Да что ж такое! — недовольно сплюнул сержант. — Уже похоже до места дошел с Бондарем! И кричать особо нельзя- немцы недалече, и за ними не пойдешь — не оставлю же я одного гостя непонятного? Рядовой Попков!

— Да, товарищ сержант! — метрах в десяти откинулась брезентовая дверь похожего замаскированного блиндажа.

— Горелов с Бондарем где?

— На пост заступили, согласно вашему приказанию.

— Добро. Как тут, тихо? Не слышно ничего?

— Никак нет!

— Ясно. Ты это, прогуляйся с Винокуровым до секрета, потихоньку, проверь, что там да как. Что то у меня чувство какое то тревожное… А где Романов и Семенов?

— Так в роту ушли, за харчами. Подъели мы уже запасы наши. Да и новости может какие принесут. Мы же тут уже почитай неделю сидим, без этой, как ее… слово такое научное, ротный наш, капитан Смирнов говорил, типа замены..

— Ротации?

— Во-во, ротации!

— Ясно. И вот еще что. — понизив голос и оглянувшись по сторонам, сказал сержант. — Пойдете по тропке, под ноги внимательно поглядывайте.

— А что такое?

— Да гость наш, какую то важную штуку обронил, пока вы его ко мне тащили.

— А что за штука то?

— Какой-то или какая-то самсунг гэлэкси — не знаю что это такое, да и вам вникать не положено!

— Да на что хоть похоже то?

— Не в курсе. Короче, найдете чего непонятное — сразу ко мне тащите. Только осторожно, не сломайте. Вроде очень важная штука, что то на вроде радиостанции.

— А кто он хоть такой, коль радиостанциями разбрасывается? Шпион, поди?

— А этого, рядовой Попков, тебе знать по чину не положено! — строго взглянул на собеседника сержант. — Ноги в руки, и марш приказ выполнять!

— Есть!

Вернувшись в блиндаж со свежего воздуха, сержант покосился на валяющегося на полу и блаженно похрапывающего Серегу, недовольно поморщился ядреному перегару, царившему внутри. «Хоть закусывай» — пронеслась мысль. Подошел к столу, взял паспорт, и приблизившись поближе к горящей коптилке, еще раз вдумчиво пролистал его, внимательно вчитываясь в напечатанные строки. Сличил фотографию с лицом спящего, вгляделся в штампы и печати, сокрушенно покачал головой.

— На трезвую голову точно не разберешься! — пробубнил он себе под нос. Бережно отложил паспорт и взяв в руки фляжку, аккуратно побултыхал ее возле уха. Движение жидкости внутри сосуда показало, что там есть еще чем поживиться, чем сразу и с воодушевлением воспользовался сержант. Вылив остатки спирта, грамм сто, в железную кружку, залпом выпил и занюхал горбушкой хлеба, лежащей на краю стола. Есть не хотелось совершенно, и он решил последовать великому завету царя Петра первого — закусить дымом. Взял Серегину пачку сигарет, покрутил в руках, с интересом