Большая книга ужасов 74 - Роман Волков
Шрифт:
Интервал:
Старшеклассники выглядели более спокойно, даже отрешенно, соперничая в крутости. Это нисколько не мешало им периодически оживать и гоготать во весь голос. В общем, все было как всегда первого сентября. Роман даже усмехнулся, подивившись теплому ощущению внутри: все-таки он соскучился за лето по этим стенам, атмосфере, даже учителям.
Но не успел Волкогонов предаться ностальгии, как получил увесистую подачу в плечо.
— Здорово, волк патлатый! — громыхнул следом знакомый голос закадычного друга.
Андрей Масляев улыбался во весь рот, словно не видел Романа сто лет, хотя они встречались буквально пару дней назад. Да и вообще, виделись регулярно, за исключением летних поездок на моря и к бабушкам. Но первое сентября — особый случай, тут всегда как после долгой разлуки.
— Сам ты патлатый, — беззлобно оскалился Волкогонов и скользнул взглядом за спину друга. Там толпились одноклассники, многих из которых Роман действительно не видел несколько месяцев.
Под темным зонтом маячила чья-то бритая наголо башка, и, приглядевшись, парень с удивлением узнал в лысом дылде Сашу Долгова — он и раньше-то был гоповатого вида, а теперь превратился в настоящего «братка», да еще, видать, все лето на берегу Суры у Ростка провалялся, потому что загар был такой — негры обзавидуются. Рядом с Долговым стоял похожий на модель из журнала Димка Шаткин — высокий красавчик с тонкими чертами лица. Его кудрявые волосы в художественном беспорядке обрамляли интеллигентное лицо — в жизни бы никто не подумал, что это сын полковника полиции. Гораздо больше Шаткин походил на отпрыска какой-нибудь богемной знаменитости.
Однако долго разглядывать одноклассников Роману не дали: подошли Мазуренко и Павлихин, стали хлопать его по плечам и приветствовать, перебивая друг друга.
Глядя на знакомые лица, Волкогонов подумал, что от ужасных событий лета, похоже, не осталось и следа. А может, одноклассники, так же как и он сам, старались не вспоминать об истории с физруком. Как говорится, нервным срывом горю не поможешь — что было, то было.
— Ну, чего, готов к сочинению «Как я провел лето»? — хихикнул Валера Мазуренко, подмигнув с заговорщицким видом.
— А сам?
— А то! Могу в трех томах накатать!
Все четверо рассмеялись, и на этот смех подтянулись еще ребята.
— О! Здоров, Романыч, — протянул свою крепкую руку Долгов, сверкнув гладкой лысиной. Его круглая физиономия чуть скривилась на сторону в улыбке, а белоснежные зубы вспыхнули как искры. — Ну, как че? Оттянулся летом? Смотрю, свежачок.
— Привет. Нормально отдохнул. Спасибо. Сам-то как?
— А я на сборы ездил в июне. В следующем году в армию пойду — манал я все эти вузы-арбузы. Сказали, смогу в спецназ попасть — данных хватает.
— Круто, — с уважением кивнул Волкогонов.
— А ты куда?
— Я, неверное, в сельхоз — на экономический.
— О! И я на экономический, — тут же подал голос Масляев. — Будем на пару экономить народное добро.
— Да ну, экономика. Бухгалтерский учет, циферки-таблички… Скукота, — подал голос Артем Павлихин с видом знатока. — Какой ты бухгалтер, Ром! Тебе в литинститут надо! Или в музучилище!
Роман фыркнул.
— Это хобби. Не заработаешь на этом. А нищеты не хочу. Боюсь. Сам-то куда идешь?
— На исторический пойду. Буду на раскопки всякие ездить, учебники для таких дуболомов, как вы, писать…
— Да ты пока учебник какой-то напишешь, уже и дети наши ласты склеят, — захихикал Долгов. Между одноклассниками могла состояться длительная перепалка. Но Роман не позволил этому произойти, громко обратившись к молчавшему до сих пор Шаткину:
— Димыч, а ты куда?
Красавчик чуть пожал плечами, вроде ничего особенного, и негромко ответил:
— Я в Высшую школу МВД собираюсь поступать. На эксперта-криминалиста. Химия, физическая химия, органическая и неорганическая химия, химическая технология, взрывчатые вещества, химия горения и взрыва.
— Ничего себе! — в один голос отреагировали остальные, уставившись на товарища, как на Франкенштейна.
— И не страшно? А если рванет? Это ж не кино.
— Ну, если рванет, значит, я плохо учился… — Лицо Димы озарила какая-то отрешенно-ласковая улыбка, будто он с детьми говорил… или с умственно отсталыми.
Но любопытство одноклассников было уже не сдержать — они загалдели, перебивая друг друга и засыпая будущего химика-сапера миллионом вопросов. Но тут рядом раздался голос, который Роман узнал бы из тысячи. Этот тембр невозможно было спутать ни с чем — так могла говорить только преподавательница химии Лариса Николаевна Грехова.
Не сговариваясь, шестерка друзей скривилась, как от зубной боли.
— Молодые люди, вам отдельное приглашение нужно? — тут же прозвучало в опасной близости. — Все уже строятся. А ты, Волкогонов, вообще уже должен быть на площадке — тебе же первоклашку нести.
— Иду, — обреченно сдался Роман и быстро зашагал в сторону спортплощадки, где ежегодно проводились торжественные линейки, построения и мероприятия. Чем вступать с Греховой в споры, проще было ретироваться на безопасное расстояние.
Раньше Роману химия нравилась. Эта наука представлялась чем-то загадочным и увлекательным, почти как магия в цирке. Смешивая в пузатых ретортах или тоненьких мензурках разноцветные жидкости, можно было получать массу интересных эффектов и новых соединений. Глубоко в душе до сих пор вызывал восхищение «вулкан из соды», который им показывала на уроке природоведения их первая учительница. А сотрудники лабораторий в кино? Это же офигеть, какие крутые чуваки. Представлять себя на их месте в специальных очках и халатах или вообще в костюме химзащиты доставляло море радости. Но, увы, детство давно прошло, и теперь химия — это уже не волшебная страна, а скучная зубрежка и не вполне понятные валентности. Грехова умудрилась отбить всякую охоту к изучению своего предмета.
Ходили слухи, что настоящие, серьезные опыты с опасными веществами химичка позволяла проводить только избранным — тем, кто ходил к ней на факультативы и собирался поступать на химфак.
«Чтоб потом всю жизнь корячиться на вонючем заводе медпрепаратов», — со злостью подумал Волкогонов, останавливаясь рядом с малюсенькой первоклашкой, которая очень ответственно сжимала ручку большого медного колокольчика.
— Это ты звонить будешь? — не слишком дружелюбно поинтересовался парень, но, заметив, что девочка испугалась, тут же улыбнулся и постарался исправить ситуацию. — Я тебя понесу. Меня Романом зовут. А тебя как?
— На…
У Волкогонова упало сердце, он подумал, что сейчас окажется, что первоклашку зовут Надя, и ему останется только треснуться головой об соседнее дерево.
— На… Настя.
— Очень приятно.
— И мне.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!