От себя - Карина Верная

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 30
Перейти на страницу:

— Как раз к жениху. Чтобы такие, как ты, не приставали.

В ожидании счёта встаю и начинаю надевать куртку.

— Ну ты же понимаешь, что от судьбы не убежишь? — приторно спрашивает, пока я завязываю шарф.

И откуда в этом юном парнишке столько смелости? Считает себя неотразимым?

Смотрит на меня так, будто уже победил. Привык, наверное, что ровесницы на него и без всех этих заученных речей вешаются только за внешность.

— Ну я попробую, ладно?

Расплачиваюсь карточкой и хочу уже быстрее удрать отсюда.

— А меня вчера девушка бросила… — сообщает парень невпопад, прикрыв голову руками.

Я опешила. Кто-то сменил тактику и начал новый спектакль? Слишком уж резкая смена настроения… Но это всё меня не касается.

— Сочувствую! — выдавливаю из себя и, не глядя больше на парня, выбегаю из кафе.

У меня и своих проблем выше крыши! Не хватало ещё чужих!

Добравшись до квартиры Даниных родителей долго не решаюсь позвонить в дверь. Но когда всё же делаю это, его мама сразу обескураживает вопросом:

— А с чего ты решила, что Даня у нас?

17. «Идеальный мужчина»

— Он так сказал мне по телефону… — неприятно осознавать, что Даня меня обманул.

Только зачем? Что за сумбур начался в моей жизни за день до Нового года? Хотя, он начался значительно раньше…

— У вас что-то случилось, Соня? — проницательность мамы Дани сейчас раздражает. — Заходить будешь?

— Я вы бы не могли набрать Даню? Спросить, где он? — чувство тревоги внутри нарастает.

— Могу, конечно! — женщина, пропустив меня в квартиру, очевидно, отправляется за телефоном.

— Только, Ольга Валерьевна, не говорите ему, что это я спрашиваю… — закрыв за собой дверь, неуверенно произношу.

Будущая свекровь возвращается в коридор с мобильником и смотрит на меня с подозрением.

— Да что у вас там произошло? — взволнованно вопрошает, заглядывая мне в глаза.

— Ещё б я сама знала! — озадаченно развожу руками. — Даня с утра ведёт себя как-то странно…

— Алло, Данечка! Сыночек! Да… У нас с папой всё хорошо… — щебечет Ольга Валерьевна в трубку, когда Васильков ей отвечает. Я навострила уши. — А… А ты где? А зачем ты туда поехал? Убраться после жильцов? Так я бы сама… Нет! Ладно, позвони мне попозже. Буду ждать!

— Где он? — нетерпеливо спрашиваю у Ольги Валерьевны, когда она отключается.

— Сказал, что поехал в бабушкину квартиру убраться за последними жильцами. Новые, оказывается, уже в начале января заедут.

— Скажите, мне, пожалуйста, точный адрес! — отчаяние в моем голосе заставляет будущую свекровь подчиниться, не задавая лишних вопросов.

На часах уже девять вечера, а я ещё только подъезжаю в незнакомый район. Точнее — я была здесь лишь пару раз и очень-очень давно. Когда ещё бабушка Дани была жива, а мы с ним даже не встречались. Просто дружили в то время. Но дружили по-настоящему: в гости друг к другу ходили, родственников перезнакомили. Даня был мне ближе многих тогдашних подруг. С ним всегда было комфортно. Ему я могла доверять.

В тот последний раз, когда мы ездили навещать его бабушку, я только-только начала догадываться, что Васильков ко мне испытывает нечто большее, чем обычная дружеская симпатия. Если память не подводит, то именно его бабушка натолкнула меня тогда на эту мысль. А вот своё внутреннее смятение и неверие я как сейчас помню. Однако тогда я Даню ни о чем не спросила. Испугалась, что его бабушка права. Наверное, потому что на тот момент ответных чувств такого масштаба я к нему не испытывала. Просто стала пристальнее наблюдать за ним и убедилась в своих догадках. Боялась потерять его, как друга, но, в тоже время, пока он сам молчал, я тоже делала вид, что у нас всё как раньше.

А после — я начала активно влюбляться в разных придурков и встречаться с ними. Дружба и недомолвки с Васильковым ушли на второй план. Мы отдалялись друг от друга. Правда, каждый раз, когда мои очередные скоротечные отношения заканчивались, именно Даня был рядом. Всегда твердил мне, чтобы не вешала нос, что я достойна лучшего. Но мне пришлось ещё долго набивать шишки прежде, чем понять, что лучшее для меня — это он. А вчера, похоже, я всё испортила…

Когда умерла бабушка Дани, его родители стали сдавать её квартиру, чтобы на пенсии иметь стабильный доход. Потом всеми организационными моментами с жильцами стал заниматься Даня: поломки, протечки, ремонт, заключение новых договоров, когда кто-то съезжал, контроль — всё на нем. Васильков на добровольных началах помогал в этом вопросе своим родителям, и я гордилась им.

Пару дней назад Даня говорил мне, что в квартире снова меняются жильцы — старые уже съехали, а новые должны были поселиться после шестого января. Мы с ним вместе собирались третьего числа ехать убираться, но он по неизвестным для меня причинам всё переиграл.

— Дань, открой, пожалуйста, я знаю, что ты здесь! — когда устаю давить на звонок, начинаю тарабанить кулаками в дверь. — Я слышала, как голосил твой мобильник, когда я набрала твой номер. Открой! Что за детский сад?

Дверь резко распахивается, и на пороге возникает Даня. От его мрачного вида и будто остекленевшего взгляда у меня сжимается сердце.

Чувство чудовищной вины мучительно свербит под кожей, давит тяжестью на плечи.

Сомнений нет! Он знает!

— Я же сказал, что когда буду готов поговорить, наберу тебя! — холодно бросает, глядя на меня с презрением.

— Можно мне войти?

— Нет.

Но я все равно захожу в квартиру. Машинально осматриваюсь, но не могу вынести звенящей тишины между нами.

— Кто тебе рассказал? — понурив голову, встаю перед ним.

— А это важно? — его усмешка выходит слишком наигранной. — Важно лишь то, что ты за моей спиной снюхалась с каким-то старым мужиком с работы. Спасибо, хотя бы, что не после свадьбы… Вот скажи, чего тебе не хватало? А? Что я делал не так?

— Дело не в тебе! Ты — замечательный! Это я во всем виновата… Я запуталась! Позволила себе лишнее… Я очень жалею!

Даня проходит мимо меня вглубь квартиры, как будто я — пустое место. Именно так себя сейчас и чувствую.

Сбрасываю куртку, стягиваю сапоги и бегу за ним.

Васильков стоит спиной ко мне и напряжённо смотрит в окно. Молчит. Мне хочется подойти и обнять его, но я впервые боюсь это сделать.

— Ты сможешь меня простить? Когда-нибудь… — подавив рвущийся наружу всхлип, произношу осипшим голосом.

— За что именно простить, Сонь? А? За то, что ты всегда у меня была на первом месте? За то, что я делал всё, лишь бы тебе было хорошо?

Даня поворачивается, его лицо искажает гримаса отчаяния и боли. Руки сжаты в кулаки, костяшки пальцев сбиты в кровь. Мне невыносимо видеть его таким подавленным. У самой в груди всё рвётся в клочья.

1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 30
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?