Ночная бабочка. Кто же виноват? - Владимир Колычев

Почти в это же время за моей спиной вспыхнул свет. Я резко обернулся и увидел выходящего из санузла человека. В комнатах было темно, а в сортире горел свет. Боевик открыл дверь и тем самым осветил часть коридора. Судя по всему, горела керосиновая лампа или еще что-то в этом роде. У свечи более тусклый свет, разве что несколько свечей...

Это был боевик. Молодой парень в теплой джинсовой куртке, автомат в положении за плечом. Но сдернуть с плеча свой «АКМ» он не мог. Руки были заняты – застегивали ширинку штанов. Он думал, что это его напарник открыл огонь, поэтому так смело вышел из сортира. Наверное, еще и удивился, почему огонь ведется без него... Но это было в недалеком прошлом. В настоящем он уже понимал, что попал впросак... Сначала в унитаз попал – не зря же об освещении позаботился, а потом попал сам. И очень конкретно...

– Е-ей! Ты чо-о! – в панике хватаясь за голову, взвизгнул он.

Это был такой же молодой пацан, как Пашка Игольник. Или как Юрка Бычков. Пашка еще жив, Юрка уже мертв. И этот пока жив, но сейчас будет мертв.

– Не надо!

Чеченец сделал движение, чтобы упасть на колени, но то ли ноги подкосились в обратную сторону, то ли еще что, но он бухнулся на задницу. Свет из сортира продолжал падать на него, что делало из него великолепную цель. Но стрелять я не торопился. Сам не знаю, почему... Может, потому что противник был фактически безоружен. Автомат под ним, воспользоваться им он никак не может.

Но я должен стрелять. И я буду стрелять. Просто у меня нет другого выхода. Нельзя оставлять у себя в тылу живого врага... Но палец на спусковом крючке как будто парализовало. А чеченец выл в отчаянии.

– Не убивай, не надо...

Да и не похож он был на чеченца... Я где-то слышал, что из всех кавказских народов чеченцы имеют большее сходство со славянами. А если точнее, то со славянами, в которых текла азиатская кровь – татарами, турками... Этот был черноволос, но больше напоминал русского, нежели кавказца. И говорил он почти без акцента. Но это так, к слову. Меня меньше всего интересовало, на кого он был похож. Этот гад стрелял в меня, в моих друзей. Сколько убитых пацанов на его счету... Я должен был его убить...

– Я не хотел... Меня заставили... – вымаливал пощаду боевик.

Я лишь криво усмехнулся в ответ. Так я ему и поверил... Я стоял в темноте, и не знаю, видел меня чеченец или нет, но в любом случае он понял, что меня не проведешь.

– Ты сам к нам пришел... Тебя никто не звал...

Уже другая нота, но песня из того же репертуара... Пора было заканчивать с ним.

– Ты сам откуда, парень? Из Москвы? – спросил он.

Опля! За душу меня взять решил...

– Тебе какое дело? – ухмыльнулся я.

Мне было все равно, как он угадал, откуда я родом.

– А, из Москвы... Я тоже из Москвы... У меня прописка... Хочешь, глянь...

– Русский?! Тем хуже для тебя...

– Не, я чеченец... А живу в Москве... У брата... Он уже давно в Москве... И меня прописал...

Теперь настала моя очередь прописать этого урода – оформить ему прописку на тот свет. И палец на спусковом крючке растормозился, а ствол автомата смотрит точно на врага. Сейчас, сейчас... Но в квартиру из темноты коридора бесшумной тенью шмыгнул ротный. Я узнал его по манере передвигаться, а может, интуиция подсказала, что это свой. Так или иначе, стрелять в него я не стал. И чеченца не упокоил.

– Товарищ капитан, вы? – на всякий случай уточнил я.

Хотя делать это было необязательно. Одним глазом я смотрел на чеченца, другим на капитана, за которым уже вырастали фигуры прапорщиков и сержанта.

– Я, – ответил Болотницкий. И кивком головы показал на вражью образину. – Что это такое?..

– Сейчас устраним...

– Не надо... Молодой еще...

Это было странное решение со стороны не знающего пощады командира... А может, и знал он, что такое пощада? Может, в душе он не был таким жестоким, каким казался. Видел я, как переживал Болотницкий тот недавний случай, когда его боевая машина прорвала живое кольцо оцепления. Он же места себе не находил... Может, он и сейчас вспомнил раздавленных гусеницами женщин. Может, подумал, что этот парень – сын чьей-то матери... Я не знаю, что на него нашло, но он не позволил мне нажать на спусковой крючок.

– Уходить надо, – сказал ротный, усаживаясь на пол напротив чеченца.

Такое ощущение, что ему не хотелось уходить. В квартире холодно, гуляют сквозняки. Но здесь лучше, чем на площади. И пули сюда не летят. А если вдруг нагрянут боевики, так место для засады удобное, и пять автоматов с подствольниками – дело не шуточное. Только свет в туалете потушить надо. Или просто дверь закрыть... Но скорее всего ротный решил устроить передышку. Ствол его автомата смотрел прямо на чеченца. Да и мой автомат держал пленника в напряжении.

– С этим что делать? – кивая на него, спросил я.

– Не знаю... – честно признался Болотницкий.

– А расход гниду, и все дела, – предложил Гулько.

Он тоже уже сидел на полу. Его автомат смотрел в сторону дверного проема. Только появись какой «чех» на лестничной площадке, он выстрелит без колебания... А вот сможет ли он убить пленника? В бою рука у него не дрогнула, но то в бою. А здесь палачом надо быть, чтобы убить... Может, и справился бы Гулько с этой ролью. Но голос его звучал неуверенно. Не хотел убивать. А если хотел, то не своими руками...

– Молодой еще... – сказал ротный. И обратился к чеченцу. – Как зовут?

– Сергей, да, – удивил его чеченец.

– Русский?!

– Зачем русский? Чеченец я... Я в Ставрополе родился, потом в Москву... Я в Чечне редко был...

– Какого хрена сюда занесло? – лениво спросил Болотницкий.

Ему все равно, по каким соображениям этот баран здесь оказался – по идейным или финансовым.

– Брат сказал, ехать надо...

– А брат где?

– В Москве... У него казино... Это, вы когда в Москве будете, заходите, дорогими гостями будете...

Автомат ротного и без того был готов к бою, но он все же передернул затвор, не обращая внимания на вылетевший патрон. Чеченец понял его без слов.

– А-а, извините...

– Ладно, ничего... Живи...

Болотницкий вяло зевнул и вдруг стремительно вскочил на ноги. В тот же момент ударил чеченца – прикладом автомата точно в шею. Пленник вырубился мгновенно...

– Уходим...

Возможно, этот акт милосердия был платой с его стороны за гибель мирных чеченцев. Так или иначе, добивать молодого боевика не стали.

Только мы вышли из квартиры, как в нее влетел снаряд. Стреляли с площади. Кто-то из танка шарахнул. Скорее наугад. Ведь признаков жизни мы не подавали.