Арид. Моё проклятье - Вероника Мелан

так, может, я просто подмету двор?

«Помою в доме полы, постираю шторы…» – мне было плевать, что именно делать, лишь бы не на полигон.

– Ты дворник или солдат? – тон очень жесткий, я такого у Арида раньше не слышала. – Солдаты жопу не просиживают, они тренируются! Ежедневно! В машину!

Он ехал очень быстро. Он ехал «фривольно», не заботясь о точности поворота руля, и я подумала, что мы убьемся до того, как достигнем конечной точки пути. Ямы, ухабы, деревья на пути – все это водителя не «фонтенбло», он уворачивался от них в последний момент играючи. У меня же отмораживались конечности. Он играл со смертью, он её почти призывал, он не чувствовал ни риска, ни страха. Когда я попыталась пристегнуться, он сказал то, что насыпало в мой мозг песок. Тот, который мне кинут на крышку гроба.

– Ты никогда не любила быструю езду…

Он видел рядом с собой не меня, кого-то другого. И разговаривал «с ней». Потому что о моей любви или нелюбви к быстрой езде он знать попросту не мог. Хорошо, если к этой женщине он относился тепло, а если наоборот? Он мог, вспоминая её сейчас, принимая меня за неё, вдруг решить отомстить за прошлое, просто пропороть мне горло ножом в любой момент.

Я попыталась осторожно напомнить ему о том, что я – это я. И слова приходилось выбирать очень точные.

– Я – капрал Джейн. Я хорошо отношусь к быстрой езде.

Арид даже не повернулся в мою сторону. Но, кажется, намек он понял, его взгляд на какое-то время почти прояснился, на губах возникла кривая усмешка.

– Капрал Джейн… Цветочек…

«Хорошо, контакт снова есть. Ненадолго, возможно».

– Сегодня тебе не захочется выкладываться на полную, ведь так?

Он заставит меня выкладываться, его тьма внутри заставит. Я предусмотрительно промолчала, к тому же не дал поворот, во время которого пришлось схватиться за поручень. Мою башку мотнуло на очередном ухабе, в который капот воткнулся под углом в сорок пять градусов.

– …ведь ты не сможешь выиграть. Придется дать тебе мотивацию.

Внутри водителя сидел зверь, и зверь этот растопырил когти.

– Твоя жизнь – достаточная мотивация?

– Не уверена.

Не знаю, зачем я это сказала. Брякнула первое, что всплыло, потому что снова боялась, что мы врежемся в сосну – я не понимала, куда едет Арид. Он свернул с основной дороги, он, кажется, пробивал насквозь лесополосу.

– Ах вот как? Что ж, я дам тебе дополнительную. Твоя очень мучительная и болезненная смерть в случае проигрыша – достаточная мотивация?

– Моя жизнь – достаточная мотивация, генерал-майор.

Я должна была использовать его звание, чтобы он чувствовал уважение, пусть даже липовое.

– Ты быстро учишься.

Машина все разгонялась; шансов доехать целыми у нас все меньше.

– Мы… очень быстро… едем.

– Точно. – Водитель какое-то время молчал. Затем повторил «Точно» так, будто его голову посетила гениальная идея.

От того, с какой скоростью мы вдруг остановились, я чуть не расшибла башку о приборную панель.

– Выходи из машины.

Меня всегда пугала эта его фраза. Что он сделает со мной посреди леса, в котором на километры вокруг ни души? Заставит рыть для себя яму?

Дверцу пришлось открыть, ступить на землю. Арид сделал то же самое, обошел автомобиль, меня, как щенка, подтолкнул к капоту.

– Шевелись, обходи. Теперь ведешь ты.

Еще не легче. Он понял наконец, что желает доехать живым?

– Я… не знаю… эту машину…

– Ты не знаешь, что тебе придется угонять. За руль, капрал! Поехали.

Я влезла на теплое еще после него сиденье, удивилась тому, насколько другой с водительского ракурса показалась мне кабина. Этот огромный руль, жесткие педали, ручка коробки передач – конечно, «автомата» в таких местах быть не могло. Здесь нужны умелые руки, если вдруг дождь, если грязь.

– Заводи мотор.

Почему-то странно было прикасаться к его ключам. Все вокруг было брутальным, сделанным под мужские пальцы. К тому же я частично соврала. Как любой солдат, я умела водить, но не фанатела от сверхбыстрой езды по пересеченной местности. Не моё.

– Посмотрим на твои навыки вождения. Давай, удиви меня. Сегодня я хочу удивляться.

Нейроксин требует ярких впечатлений. Чем они больше долбят на мозги, тем больше кайф. Но ведь я-то трезвая. Не обделаться бы под себя. Поворачивая ключ, я сдерживалась, чтобы не материться.

(BurnTheBallroom – Still)

– Быстрее. Быстрее, я сказал!

На нас неслись кусты; я едва выворачивала, чтобы не поцеловать очередной ствол. Яма, яма, яма… Хруст веток под колесами; машина качалась и прыгала, как аттракционный автомат. Вот только это не аттракцион.

– Наращивай скорость, капрал!

Моя нога деревянная, она не желает давить на газ еще… Мозг в панике. Но тапку в пол, и на очередном ухабе мы почти взлетели.

– Резче руль!

– Я не знаю, как он себя ведет…

– Учись на ходу! Чувствуй, ощущай!

Какое ощущай! Мне бы пристегнуться для того, чтобы создать для себя хотя бы иллюзию безопасности, но этот козёл не дал.

– Есть у тебя яйца или нет, Джейн? Баба…

Сука, он, наконец, меня разозлил, и я подобралась. Мне бы тоже дозу нейроксина, чтобы умирать не страшно, чтобы все творимое мной дерьмо в кайф.

Я прибавила скорость, осознавая, что это, наверное, последняя поездка в моей жизни.

– А если за нами погоня? – не унимался командир. – Если в нас стреляют?

Он вдруг комично развернулся, сложил пальцы и сделал «Пиу!». Затем еще в две невидимые мишени – «Пиу, пиу…»

И рассмеялся.

Забавно, но мне вдруг тоже стало смешно – адреналин, наверное. Или, может, я вдохнула из его легких небольшую дозу? Дорога чуть выровнялась; кажется, я заставила этот джип нестись на пределе.

– Цель слева! – Арид улыбался. Даже приподнялся, создавая видимость выстрела из гранатомета. Откинулся на спинку. Приказал: – Девяносто направо! Теперь налево! Прибавляй!

Я чувствовала себя сумасшедшим драйвером. И словила вдруг его вдохновение от этой поездки, стала крутить руль уверенно, точно.

– Двое сзади… Через овраг!

Машина с ревом взобралась на утес – ямы, ямы, тряска едва не ломала хребет.

– Налево! Уворачивайся!

Он был идиотом, он был бесстрашным, он был в хорошем смысле смешным, играя в «войну». Невероятно было поймать отсвет неадекватных чувств в себе – я им любовалась? Сейчас? Таким свободным, таким развязным. Даже пустота в глазах стала пугать не так сильно, как и стволы на пути у капота, – просто крутануть руль, еще раз, еще раз. И уже давно утоплена до предела педаль.

Когда под колесами вдруг появилась нормальная дорога? Когда закончилась тряска? Ревел мотор; Арид больше не стрелял, он просто улыбался. По-своему страшный, но все такой же красивый. Ублюдок, накачанный нейроксином, но, блядь, такой же привлекательный, как и раньше.

– Можешь же, когда хочешь, Джейн…

«Есть у тебя яйца».

Впервые комплимент мне зашел, как и одобрительный кивок экс-командира. Я могла этот факт ненавидеть, но он был отменным тренером. Он действительно ставил на грань, и приходилось выжимать из себя невозможное. Это невозможное, однако, после становилось поводом для гордости.

– Сворачивай налево… Тормози на поляне между деревьями.

Я съехала, куда сказали. Наконец ослабила давление на газ, переключила скорости. Остановилась; мотор взмыленного джипа затих. И эта машина больше не казалась мне совсем уж мужской. Точнее, казалась, но я с ней свыклась, поладила. И, возможно, смогла бы уйти на ней от настоящей погони.

(Olivier Bibeau, Jemma Lou – Bad Side)

Я рано обрадовалась, однако. Тряска стихла, и взгляд Арида опять стал пустым, темным. На него накатывало волнами. Ему опять хотелось ярости – я это чувствовала. Нейроксин тем и опасен: он не сразу преобразуется в конечное соединение, и человек проходит через множество этапов «накрывания». Я боялась предположить, какое количество комнат сейчас в голове Арида, в какую из них он шагнет? Реальность полностью замещается, когда накрывает по максимуму, – обдолбанным человек видит не настоящих спутников рядом, но иллюзии, редко понимает, где он находится.

Нам приходилось изучать действие наркотиков, чтобы понимать, какой реакции ждать от ширнутого противника. Опять в животе скрутился страх. Рядом со мной профессиональный наемник, чья голова не отличает правду от вымысла; ему банально может захотеться помахать ножом, увидеть, как скручены в моём теле кишки. Он может после танцевать с ними на шее – Алексон рассказывал и про такое.

Когда Арид посмотрел на меня прямо, у меня зачастил пульс. Не от возбуждения, увы. Но во мне намертво поселилось ощущение, что у командира сейчас никого нет дома. Точнее, хозяин в отключке, а тот, кто ходит, – это максимально агрессивная проекция, тень. Она же управляет балом.

Хорошо,