Перл-Харбор. Ошибка или провокация? - Сергей Зубков

Причин для складывания такой аморфной позиции США было несколько, во-первых, губительные последствия кризиса, поразившего американскую экономику, требовали концентрации внимания на внутренних делах и временного отказа от активного внешнеполитического курса, к этому стоит добавить и прогрессирующие внутри страны изоляционистские настроения. Во-вторых, японская агрессия в Китае служила своеобразным локомотивом американской экономики, экспорт в Японию возрос в десятки раз[134]. В то же время увеличился и экспорт американских вооружений нанкинскому правительству. «Нью-Йорк тайме» комментировала: «Война... создает чрезвычайный рынок сбыта для предпринимателей, задыхающихся от кризиса перепроизводства...»[135] Кроме того, использование японской опасности позволяло наращивать военно-морское строительство в самих США и получать на это ассигнования от конгресса, что также благотворно влияло на экономику. Таким образом, японская агрессия в ограниченном масштабе, в рамках Маньчжурии была просто выгодна США. Становится ясной и позиция США в отношении экономических санкций против Японии. Если на публике Соединенные Штаты были явно «за», то в конечном итоге «последовательно внушали Лиге Наций, что мы против экономических санкций» — признавался помощник госсекретаря Кастл[136]. Был против санкций и президент Гувер: «Я в течение всего времени сопротивлялся применению всякого рода санкций, считая возможным лишь апеллировать к общественному мнению»[137]. В действительности, баланс потерь и выгод США от японской агрессии явно перевешивал в сторону последних.

Тем временем Япония продолжала свои захваты. В начале января в одной из шанхайских газет была опубликована статья, оскорбившая японского императора. Патриотически настроенные солдаты и моряки восприняли выходку журналиста как личную обиду. 18 января завязалась драка между японцами и толпой горожан. Воспользовавшись этим инцидентом, в котором погибло пять японцев, как поводом, 28 января моряки эскадры адмирала Коити сошли на берег и вступили в столкновения с частями 19-й полевой армии Китая. Боевые действия начались близь Шанхая.

США, обеспокоенные тем, что Япония, возможно, пытается захватить этот крупный экономический центр, потребовали от Японии «серьезно обдумать применение силы вблизи Международных поселений...»[138]. Тем не менее к 5 мая 1932 г. японским войскам удалось вытеснить китайские части из города и его окрестностей.

Усиление японской активности вынуждали США принимать все более жесткую позицию. 23 февраля 1932 г. государственный секретарь Стимсон направил на имя председателя сенатской комиссии по иностранным делам У.Е. Бора открытое письмо, которое было тут же опубликовано. В нем говорилось, что в том случае, если Япония будет и впредь нарушать политику «открытых дверей» в Китае, Соединенные Штаты приступят к модернизации своего Тихоокеанского флота. Первая серьезная угроза за время инцидента. Однако явно недостаточная. В Токио к ней серьезно не отнеслись, в кабинете Инукаи прекрасно понимали, что в условиях кризиса ни Вашингтон, ни Лондон не смогут оказать серьезного противодействия японским интересам в Маньчжурии.

Тем временем 17 февраля в Маньчжурии был создан Северо-Восточный административный комитет, через который Япония намеревалась проводить свою политику. Уже на следующий день Комитет провозгласил «декларацию независимости» с целью «сформулировать... новую политику... установить мир... и гармоничные отношения с иностранными державами...»[139].29 февраля бывший император Китая Г. Пуи был объявлен временным президентом Маньчжурии.

4 марта Ассамблея Лиги Наций издала резолюцию с требованием немедленного прекращения боевых действий и вывода японских войск. В случае невыполнения требований Японии грозили санкциями, вплоть до военных. Однако Великобритания и Франция свои подписи под документом не поставили, опасаясь того, что любые военные и экономические санкции будут совершены за их счет и что США не поддержат резолюцию[140]. В свою очередь, Вашингтон не сильно стремился вводить какие-либо санкции по указанным выше причинам, подкрепленным взаимным недоверием великих держав. В Вашингтоне были уверенны, что нападение на Маньчжурию было совершено с «ведома» или даже «согласия» Англии и Франции, однако Япония «пошла дальше...»[141]. Исходя из такой позиции Госдеп заявил, что экономические санкции неэффективны без «совместной американо-английской военно-морской акции». США, таким образом, намекали на свою готовность к военным действиям, выставляя себя поборниками мира в глазах общественного мнения. В Белом доме были совершенно уверены, что ни Англия, ни Франция не согласятся на подобную «акцию». При всем желании три державы вряд ли могли отправить в Тихий океан силы, сравнимые с японскими, а значит, силовое вмешательство было не возможным. В Вашингтоне оказались правы, три державы предпочли «согласительную процедуру», а Ассамблея приняла решение поддержать «доктрину непризнания» Стимсона[142].

Весной 1932 г. значительные изменения произошли в Японии. Премьер-министр Инукаи был убит. Вполне нормальное явление в тогдашней Японии. Новое правительство возглавил адмирал М. Саито, однако политика в отношении Маньчжурии совершенно не изменилась. 9 марта 1932 г. было объявлено о создании нового государства на территории Маньчжурии — Манчжоу-го, под регентством Пу И. 15 сентября Япония официально признала новую страну[143]. Вскоре численность соединений Квантунской армии, на которую возлагались обязанности по «обороне важнейших опорных пунктов Маньчжурии...», достигла четырех дивизий. США были не в состоянии предпринять активных действий для предотвращения дальнейшей японской экспансии и ограничились громкими заявлениями. В августе Стимсон во время выступления в Конгрессе довольно жестко отозвался о действиях Японии, что правящие круги последней восприняли как обвинение. В стране продолжала усиливаться военная истерия. Пропаганда против других стран. В то же время посол США в Японии Д.К. Грю успокаивал Стимсона тем, что «это признак слабости... Существующая экономическая и финансовая ситуация серьезна, а может стать отчаянной...» Грю был уверен, что «думающие люди» в Имперском правительстве возьмут верх над «горячими головами военных»[144]. Американское правительство занималось самоуспокоением. А что еще делать, когда делать нечего?