Боишься ли ты темноты? - Николай Пономарев

— Я не выпендриваюсь, — вздохнул Ярослав. — Я же Вере Ивановне воду таскал, да вчера Женьку поднимал. На гараж подсаживал. И — ничего.

— Женьку? На гараж? Что вы опять придумали?

Сергей Фёдорович спросил это таким возмущённым тоном, что Ярослав пожалел, что признался.

— Мы — ничего. Просто Вика подговорила Лысого, и тот туда нашего кота зашвырнул. А мы доставали.

Сергей Фёдорович осуждающе покачал головой, потом вытащил из-под стола тазик и дал Ярославу тряпку:

— Но я тебя не заставлял. Ты сам придумал с посудой.

— Сам, — Ярослав помолчал, и, ругая себя за любопытство, спросил: — Сергей Фёдорович, а это правда, что Вы с Фро… ой, с Анной Игоревной будете жениться?

— О господи! — выдохнул Сергей Фёдорович. — Ну кто тебе это сказал?

Ярослав молча мыл тарелку.

— Да, у нас не детский дом, а группа старушек-сплетниц! И ты, Ярослав, туда же! Я, может, вообще жениться не буду! — Сергей Фёдорович вышел из кухни. Может, для того, чтобы Ярослав к нему больше не лез, а может ещё за чем-то.

Ярослав закончил с посудой, вылил тазик под забор в ограде, и сел на покосившуюся скамеечку, вкопанную на улице под окнами дома. И вдруг подумал о Женьке. О том, какая она добрая, как она любит животных, как умеет другого человека успокоить. Вика совсем не такая. Тогда почему он любит Вику?

— Эй, пацан!

Ярослав поднял голову: перед ним стоял коренастый мужик в пропитанной потом футболке. На поводке он держал здоровенного пса.

— Ты чей?

— Я? — Ярослав подумал. — Сергея Фёдоровича. А что?

— А… Серёгин… А я думал, ждёшь кого. Ну ладно, бывай.

Мужик скрылся в соседней калитке, а Ярослав подумал, что соврал. Никакой он не Сергея Фёдоровича. Он детдомовский, а значит — ничей. Никому по настоящему не нужный, кроме себя самого… Ярослав встал и побрёл наугад вдоль лесополосы.

Будильник отставал на тринадцать минут, показывая без пятнадцати три. Ярослав не возвращался. С часов взгляд Сергея проскользил по переплётам книг. Крайним стоял семейный альбом. Ему было уже шесть лет. Сергей, даже не открывая альбом, легко вспомнил, какие снимки там лежали. Несколько фотографий Ольги до замужества, потом вдвоём в институте, в парке, дальше фотографии со свадьбы, потом Сашка с отцом, бабушками, с Олей, следующий снимок — Сергей в учебке после призыва, потом дембель. На самом деле снимков у них было намного больше, но остальные Ольга при разводе забрала себе. А для него оставила только эти. Правда, в альбоме. А последний год они и вовсе не фотографировались. Нет, один раз было. Чёрт.

Зачем снова было всё вспоминать? Сергей постучал костяшками пальцев по стене. Прочь. Все воспоминания прочь. Что вы держитесь за меня? Как будто вспомнить нечего больше, кроме этого! Сергей напрягся и всё-таки извлек воспоминание — как он уезжал от жены в этот вот дом. По непролазной мартовской грязи они со старым армейским другом сначала искали нужное строение среди одинаково ветхих двухквартирных домов, потом долго договаривались с бабулькой-владелицей насчёт оплаты и порядка, насчёт того, что из мебели она оставит ему, а что он должен помочь ей вывезти. Потом бабулька укатила в центр к дочери, а Сергей перевёз свои вещи и стал учиться жить один. Получалось из рук вон плохо…

Но куда делся Ярослав? Обещал ведь недолго. Или это у нынешних подростков и называется недолго? Сергей вышел во двор, выглянул за калитку — пусто. Он подошёл к соседскому окошку, стукнул:

— Андреич, ты мальчика не видел? Такого, в жёлтой футболке.

Андреич распахнул окно, дыхнул на Сергея запахом табака:

— Видел. Он к леску ушёл. Чё, из твоей конторы? Трудновоспитуемый?

— Угу, — Сергей вздохнул. — Ладно, пойду, поищу.

— Брось, — посоветовал сосед, — жрать захочет — вернётся. Знаю я их.

— Вернётся, — согласился Сергей задумчиво. Сел на лавочку. Всё получалось как-то странно и нелепо. Не так, как он ожидал. Он ведь звал Ярослава в гости, а тот сразу куда-то исчез. Не поговорили как следует, ничего… А теперь вернётся и сразу спать. Как и не был. А зачем он его звал? Сергей поковырялся в себе и понял, что его просто достало одиночество. Он устал от того, что в доме никого, кроме него самого. Не с кем слова сказать. Получается, он не лучше Веры Ивановны. Та тягает детей копать грядки, а он — развлекать себя. Хорошенькое дельце! А что это за история с Алей? Неужели он, Сергей, выглядит так, будто между ними что-то есть? Не может быть! Девушка она, конечно, милая, но от этого до женитьбы… Детишки напридумывали, или Вера Ивановна? Может, пытается пришить ему аморальное поведение на работе? Да нет, чепуха…

По пустынной улице мимо прошла женщина из соседнего дома, покачивая в коляске малыша. Малыш был пухленький, розовощёкий и дремал, пуская слюни на белый воротничок распашонки. Сергей подумал, что совсем недавно его Сашка был таким же, а ещё чуть раньше — таким был Ярослав, ещё раньше — он сам. Все когда-то были такими, все спали в колясках, не подозревая, что им предстоит дальше… Сашка уже в Москве. Новый дом, новый садик, новый папа. А у Сергея нового сына не будет. К чему? Производить на свет, не зная, что ждёт ребёнка потом… Эгоизм. А он, Сергей, эгоист. Чудовищный эгоист. Думает только о себе. Копается в себе… Ничего вокруг не видит из-за своих страданий. Смешно.

Сергей и правда усмехнулся. Тут из-за поворота появился Ярослав в мокрой насквозь футболке.

— Ну, где ты ходишь! — вырвалось у Сергея. — И чего мокрый?

— Я нашёл колонку и полез под неё. Вообще холодная вода освежает, особенно когда о чухне думаешь… — мрачно сказал Ярослав. — Все мысли начисто вымораживает.

— Ага, ты простынь ещё, — заворчал Сергей. — Тоже мне — мозги у него вдруг закипели.

— Ну закипели и что, у Вас как будто никогда не кипели! — огрызнулся Ярослав неожиданно зло. — Может тоже под холодную воду голову совали.

— Сравнил! У меня здоровье, как у быка.

— А я значит дохляк?

— Ты не дохляк, ты ребёнок. Можешь простыть и заболеть, а я за тебя сейчас отвечаю.

— Ну хотите я скажу, что простыл в Веры Ивановны смену? — ехидно спросил Ярослав. — И вы не при чём, и ей гадость сделаем.

— По-моему всё это ерунда, — сказал Сергей, — то, что мы сейчас друг другу говорим.

— По-моему тоже, прикопались не из-за чего, — Ярослав сел на скамейку рядом с Сергеем. — Жарко же, можно голову намочить.

— Но почему так долго?

— Мечтал.

— А-а, ясно…

Они молчали минут пять. Сергей даже подумал, что пора встать и идти в дом. А то вот сцепились из-за пустяка. Вдруг Ярослав повернулся к нему и спросил:

— А Вы на войне людей убивали?

— Тебе это зачем?