Охота на изюбря - Юлия Латынина

– Водитель где мой? – спросил Черяга.

– Я его услала. Он сюда поднялся, я ему вас показала, мы решили вас не будить. Он сказал, что к девяти за вами приедет.

Денис позвонил в машину. Трубку немедленно сняли, бодрый голос водителя Сережи подтвердил:

– Подъезжаю, Денис Федорыч! Я уже на Никитской.

Черяга приехал в офис на Наметкина около десяти утра, и не один, а с Гордоном, которого он подхватил в отделении. Черяга считал, что в сложившейся обстановке будет очень приятно иметь своего мента, который может при случае задействовать официальные силы милиции – а может, опять-таки, и не задействовать. Местные же менты с Профсоюзной на эту должность никак не годились – у них были слишком партнерские отношения с долголаптевскими.

Обсудив ситуацию, они наугад заехали к Эльвире Заславской и имели с ней весьма неприятную беседу, результаты которой поразили даже привыкшего ко всему Черягу.

Прямо из машины Денис позвонил Ковалю и коротко сказал, что надо встретиться.

– Подъезжай к «Ладе» в двенадцать, – сказал законник.

Черяга с Гордоном взбежали в малолюдное с утра здание.

Прямо в коридоре им попался Неклясов под ручку с Брелером:

они о чем-то перешептывались, и глаза Неклясова были белые и безумные. Брелер, видимо, успокаивал финансиста. При виде Черяги Неклясов вскинулся и заверещал:

– Вы знаете, Денис Федорыч! Мне тоже звонили. По поводу Коли.

– Требовали двести тысяч?

– Да, за Заславского. Кавказский акцент, условий не сообщили. Я им сказал, что пусть разговаривают с вами.

Денис искренне восхитился. Интересно, как это выглядело?

«Эй ты, козел, нам надо двести штук…» – «Простите, ребята, вы не в то окошечко. У нас такими делами занимается зам по безопасности…»

– Звонок записал?

– Нет, он звонил на сотовый.

По дороге Брелер тихонько отвел Черягу в сторону и зашептал на ухо:

– Украинец, считай, у нас в кармане. Просит путевку в Таиланд. Вчера нализался выше крыши, говорит – охотятся на начальника железной дороги.

Ну слава богу – хоть одна забота с сердца вон.

Через две минуты штаб по спасению Заславского собрался в небольшом кабинете Брелера. Кабинет был белый, холодный, – за спиной хозяина в зеленоватом аквариуме плавали толстые рыбки. Рыбки были новые: старые рыбки издохли в Сунже, когда во время обыска кто-то из силового сопровождения налоговиков рассадил выстрелом аквариум и потом избил Брелера, когда тот кинулся собирать прыгающих по полу вуалехвостов.

Они даже не успели рассесться для совещания, когда мобильник Черяги зазвонил. Номер, вспыхнувший на дисплее, Черяга за последние дни выучил наизусть – это был мобильный телефон Заславского.

– Я слушаю.

Голос в трубке был с тягучим тбилисским акцентом. Слишком тягучим, чтобы быть настоящим.

– Ты, что ли, Денис Федорыч?

– Я.

– Тебе привет передает твой друг Коля Заславский.

Черяга взглянул на группу технической поддержки: те уже вовсю переговаривались с кем-то по другим телефонам.

– Этот козел нас кинул на двести тысяч, – продолжал голос, – за вами должок.

– Должок за ним, а не за мной, – сказал Черяга, – с него и требуйте. Нам такие, как он, без надобности.

В трубке неторопливо хмыкнули.

– Он много знает про ваши дела, этот Коля, – проговорил голос, – может, эти вещи будет интересно услышать вашим врагам? Скажем, банку «Ивеко»? Ты хорошо подумал, генацвале, когда отказываешься от человека, как от засохшего репья?

– Наши враги, – ответил Черяга, – не торгуют человечиной. Ты только попробуй сунуться к нашим врагам, они вас первых ради дружбы с нами ментам сдадут. Вы работу сделали, за работу я вам готов заплатить. А за человека я платить не буду.

В трубке промолчали несколько секунд.

– Пятьдесят тысяч, – сказал Черяга, – и выбирай сию секунду. Либо ты получаешь полтинник за работу, либо ты получаешь войну с АМК за нанесенное нам оскорбление.

– У Заславского есть соска. Томка Векшина.

– Я знаю, – сказал Черяга.

– Возьмешь лавэ – двести штук – и передашь их соске. Дашь соске свой мобильник. А дальше мы будем с ней дело иметь. К вечеру получите своего Заславского, живого и целого. Двести штук, Денис. Если не заплатишь к вечеру, завтра цена будет триста.

Связь прервалась.

– Засекли, откуда звонили? – спросил Черяга.

– С мобильного телефона Заславского. Приблизительное местонахождение – в районе Садово-Кудринской. Объект перемещался от соты к соте со скоростью около сорока километров в час.

– То есть ехал по Садовому в машине, – подытожил Черяга.

– Что делать будем?

– Это разводка, – заявил белый от ярости Брелер, – в этом деле участвуют трое: соска, Лось и Заславский. Или соска с Лосем. Это условие – что мы должны передать ей деньги…

– Она в этом не участвует, – прервал Брелера Денис.

– Да? Почему? Потому что ты с ней переспал?

Черяга открыл рот, чтобы объясниться, но передумал и махнул рукой.

– Они тебя развели, как лоха! – убежденно сказал Брелер, – она тебя в постель уложила, а утром письмо показала! Ты представь себе, что бы было, если бы сюда пришла мокрощелка из бандитского казино и предъявила такую маляву? Да ее бы тут же и замели!

– Она ни при чем, – повторил Денис, – а деньги повезет она, потому что ее не боятся…

– Почему они тогда жене не позвонили?

– Они звонили жене. Вчера к вечеру. Она не сочла нужным поставить нас в известность.

Брелер даже икнул от изумления.

– Ну, жены пошли… – только и сказал он.

– Ребята, а это… двести штук у вас найдется? – полюбопытствовал Гордон.

На него взглянули с легкой жалостью.

– Между прочим, – напомнил Брелер, – Сляб еще не в курсе, что Колю украли. А когда он будет в курсе, это будет неважно, чего они хотят. Будет важно, чего хочет Сляб.

Черяга кинул взгляд на часы. Извольский должен быть уже на пути из аэропорта. Самолет приземлился минут двадцать назад.

– Ты ручаешься, что девочка тут ни при чем? – тихо спросил Гордон.

– Я ни за что не ручаюсь, – сердито ответил Черяга, – я ручаюсь, что дважды два будет три и девять в периоде. А больше ни за что. Просто если меня спросят, а какова вероятность того, что Тамара Векшина принимает участие в этом деле, я отвечу: вряд ли.

И в этот момент раздался новый звонок. Денис снял трубку, молча выслушал сообщение и нервно захихикал.