Противоядие от алчности - Кэролайн Роу

— Для человека в вашем состоянии это будет тяжелая поездка.

— Нет, нисколько. Я очень сильный. Уверяю вас, я пережил худшее. А если я не переживу поездку, то это означает, что я перейду в руки Господа, а это намного лучше, чем находиться в руках людей. Нет, — продолжал он, — пожалуйста, не останавливайте меня, пока я не сказал вам всего, что должен. Мой отец проживает в крошечном загородном имении, очень бедном, но он — единственный владелец имения. Вдруг туда, где я был до недавнего времени, до меня дошло сообщение, что он очень болен и очень желает увидеть меня прежде, чем умрет. — Он замолчал, ловя ртом воздух. — Ваше преосвященство, незадолго до моего отъезда мы сильно повздорили, и я не могу вынести того, что он сойдет в могилу, не зная, насколько я сожалею о каждом из сказанных тогда слов, что я люблю и уважаю его больше, чем кого бы то ни было на этой земле. Если я умру по дороге к нему, пусть так и будет. Но я должен попытаться. Умоляю вас, ваше преосвященство, мне послал вас сам Господь. Я был почти мертв, но меня нашел благочестивый епископ, с которым ехал опытный лекарь, — это не может быть случайностью. Кто еще может помочь мне добраться до дома?

— Вы так красноречивы, объясняя причины своей просьбы, молодой человек, — сказал Беренгер. — Я обсужу этот вопрос с лекарем, и, если это окажется возможным, мы сделаем, как вы просите.

— Он в состоянии ехать с нами? — спросил Беренгер.

Исаак покачал головой.

— Стоит задать вопрос иначе: в состоянии ли он оставаться там, где все, кто способен ухаживать за ним, могут оказаться разносчиками болезни. Мы не можем оставить его здесь. Придется взять его с собой.

— А потом?

— В Барселоне, с разрешения вашего преосвященства, он поедет со мной. Мы остановимся в доме Мордехая бен Иссака, моего знакомого лекаря. Там ему будет обеспечен самый лучший уход. А там посмотрим. Я не вижу на нем печати неминуемой смерти, хотя опыт и здравый смысл подсказывают мне, что его шансы выжить сейчас не слишком велики и зависят от обстоятельств.

— Я хотел бы доставить его к дому его отца, — сказал епископ.

— Если это будет возможно, ваше преосвященство, вы это сделаете. Но его состояние ухудшается. Жар усиливается. Этой ночью ему будет нужен тщательный уход.

Это была очень долгая ночь. Сразу после ужина Исаак решительно отправил Наоми спать.

— Кто будет заботиться о нем утром, — спросил он, — если ты спишь на ходу?

Та неохотно подчинилась.

Затем он повернулся к дочери:

— И я также намерен поспать, по крайней мере немного. Если я буду нужен, разбуди меня. Мне выделили комнату рядом с раненым.

— Юсуф шел два дня пешком, отец. У него глаза слипаются.

— Тогда ему также надо дать отдохнуть.

— Я останусь с молодым человеком, — твердо произнесла Ракель. — Не в первый раз.

— Я тоже присмотрю за ним, Исаак, — раздался другой знакомый голос. — Мы с Ракель вместе позаботимся о нем.

— Юдифь, дорогая моя, — сказал лекарь. — Разве ты не устала от долгой дороги?

— Задай этот вопрос мулу, который вез меня, — съязвила она. — Как я могла устать? Я посижу с ним первой. Ракель должна поспать хотя бы несколько часов. Последние пару часов она постоянно зевала.

— Может, мы будем вам полезны? — Приятный голос, донесшийся из дверного проема, заставил Ракель вздрогнуть.

— Это Андреу, — застенчиво произнесла она. — Один из артистов, развлекавших вас прошлым вечером, если вы помните.

— Господин Исаак, госпожа Юдифь, госпожа Ракель, прошу прощения, если мы потревожили вас. — Андреу витиевато поклонился. — У меня есть некоторый опыт по уходу за ранеными.

— И у меня тоже, — сказал Фелип, выходя из-за его спины. — Если нужно, мы можем поднять больного, принести ему что-либо, позаботиться о нем. Мы с удовольствием выполним любое ваше поручение. Мы больше заслуживаем доверия, чем можно предположить с первого взгляда, когда мы предстали перед вами с инструментами и в диковинной чужеземной одежде.

— Вот и отлично, — сказала Юдифь, которая внимательно наблюдала за ними, пока они говорили, и решила, что они вполне подходят для ухода за раненым. — Таким образом, нас четверо. Вы очень нам поможете. Мы с Ракель будем по очереди присматривать за ним, а потом — вы, если его состояние не ухудшится. А мы будем отдыхать поблизости. Здесь есть другие комнаты?

— Я найду их, и это — первое, что я сделаю, — заметил Андреу.

— Отлично, — сказал Фелип. — Тогда я позабочусь об огне в очаге. Сегодня вечером с моря дует холодный ветер, и огонь почти потух. Я принесу дров и разожгу его посильнее. Вы и глазом моргнуть не успеете, как мы обернемся.

Пока остальные обдумывали, что еще нужно сделать в первую очередь, эта парочка уже вернулась с большой вязанкой дров и черным котелком с супом. Фелип развел огонь, а Андреу подвесил котелок на крюк. Затем он сунул руку в свой капюшон и вытащил оттуда большой ломоть хлеба.

— С молитвами и добрыми пожеланиями с кухни для восстановления здоровья нашего спутника, — сказал он. — Братья заметили, что необходимо поддерживать тех, кто всю долгую ночь будет заботиться о больном. Я сейчас вернусь и принесу остальное. А рядом я нашел две комнаты, которые мы можем занять. От этой эпидемии простуды есть небольшая польза: их обычные обитатели сейчас в лазарете.

Он сдержал свое слово и быстро вернулся с большим кувшином вина, миской, полной высушенных фруктов и орехов, а также еще с одной миской, установленной поверх первой, в которой лежали маслины из монастырских рощ.

— Те, кто решил спать этой ночью, пропустят самое лучшее.

— Похоже, вы были очень убедительны в общении со слугами на кухне, — сказала Юдифь.

— Я обещал вскоре вернуться и немного развлечь их песнями, пока они будут работать. Из-за того, что мы прибыли столь неожиданно, а также из-за болезни многих монахов послушники работают ночь и день.

Юдифь отправила его немного развлечь послушников на кухне, а затем поспать. Ракель удалилась в соседнюю комнату, и снова воцарилась ночная тишина. Юдифь промокнула пот на лбу молодого человека и уговорила его выпить немного бульона, вина, разбавленного водой, ложку мятного отвара и успокоительной настойки из имбиря и ароматических специй. Время от времени он погружался в сон, и она слушала его бормотание и вскрики, удивляясь, какие ужасы видятся ему во сне.

Незадолго до того, как пришла Ракель, чтобы сменить мать, жар у Жилберта начал усиливаться.

— Мне нужно немного поспать, — прошептала Юдифь. — Я скоро вернусь. Давай ему больше пить. Увлажняй ему губы и не давай ему перегреваться. Если ему станет хуже, позови меня и отца.

Ракель поцеловала мать и села у кровати. Она отжала ткань и вытерла пот со лба раненого. В этот момент он открыл глаза и спросил: