Огонь и пепел - Джонатан Мэйберри

— Вирус есть вирус, — сказал святой Джон. — Он не угрожает планам нашего бога.

— Думаю, он стал весомой угрозой, — сказала сестра Сан. — Патогены, выпустившие этот вирус, в действительности были смесью нескольких супервирусов и ряда генетически созданных паразитов. Как вы знаете, это не то, что природа — или бог — создали. Вирус «Жнец» был оружием войны, однако…

Святой Джон прервал ее.

— Нет. Это голос бога нашептывал определенным людям. Им сказали создать вирус в качестве способа очистить землю от инфекции жизни. Вирус «Жнец» был мечом бога, и у этого меча я взял имя для слуг бога, чьи ножи открывают красные врата в последних грешниках.

Они поднялись на ноги и какое-то время шли в тишине. Наконец сестра Сан заговорила:

— Достопочтенный, это теологические рассуждения, и я уважаю вашу святую проницательность. Однако исследование доктора Макреди не просто… хм, обыденное дело. Это наука.

— Да, я это понимаю. Она хочет остановить вирус «Жнец», — заметил святой Джон. — Доктор Макреди — враг бога, а ее работа — богохульство.

— Несомненно, — быстро сказала сестра Сан. — Но я хочу сказать, достопочтенный, что патоген, возможно, стал нестабилен.

— Разве не все живое меняется?

— Не это, — продолжала она. — Вирус «Жнец», согласно всему, что я узнала о нем, прежде чем принести присягу Церкви Тьмы, был создан не для того, чтобы мутировать. Это биологическое оружие, инфекция, созданная людьми. Вирус был придуман так, чтобы оставаться подконтрольным, чтобы любое его изменение можно было предсказать. Это значит, что, мутация вируса неестественна. Кто-то вызывает мутацию. И, думаю, мы оба знаем кто.

Они вышли далеко за периметр лагеря жнецов, прежде чем святой Джон заговорил.

— Какую опасность от мутации ты предвидишь?

— Если серые люди мутируют в нечто, что будет охотиться на жнецов, разве это не станет ложным посланием нашим людям? Мы говорим им, что серые люди, как овцы, а мы пастухи, но это изменится. На нас станут охотиться. Послание исказится и может нам навредить. Оно ослабит наш контроль. Это может подорвать веру наших людей.

— Или, — сказал святой Джон. — Может проверить их веру.

— Исследование доктора Макреди слишком опасно, чтобы оставлять его в стороне. Мы должны действовать. Мы должны найти ее.

— Мы считаем, что доктор Макреди, скорее всего, в Калифорнии, — раздумывал святой Джон. — Или, возможно, в Орегоне. Если она все еще жива, то объясни мне, как эксперименты в сотнях километров отсюда могут вызывать мутации здесь.

— Достопочтенный… думаю, мы могли их вызвать.

— Каким образом?

— Когда матушка Роза нашла самолет, его борт был полон. Серые люди, которых она поймала, медицинские записи, биологические образцы и мешки с каким-то красным порошком. Мне так и не разрешили их изучить. Однако я знаю, что один из жнецов матушки Розы открыл мешок с порошком. Скорее всего, из праздного любопытства. Он не нашел ничего ценного и выкинул его из люка. Если я права, то, возможно, в нем содержался какой-то мутагенный агент. Это могло бы объяснить увиденные нами мутации, ведь все они появились после вскрытия того мешка.

Святой Джон нахмурился.

— Это беспокоит.

— Думаю, что доктор Макреди создала мутаген и везла его в Убежище для дальнейшей разработки и, возможно, массового производства.

— Ах… Убежище, — пробормотал святой Джон. — Может, придет время, когда станет необходимо стереть это чумное место с лица земли.

— У них там целое военное подразделение.

— Неужели?

— Так говорят наши шпионы.

Святой Джон что-то тихо проворчал.

— Если бы у меня был доступ к работам Макреди, — продолжила сестра Сан, — я могла бы что-нибудь сделать с мутацией. Возможно, остановить ее. Или изобрести другой тип. То, что скорее помогло бы Церкви Тьмы, а не стало для нее угрозой.

Святой Джон поджал губы, но ничего не ответил.

— Пожалуйста, — тихо умоляла сестра Сан, — позвольте мне получить доступ к исследованию Макреди.

Никс сидела на качелях, взявшись за цепи и зарывшись пальцами ног в песок, чтобы качели двигались лишь на несколько сантиметров вперед и назад. Уровень адреналина в ее крови стал понижаться и словно забирал с собой всю энергию, оставляя лишь усталость и печаль.

Ева не могла развеять эту печаль.

Малышка спала на руках у Бунтарки, но ее лоб был нахмурен. Никс могла представить, какие кошмары ждали ее во сне.

Когда девушка закрывала глаза, то видела, как Чарли Кровавый Глаз и Молот Автограда загоняют ее маму в угол и начинают избивать. Это было последнее воспоминание Никс о матери. Сразу после этого Чарли вырубил ее. Когда она пришла в сознание, то уже была в «Руинах» на пути к Геймленду. А ее мать умерла. Том Имура нашел ее слишком поздно и упокоил.

Уйдут ли когда-нибудь ее сны?

Никс в этом сомневалась.

Это ее и волновало. Грусть и гнев искажали ее. Многие месяцы Никс была груба с Бенни — единственным человеком, который беззаветно любил ее. Она иногда чувствовала себя сварливой и злобной.

Только недавно это стало меняться, и Никс не знала почему.

Ее все еще преследовали кошмары. И в своих неспокойных снах она, скорее всего, хмурилась так же, как сейчас Ева. Никс знала, что скрежещет зубами — ее челюсти всегда болели по утрам.

Как отойти от края? Что там говорил Ницше?

«Кто сражается с чудовищами, должен остерегаться, что сам может стать чудовищем. Если долго вглядываться в бездну, то бездна начнет вглядываться в тебя».

Бунтарка заметила, что Никс смотрит на Еву, и долгое мгновение они обе глядели друг на друга, без слов говоря о стольких вещах. Бунтарка медленно кивнула, и Никс кивнула в ответ.

«Она тоже понимает».

«И Лайла».

«И Бенни, теперь, когда Тома больше нет».

«А Чонг?»

Он не хотел отправляться с ними в это путешествие. Самолет ничего для него не значил. Он оставил дом из любви, и прошел весь путь по дикой местности до самого края.

Был ли Чонг потерян? Стал ли он монстром?

Если ты сражался с монстрами, а потом сам стал таким… можно ли вернуться обратно? Или бездна навсегда завладела Чонгом… и Евой?

Всеми ними?

Два месяца назад…

Святой Джон облокотился о дерево, очищая инжир маленьким ножом и наслаждаясь движением лезвия под кожицей фрукта. Не в первый раз он гадал, чувствует ли плод боль. Мог ли он кричать. Даже простой инжир был бы намного вкуснее в таком случае.