Идиотский бесценный мозг. Как мы поддаемся на все уловки и хитрости нашего мозга - Дин Бернетт

Некоторых из нас перспектива выступления на публике повергает в ужас. Спросите определенных людей, не желают ли они встать и спеть перед толпой народу, и они отреагируют так, будто вы только что сказали, что им придется на глазах у их бывших возлюбленных жонглировать настоящими гранатами, раздевшись догола. Краска схлынет с их лиц, они напрягутся, станут часто дышать и проявлять множество других признаков реакции «бей или беги». Если им предоставить выбор между пением и участием в схватке, они радостно будут биться насмерть (если только на них никто не будет смотреть).

Что бы вы ни думали о караоке, оно опасно только в том случае, если аудитория состоит из перекачанных стероидами любителей музыки. Конечно, выступление может пройти плохо – вы можете взять ноту настолько фальшиво, что все слушатели начнут молить о смерти, как о сладком избавлении. Ну и что? Допустим, кучка людей, которых вы никогда не увидите снова, решит, что ваши певческие способности оставляют желать лучшего. Какой от этого вред? Однако, поскольку наш мозг обеспокоен, вред есть. Стыд, смущение, публичное унижение – все это сильные отрицательные эмоции, которые не нужны никому, кроме совсем уж отъявленных извращенцев. Самой вероятности испытать одну из этих эмоций (или их все) достаточно, чтобы отвратить людей от множества поступков.

Многое из того, что вызывает у людей страх, гораздо безобиднее караоке: говорить по телефону (я сам этого избегаю при малейшей возможности); платить за что-нибудь, когда за спиной стоит очередь; вспоминать, чья очередь платить за выпивку; проводить презентации; стричься и так далее. То, что миллионы людей делают ежедневно без всяких проблем, других повергает в ужас и панику.

Это называется «социальная тревожность». В какой-то степени она есть у всех нас. Если же она доходит до такой степени, что начинает препятствовать нормальной жизни, то ее можно назвать социальной фобией. Социальные фобии – самый распространенный вид фобий. Чтобы понять стоящие за ними неврологические процессы, давайте сделаем небольшое отступление и рассмотрим фобии как таковые.

Фобия – это иррациональный страх чего-либо. Если вам на руку внезапно упадет паук, а вы взвизгнете и начнете размахивать конечностями, вас поймут – ползучая тварь застала вас врасплох, людям не нравится, когда по ним ползают насекомые, поэтому вашу реакцию можно оправдать. Если вам на руку падает паук и вы будете безудержно орать, опрокидывая столы, затем станете отмывать руку отбеливателем, сожжете всю свою одежду и месяцами будете отказываться выходить из дома, – вот это уже можно счесть «иррациональным». В конце концов, это всего лишь паук.

Интересно, что люди, страдающие от фобий, как правило, полностью осознают их нелогичность [11]. Люди с арахнофобией на сознательном уровне знают, что паучок размером не больше пенса не представляет для них никакой угрозы, но не могут справиться со своей чрезмерной реакцией страха. Но знание о том, что нечто не опасно, никак не влияет на ситуацию. Очевидно, что страх, который мы связываем с вызвавшим его стимулом, имеет корни где-то за пределами сознания, поэтому фобии бывают такими коварными и устойчивыми.

Фобии можно разделить на специфичные (или «простые») и сложные. Оба этих названия относятся к источнику фобии. Простые фобии относятся к боязни определенных предметов (например, ножей), животных (пауков, крыс), ситуаций (поездок в лифте) или явлений (крови, рвоты). До тех пор пока человек избегает их, он способен заниматься своими делами. Иногда вызывающих фобию стимулов невозможно избежать полностью, но, как правило, контакт с ними довольно быстротечен – вы можете бояться ездить в лифте, но типичное путешествие в лифте занимает секунды, если только вы не Вилли Вонка[23].

Есть ряд объяснений того, как именно появляются эти фобии. На самом базовом уровне у нас есть ассоциативное научение, когда определенная реакция (такая, как страх) присоединяется к определенному стимулу (такому, как паук). Судя по всему, на это способны даже существа с самой несовершенной нервной системой. Например, аплизия, известная как калифорнийский морской огурец, крайне примитивное брюхоногое в метр длиной, которую в 1970-х использовали в самых первых экспериментах по изучению нейронных изменений, происходящих в результате научения [12]. Возможно, по человеческим меркам они и примитивны, а их нервная система находится в зачаточном состоянии, и они способны к ассоциативному научению – их нейроны достаточно крупны для того, чтобы воткнуть туда электроды и записать, что у них происходит. У аплизий диаметр аксонов (аксон – это длинный «хобот» у нейрона) достигает одного миллиметра. Кажется, что это не очень много, но по сравнению с другими он огромен. Если бы аксоны человеческих нейронов были толщиной с коктейльную трубочку, аксоны аплизии были бы толщиной с тоннель под Ла-Маншем.

Большие нейроны были бы бесполезны, если бы эти существа были неспособны к ассоциативному научению, которое в данном случае является критически важным. Мы уже упоминали о нем раньше – в разделе главы 1, посвященному питанию и чувству голода, – я описал, как мозг может провести связь между пирожным и недомоганием, после чего вы чувствуете тошноту, просто подумав о пирожном. Тот же самый механизм действует в случае фобий и страхов.

Если вас предостеречь от чего-либо (встреч с незнакомцами, электрических проводов, крыс, микробов), ваш мозг попытается представить себе все неприятности, которые могут возникнуть, если вы с этим столкнетесь. И когда вы действительно с этим столкнетесь, ваш мозг активирует все эти «возможные» сценарии и запустит реакцию «бей или беги». Миндалина, ответственная за кодирование в памяти информации, связанной со страхом, нацепит пометку «опасно» на воспоминания о том, с чем вы столкнулись. Столкнувшись с этим в следующий раз, вы вспомните об опасности и соответствующим образом отреагируете. Когда мы учимся остерегаться чего-либо, то в конечном счете начинаем этого бояться. У некоторых людей примитивный страх приводит к возникновению фобии.

Таким образом, практически все, что угодно, может стать объектом для фобии. Если вы когда-нибудь видели список существующих фобий, то согласитесь, что, скорее всего, так оно и есть. Достойны упоминания турофобия (боязнь сыра), ксантофобия (боязнь желтого цвета, что, очевидно, пересекается с турофобией), гиппопотомонстросесквипедалиофобия (боязнь длинных слов) и фобофобия (боязнь заработать фобию). Тем не менее некоторые фобии встречаются значительно чаще, чем другие, на основании чего можно предположить влияние каких-то третьих факторов.

Способность бояться некоторых вещей мы получили в ходе эволюции. В одном бихевиористском[24] исследовании шимпанзе учили бояться змей. Это сравнительно простая задача: как правило, обезьянам показывают змею, а затем вызывают у них неприятные ощущения, например наносят легкий удар током или дают невкусную пищу, – словом, делают что-то, чего они хотели бы по возможности избежать. Интересно, что другие шимпанзе, увидев, как их собраться испуганно реагируют на змей, начинают также бояться змей, хотя их этому не учили [13]. Такое явление часто описывают как «социальное научение»*.[25]