Доктор Данилов в МЧС - Андрей Шляхов

До места катастрофы добирались с пересадкой, на вертолетах. Выгрузились, развернулись и начали действовать вместе с местными спасателями. Дела хватало всем. Счастливчиков (если можно их так назвать), которые получили незначительные травмы и смогли выбраться из ущелья самостоятельно, уже развезли по местным больницам. Их было всего четверо. Остальные ждали, когда им помогут. Автобус изрядно покорежило при падении. Некоторые пассажиры оказались зажатыми, и их надо было освободить быстро, потому что время дорого, и осторожно, чтобы не навредить, помогая. Значит, надо тащить вниз и соответствующее снаряжение – резаки, расширители, силовые гидроцилиндры, гидронасос, пневматику (не оружие, разумеется, а пневматические подушки и прочее).

Развернутый полевой госпиталь застыл в ожидании раненых.

Горы, дождь, осень. Вроде бы ничего необычного, но откуда такое напряжение? Смотришь на спасателей и кажется, что сам находишься не здесь, наверху, в госпитале, а там, внизу…

– Есть! Давай сюда!

– Надо домкратом!

– Поднимай!

– На счет три! Раз, два, три – взяли!

– Живой?

– Живой!

Медики вниз не спускались, незачем. Что они наработают там, на голой скале? Первая помощь? Этими навыками владеют все спасатели. Перевязать, обезболить, наложить шину, даже сердце «завести» при необходимости. Пострадавших с подозрением на перелом позвоночника никогда не поднимут и не понесут на обычных «мягких» носилках, только на жестких щитах. Парамедицинские навыки любой спасатель отряда отрабатывает до уровня подсознательных рефлексов.

«Ничего лишнего на месте происшествия делать не надо» – вот закон медицины катастроф. Не надо увлекаться, не надо стараться совершить невозможное. Нужно оценить состояние, оказать в полном объеме необходимую медицинскую помощь, постараться максимально стабилизировать состояние пациента перед транспортировкой и эвакуировать. Вот, собственно, и все.

В полевых условиях не занимаются сборами пазлов из осколков костей, если, конечно, есть куда эвакуировать пострадавшего. Там, как уже было сказано, стабилизируют состояние и отправляют дальше. Не из-за нежелания выполнять лишнюю работу, а потому что качество лечения в полевых условиях в любом случае будет отличаться от стационара в худшую сторону. Как бы хорошо ни был оснащен аэромобильный госпиталь, какие бы кудесники в нем ни работали, но с многопрофильным стационарным госпиталем ему не сравниться. Да и не надо, никто не ставит перед аэромобильным госпиталем подобной задачи. Каждый должен делать то, что от него требуется.

– Змея! Смотрите, змея!

– Гадюка?!

– Осторожно! Они по осени в стаи собираются!

– Василий, неси сюда резак!

– Посвети мне!

– Черт бы побрал этот дождь!

– Держи кусачки, деятель! Кусачками сподручней.

– Здесь ножницы нужны!

– Тяни сюда, не тормози!

– Поднимаем!

– Осторожно! Алик, Петр, держите?!

– Держим! Доставайте!

– Сейчас, только ощупаю!

– Держите, не отпускайте!

– Домкрат сюда!

– Дима, помоги!

– Цепляй и поднимайте!

– Гоша, у нас еще один!

– Живой?!

– Да, стонет!

– Кто-нибудь! Дайте перевязочный пакет!

– Осторожно, не провались!

– Вижу!

Правы те, кто говорит, что ждать и догонять хуже всего. Но ждать все-таки тяжелее. Особенно когда рядом, внизу, в каких-то пятидесяти – семидесяти метрах, работают твои товарищи. Хочется к ним, туда, делать дело.

Когда же начинают поступать пациенты, забываешь обо всем. Умение абстрагироваться от окружающей обстановки, не отвлекаться ни на что постороннее, мешающее делу, очень важно для врача.

Работа шла по отработанному сценарию. Сошников как начальник занимался осмотром и сортировкой пострадавших, взаимодействуя по телефону с местной медициной. Остальные врачи оказывали помощь. Не обошлось без некоторой суеты, вполне объяснимой для коллектива, состоящего из разных людей, не работающих ежедневно бок о бок, но все быстро притерлись друг к другу.

Выжил тридцать один человек из сорока трех. Большинство пострадавших распределили по близлежащим медицинским учреждениям, но семерых (3 мужчин и 4 женщин) как наиболее сложных в плане лечения было решено забрать в Москву. Их вертолетами перебросили на аэродром, где загрузили в самолет отряда «Главспас».

Накачанные обезболивающими, пострадавшие проспали всю дорогу, не озадачив врачей какими-либо сюрпризами. Все как один держали давление, самостоятельно дышали, сохраняли нормальный сердечный ритм. Данилов вспомнил слова одного из институтских профессоров: «Пострадавший должен быть адекватно обезболен, и тогда он не доставит вам хлопот». Обезболивание, конечно, не может решить всех проблем, но в целом профессор был прав.

Привыкнуть к работе в воздухе получилось не сразу. Казалось бы, чего тут такого? Да, пространство ограничено, есть определенные неудобства, но ведь гораздо удобнее и просторнее, чем в салоне скоропомощного автомобиля. Да и возможности совершенно другие, нежели на «Скорой». По оснащенности реанимационный модуль не уступает отделению стационара. А все же непривычно как-то, еще и уши закладывает время от времени.

В половине четвертого утра по московскому времени самолет приземлился в аэропорту Домодедово. Возле летного поля уже стояло семь машин «Скорой помощи». Пострадавших тут же развезли по разным стационарам. Двоих – в Институт имени Склифосовского, двоих – в Институт хирургии имени Вишневского, двоих в восемьдесят третью городскую больницу, одну женщину – в восемьдесят шестую.

В одиннадцать часов утра Данилов уже был дома. Сидел в ванне, полной обжигающе горячей воды, лениво черпал руками пену и с наслаждением вдыхал запах хвойного экстракта, который был натуральным и, если верить тому, что написано на этикетке, жутко целебным (из всех кожных заболеваний не лечил разве что чесотку, да и то, может быть, просто места на этикетке не хватило для того, чтобы и ее упомянуть).

Данилов так устал, что едва не заснул прямо в воде. Но собрал всю волю в кулак, вылез, натянул махровый халат, показавшийся сегодня каким-то особенно свободным (это что же получается, так исхудал за сутки?), и прошлепал в спальню, где не упал, а в прямом смысле этого слова рухнул на кровать и уснул еще «в полете».

Пять часов глубокого, без сновидений, сна вернули его к жизни. Как раз вовремя. Не успел Данилов толком продрать глаза и поразмышлять на приятную тему: «А не сыграть ли сейчас чего-то такого-этакого, например из Николы нашего Паганини?» – как послышался шум открываемой двери и спустя несколько секунд по квартире прокатилось громкое:

– Ау! Есть кто живой?!