Сестры Тишины. Кокетка - Вера Чиркова

Маст до сих пор не помнит, какие слова в гневе он тогда рявкнул на нее, знает только, что выскочил из своего шатра как облитый помоями, и долго слонялся потом по кустам вокруг лагеря, убеждая себя, что собирает хворост.

А когда вернулся, обнаружил, что она ушла. Забрала все свои вещи и выскользнула под задней стенкой шатра. Маст и не подумал ее искать, знал точно, невозможно найти человека, прабабушка которого была оборотнем, если он хочет спрятаться.

И все же несколько дней осторожно оглядывался на каждый скрип сучка, надеясь, что Тэйна простит его грубость, как он простил ее нежелание иметь его ребенка. Но потом, когда комендант прислал нового проводника, написав, что Тэйна взяла расчет, понял что ждет зря. И вот тогда Маст вычеркнул ее из своей жизни, постановив, что никогда не будет навязываться женщине, если она сделала свой выбор.

— Я хочу рассказать все сначала, — тихо сказала Тэльяна, нехотя отхлебнув пару глоточков чая — Это недолго. Но не с замка… нет. С монастыря. Я прожила там два с половиной года, когда пришли они. Твоя мать и Лэни. И я не сразу их узнала. Лэни сильно вытянулась и выглядела почти созревшей девушкой, а вот герцогиня… прости за эти слова, но той оживленной, уверенной в себе и чуточку слишком властной женщины больше не было. Она стала… робкой, ранимой и очень чуткой. Но о том, что узнала меня, сказала только через год, когда убедилась, что я не затаила на нее зла и не смогла тебя забыть. Орвидия несколько раз следила за моими тренировками, матушке Тмирне стоило большого труда уговорить меня учиться. Я решилась на это, лишь когда поняла, что так сестры помогают монастырю. Однако ни глупышкой, ни, тем более кокеткой, я и близко работать не желала, и матушка придумала для меня ремесло — проводник. В монастыре есть и другие редкие ремесла, которым учатся всего несколько человек, а на проводника училась одна я. Иногда мы занимались вместе с Лэни, и однажды она рассказала мне про ваше с герцогом наказание. Вот тогда я и поняла, что это святая тишина вложила мне в душу желанье учиться именно этому делу.

— Тэй… — Арвельд одним движеньем снял на пол поднос и оказался рядом с ней, — я ведь не дурак. Еще вчера, когда тебя узнал, понял, почему ты пришла именно в наш отряд. Хотя это было очень не просто, узнать в красивой даме мою бесстрашную Тэйну.

— Девочки очень постарались… — слабо улыбнулась она, и упрямо вернулась к прошлому, — тогда ты должен понять, что я лучше бы сдохла сама, но никогда ничего не сделала нашему малышу.

— Но тогда… — пальчик, на котором не было и следа когтей, мягко лег на его губы.

— Я еще не была уверена, когда мы уходили с тем обозом, потому и смолчала… иначе ты оставил бы меня в городе. И когда через несколько дней убедилась, что мои подозрения не напрасны, решила признаться тебе, как только придем в большое село. До него оставалось три дня. А в то утро ты отправился на разведку, проверить, нет ли у переправы чужих следов. А я решила немного постирать, и пошла к болотцу, там вода теплее. Он подошел спокойно, с курткой в руках, сказал, что тоже пришел стирать. А когда я отвернулась, набросил куртку мне на голову и скрутил…

— Кто?! — скрипнул зубами герцог.

— Подожди… я сумела вывернуться из куртки, но он словно озверел, ударил меня ногой… попал в живот. Было очень больно, я сообразила, что нужно бежать, но он подставил подножку и я упала. И тогда он снова ударил… и еще. И метил именно в живот. У меня не осталось другого выхода, пришлось выпустить когти. Я разодрала ему ногу, он понял, кто я, и выхватил кинжал. Не знаю, как мне пришла мысль… я вспомнила, что недалеко есть незаметная и очень глубокая трясина и из последних сил метнулась туда. А возле трясины резко свернула и обогнула ее по самому краю. Ты же знаешь… мы чувствуем такие места. Но он ничего не понял… ринулся напрямик. Утонул гад разом… словно святая Тишина помогла своей сестре, только мне в тот момент уже было не до него… убил-таки гад мою крошку. Немного отлежавшись, я отправилась на берег, затерла все следы, забрала вещи и пошла в шатер… нужно было выпить то зелье, оно еще и помогает очистить организм.

— Вот скотина… — душу герцога рвали на части бешеная злоба на мордатого наемника, давно сгнившего в болоте, и вина перед любимой женщиной за то, что не сумел ее защитить и не сдержался, когда увидел, как она пьет знакомое снадобье, — Тэйна… прости. Я виноват. Но поверь, я сам бы загодя на кусочки покромсал того подонка, если знал, на какую подлость он способен. Теперь я вспомнил эту сволочь. А ведь мы его еще искали. Но потом решили, что сбежал, оставалось пройти самое опасное место, а он всегда был трусоват. Но почему ты не вернулась?

— Я ушла тогда порталом… теперь ты знаешь, что у каждой сестры тишины есть капсула на крайний случай. И несколько месяцев болела. А потом ты сбежал… и никто не знал, куда. Тогда я покинула монастырь и нашла себе работу в одном из имений. А как только матушка прислала мне письмо, что ты лежишь в подвале у целителя, сразу вернулась.

— Ты могла бы дождаться, пока я приду в себя, — укоризненно выдохнул герцог, — нет… не отвечай. Я знаю, что ты тогда думала. И понимаю, чего боялась, тогда, у переправы, тебе было тяжело это рассказать…

— Ну да, ты же понимаешь, Арви… в тот момент мое объяснение показалось бы всем оправданием… а я не хотела оправдываться… мне было так больно и обидно…

— Тэй… — нежные губы сняли слезинки, сильные руки спрятали в надежном укрытии, — забудь, родная. Это было давно, и теперь все будет по-другому. Как только добуду браслет, надену тебе на руку. С сегодняшнего дня ты моя законная жена.

— Арви… но это невозможно! Ты же герцог!

— Нет. Я отказался, и рад, что так сделал. Но помогать Геверту буду обязательно, без Змея ему придется нелегко. Как ты смотришь на то, чтобы жить на два дома?! Я забираю подгорное поместье и намерен заняться восстановлением стад, Олтерн уже позаботился о племенном молодняке. А в замок будем ходить раз в несколько дней, там теперь есть портальная башня.

— Я знаю… — смущенно фыркнула куда-то в шею герцогу свежеиспеченная жена, — как, по-твоему, кто еще мог поймать кошку для Тэлрода?

— Так вот почему она была в вуали и молчала… — сообразил герцог, — то, есть… ты! И смогла спокойно стоять, смотреть на меня и ничем себя не выдать? Вот такого коварства я от тебя не ждал, любимая!

Он смотрел на свою вновь обретенную женщину с нарочитой обидой и чувствовал, как все покойное и уютнее становится на душе, и хочется лишь одного, чтобы этот миг никогда не кончался и чтобы все о них сейчас забыли.

— Мне сказали, что ты ничего не помнишь и считаешь Леонидию своей женой… — начала было оправдываться Тэйна, разглядела, какое жаркое веселье плещется в голубых глазах ее бывшего командира, и шутливо шлепнула его по плечу, — не нужно так шутить… я разучилась смеяться над подобными вещами. Слишком долго болела эта рана…

— Прости, — он мгновенно стал очень серьезным и очень нежным, — это я от счастья дурачусь, Тэй. А свой женой я уже пять лет вижу во снах только тебя… наверное, потому и не заводил с тех пор серьезных романов. Так мы будем допивать чай? Или…