Ермак. Отряд - Игорь Валериев

– Михаил Константинович, бросьте его, перебирайтесь ко мне. Здесь хоть какое-то укрытие от пуль, – крикнул я Самойлову.

Тот повернулся в мою сторону, замер на несколько секунд, потом бросил повод коня и побрёл в мою сторону.

– Кажется, влипли, господин капитан. Боюсь, при таком соотношении сил и нашей позиции вряд ли поможет криворукость и косоглазость китайцев. Долго не продержимся, – улыбнулся я буквально прорвавшему через грязь ко мне Самойлову.

– Согласен с вами, Тимофей Васильевич! Влипли! Что будем делать?

– Ждать помощи. Что нам ещё остается делать? От револьверов на такой дистанции всё равно никакого толку нет. Так что даже стрелять смысла нет. Подождём, когда подойдут поближе.

– Да! Дорого нам дастся горячность господина хорунжего. Он, кстати, жив?

– Под ним тоже коня убило. А вот дальше я не видел. А сейчас в этой грязи мы все одинаковы. Погон не разобрать.

– Да уж, выглядим мы, Тимофей Васильевич, как… – Самойлов сделал паузу, оглядев меня. – Даже не знаю, с кем и сравнить. Какие-то кикиморы болотные.

В это время раздалось сначала громкое «ура!», которое переросло в рёв, а потом пошёл выдающийся такой мат-перемат. Оглянувшись назад, увидел атакующих стрелков, впереди которых с шашкой в руке бежал генерал Ренненкампф. Обогнув болотце, в котором мы застряли, стрелки двумя потоками ворвались в город, откуда пошла интенсивная стрельба и начали раздаваться взрывы. Судя по всему, взрывались бочки с дымным порохом.

Пока стрелки рвались вперёд, мы с трудом выбрались из болота после неудачной атаки. Слава богу, убитых было двое, раненых пятеро. Ещё двоих, видимо, засосало в болото, так как тела не смогли найти. Так что убитых, можно сказать, было четверо. Коней потеряли больше двадцати штук. Хорунжий Караулов имел бледный вид, когда его, отведя в сторону, начал отчитывать Самойлов.

Кое-как приведя себя в относительный порядок, двинулись в город за стрелками. Вскоре вместе с Самойловым нашли генерала Ренненкампфа, который, покрытый пороховой копотью, в порванной в нескольких местах форме, отдавал приказание одному из офицеров. На черном как у негра лице Павла Карловича сверкали только глаза. Увидев нас, генерал усмехнулся.

– Прекрасно выглядите, господа офицеры Генерального штаба. Как же вы в болото-то забрались? – спросил Ренненкампф, подойдя ближе. – Какие потери?

– Четверо убитых, пятеро ранены. Потеряли двадцать две лошади. С их амуницией разберемся после боя, – доложил Самойлов.

– А у вас как дела, ваше превосходительство? И большое спасибо, что спасли нас. Ещё бы немного времени, и нас бы в этом болоте всех положили, – влез в разговор я.

– У нас дела не ахти. Я послал за подкреплением. Китайцы дерутся, как одержимые. Уже было несколько самоподрывов. Бьются до последнего, никто не отступает. Стрелки несут потери, – генерал невесело усмехнулся. – Я вот тоже едва хотел ворваться в одну из фанз, как она взорвалась. Слух только восстановился.

В это время в соседних дворах начали рваться снаряды. Потом рвануло так, что под ногами, показалось, закачалась земля.

– Большой пороховой склад рванул, который вторая рота штурмовала, – как-то устало произнёс Ренненкампф. – И непонятно, кто по нам стреляет. В той стороне по плану захвата Айгуня должен находиться отряд полковника Фотенгауера.

Через некоторое время вместо подкрепления от генерала Грибского прибыл посыльный с приказом отступить от города. Вернулись назад организованно, вынося раненых и убитых. Противник не преследовал, лишь продолжал обстрел. Настроение было, мягко сказать, не радостным. Между тем солнце закатилось за горизонт, окрасив небо в кровавый цвет. Оказывается, прошло больше двух часов, как мы выдвинулись на разведку, а показалось, что не прошло и пятнадцати минут.

Когда Севастьяныч увидел меня, то впал в ступор. Признаться, глядя на Самойлова, я понимал его реакцию. Поэтому следующие полчаса ушли на приведение себя в порядок. В этом мне очень помог мой незаменимый денщик Хохлов. В нашем багаже, благодаря его стараниям, оказался дополнительный комплект формы Амурского казачьего полка, нательного белья, портянок. Так что оставалось только найти воду для мытья, так как с данной живительной влагой были проблемы. Кругом была только болотная вода, мало пригодная для хозяйственного использования, не говоря уж о том, чтобы употреблять внутрь, даже в кипячёном виде. До Амура было далековато, да и дорогу к нему перекрыли китайцы. Поэтому пришлось довольствоваться водичкой из какой-то ямы недалеко от дороги. Но более-менее в порядок себя привёл. Почистил оружие, после чего отправился на поиски штаба Благовещенского отряда.

Всех четырёх их превосходительств нашёл около орудий, где они что-то рассматривали на карте, разложенной на зарядном ящике. Кроме генералов на данном совещании присутствовало ещё несколько офицеров. Я подошёл и остановился метрах в четырёх от группы совещающихся.

– Что же встали и не подходите ближе, Тимофей Васильевич. Подходите, подходите. Мне Павел Карлович рассказал о вашей задумке. Мысль интересная и даже выполнимая, но чуть позже.

Генерал сделал паузу, дожидаясь, когда я приближусь к нему. После чего повернулся к остальным и продолжил:

– Господа, прибывший посыльный от полковника Печёнкина сообщил, что из-за болотистой местности они не смогли вовремя выйти к Цицикарской дороге в установленном приказом месте, и когда прибудут – неизвестно. От полковника Фотенгауера известий нет до сих пор.

«Вот это засада, – подумал я про себя. – И где заблукали господа полковники?!»

Грибский между тем продолжал:

– Из-за невыполнения задачи по перекрытию дороги на юг при захвате Айгуня китайские войска и восставшие жители уходят в сторону Цицикара. Нам необходимо выяснить, уходят они совсем или готовят контрудар. Поэтому слушай приказ.

Суть озвученного Константином Николаевичем приказа сводилась к тому, что Четырнадцатый Восточно-Сибирский стрелковый полк, батарея первой артиллерийской бригады и первая сотня казаков Амурского дивизиона должны будут уйти в преследование отступающих войск противника, дойти до реки Ганзы в десяти верстах на юг от Айгуня. По дороге уничтожать бегущие подразделения китайской армии, а на берегу реки организовать заслон от возможного ответного удара противника. Если же китайцы не готовят ответный удар, то преследование противника продолжить хоть до Цицикара. Командование данным подразделением возложили на генерала Ренненкампфа.

«Чего-то в этом мире изменилось, – подумал я про себя, выслушивая конец приказа. – В моём мире это был рейд казаков, а тут пехоту отправляют в преследование. Как-то это неправильно. Ну да у генералов головы большие, пускай думают, а мы рядом постоим».

– Тимофей Васильевич, вы, кажется, хотели повоевать в отряде Павла Карловича? – внезапно обратился ко мне Грибский, закончив отдавать приказ.

– Так точно, ваше превосходительство, – бодро отрапортовал я.