Заморский вояж - Михаил Михеев

Колесникову тогда показалось, что рухнуло небо. Конечно, радары засекли появление американских самолетов издали, и «Цеппелин» успел поднять в воздух авиагруппу. Это задержало первую волну американских самолетов, однако остановить не смогло. В налете принимало участие, в общей сложности, почти четыреста машин, и прежде чем успели подтянуться силы прикрытия с Галифакса, немцам пришлось пережить немало неприятных минут. Хорошо еще, что летчики там сидели в полной боевой готовности, жрали тонизирующий шоколад и готовы были вылететь в любую минуту. Но все равно ущерб оказался серьезным.

Десять линейных кораблей и авианосец, буквально утыканные зенитками, плюс крейсера и эсминцы – это, конечно, сила. Но и американские летчики слабаками не были. Конечно, среди них практически не нашлось лихих пилотов, которые сражались на Тихом океане, но все равно это были хорошие пилоты на отличных машинах. Да и люди с боевым опытом нашлись в избытке – из тех, кто еще не так давно сражался над Англией в рядах «добровольцев» и кто дрался в Канаде. И они атаковали грамотно и храбро.

Немцам повезло, что Колесников, в отличие от остальных хорошо понимая, сколь велика может оказаться угроза с воздуха, буквально заставил при последней модернизации утыкать свои корабли зенитками. Часть британских крейсеров и эсминцев, доставшихся победителям недостроенными, были закончены уже в качестве кораблей ПВО. Тренировки по отражению воздушных атак тоже проводились регулярно. И в результате, американцев встретил огонь такой плотности, какого они в жизни не видели.

Они шли четко, словно на параде, в основном бомбардировщики и истребители – торпедоносцев на наземных аэродромах наскрести удалось совсем немного. Кто им будет противостоять, американские летчики знали неплохо. Им приходилось схлестываться и с немцами, и с русскими. Те и другие заставили себя уважать и опасаться – и мастерством пилотирования, и умением драться до конца. Но американцев было просто в разы больше, а это внушало уверенность.

Мессершмитты рухнули с неба, будто ястребы, в своей обычной манере заходя со стороны солнца. Эту атаку американцы закономерно проворонили, чего немцам, в принципе, и требовалось. Удар, залп из всего, что есть (а подвесили под крылья мессершмиттов многое), и уход с набором высоты, готовиться к следующей атаке. Не лезть в бой, даже не пытаться – немецкие истребители маломаневренны, их стихия бой в стиле ударил – отскочил. И разом больше тридцати американцев отправились вниз, в океан, или, дымя, потянули к берегу. Но бой еще только начинался, а потери американцев были мизерны.

Вторая атака у немецких летчиков провалилась, не начавшись. Плотный строй бомбардировщиков – мишень большая, но при этом исключительно неудобная, поскольку самолеты летят, ощетинившись во все стороны крупнокалиберными пулеметами, и готовы выставить перед атакующими плотную завесу из раскаленного свинца. Тем более что-что, а строй американских летчиков держать учили, вбивая им это на уровне условных рефлексов. Неудивительно, что немцы сунулись – и тут же отпрянули, потеряв два самолета. Еще через минуту подоспели американские истребители и, пытаясь навязать немцам маневренный бой, принялись тупо загонять их на высоту, где более мощные двигатели давали истребителям США серьезное преимущество.

А строй бомбардировщиков уже заходил на цель. И тут-то зенитки кораблей открыли огонь, не столько даже пытаясь сбить кого-то, сколько не давая провести прицельное бомбометание. И вот этого-то американцам оказалось многовато.

Будь атакующие летчиками морской авиации, они бы, возможно, и прошли сквозь этот ад. Но для обычных, привыкших работать над сушей авиаторов стена огня оказалась серьезным испытанием. Они просто не ожидали такой концентрации зенитных стволов. Их потери были сравнительно невелики, всего-то пара самолетов, но остальные шарахнулись вспугнутыми воронами.

Дальнейшее походило на фарс. Далеко не все пилоты испугались, более того, их было даже немного, но строй они сломали. Кто-то полез вверх, намереваясь попытать счастья с больших высот, кто-то отвернул, кто-то продолжал упорно идти к цели – и все они отчаянно мешали друг другу. Управление боем было потеряно безвозвратно, и утекали, как песок сквозь пальцы, драгоценные секунды…

Курт Шнайдер, целый генерал-лейтенант, командовавший воздушной группировкой Галифакса, сам вел своих людей. Сто десятый мессершмитт, привычный, как старый костюм, который нигде не жмет и ничего не трет, легко шел на высоте восемь тысяч метров. Отсюда очень хорошо было видно, какие страсти кипят намного ниже, там, где американские самолеты пытались уничтожить немецкую эскадру. Довольно-таки бездарно пытались, уж в этом-то Шнайдер разбирался получше многих. Зря, что ли, еще не так давно был личным пилотом самого Лютьенса. Но в том, что рано или поздно немецким кораблям достанется, он тоже не сомневался. Просто на них сейчас сыплется очень много бомб. Лютьенс как-то серьезно объяснял ему теорию вероятности. Курт, правда, тогда понял немногое, но главное, как он считал, до него дошло. Если долго-долго лупить в одну точку, то рано или поздно попадешь в цель. А американцы сейчас этим и занимались.

Будто в доказательство его мыслей внизу взлетел к небесам огромный огненный столб – попали в кого-то. Ну что же, ждать больше нельзя. Шнайдер сокрушенно покачал головой, каркающим от разом пересохшего горла голосом отдал команду и первым, перевернув самолет через крыло, бросил его в крутое пикирование, ловя в перекрестье прицела огромный четырехмоторный бомбардировщик с большими белыми звездами на крыльях. Хладнокровно вывел свой истребитель на цель, а потом одной длинной очередью перечеркнул сразу оба мотора на левом крыле американца. Успел еще проследить, как тот заваливается и уходит вниз, а потом развернулся, набирая высоту, и снова пошел в атаку. Снова длинная пушечно-пулеметная очередь, на сей раз по кабине очередного неудачника, рискнувшего встать на его пути. Снова вираж с набором высоты… Самолет вдруг затрясло, и Курт увидел в правом крыле цепочку аккуратных круглых дырок с рваными краями. Чей-то браунинг.

Однако ему сейчас было все равно. Вдохновение боя овладело пилотом, и он лишь выругался. А вокруг уже кипел бой, и самолеты, одни с немецкими, а другие с русскими пилотами атаковали, стремительно переламывая ход воздушного сражения.

Драка была страшная, потери соответствующие. Пожалуй, впервые с начала войны американские ВВС потерпели такое сокрушительное поражение. В одном бою они потеряли более трехсот самолетов, что неприятно, но не смертельно – заводы, расположенные в глубине страны, построят новые. А еще они потеряли экипажи этих самолетов, что не так страшно с точки зрения финансов, но намного хуже, если смотреть на время. Новые экипажи еще надо подготовить, и, в любом случае, они будут уступать кадровым, довоенной выучки. В общем, хребет USAF[3]от этого пинка если и не сломался, то чувствительно затрещал.

Немцам, правда, тоже досталось. В сражении они потеряли почти восемьдесят машин, но размен один к четырем все равно выгоден. К тому же внизу было море, а в нем – немецкие корабли, которые, несмотря на то, что отдельные самолеты все еще умудрялись прорываться и даже сбрасывали бомбы, вели спасательные операции. В результате более половины летчиков было спасено (а один, не замеченный, и вовсе ухитрился неделю продержаться на спасательной лодке и добраться до берега) и продолжило воевать. У американцев такой роскоши не было – их, конечно, тоже вылавливали и даже относились к ним без излишней жестокости, но ждали их лагеря для военнопленных, а значит, для американской армии эти люди в любом случае были потеряны.