Реальная история штрафбатов и другие мифы о самых страшных моментах Великой Отечественной войны - Максим Кустов

— отсутствие на Черноморском флоте быстроходных специальных десантных средств, способных обеспечить высадку десантных войск с техникой; командование операцией по существу делало ставку на три несамоходных болиндера, которые после выгрузки с них около тысячи десантников и 20 танков должны были использоваться в качестве причалов для высадки остальных частей десанта;

— преждевременное раскрытие замысла операции врагу путем высадки большого числа разведгрупп в одном и том же районе;

— неоднократность начала и растянутость по времени действий обеспечивающих сил и самой высадки, в результате чего не удалось добиться внезапности высадки, распыления сил обороны противника, дезориентации его в отношении направления главного удара и создания видимости высадки большого десанта на широком фронте;

— слабая артиллерийская подготовка района высадки, осуществляемая кораблями, из-за чего оборона противника оказалась не подавленной;

— плохая организация управления силами в операции, о чем свидетельствуют: потеря связи с высаженным десантом, отсутствие донесения командира дивизиона канонерских лодок об успешной высадке десанта в районе горы Абрау, задержка с высадкой основного десанта в районе Станички и другие факты;

— неуспех наступления войск левого фланга Черноморской группы, малочисленность демонстративного десанта (800 человек), что позволило противнику сосредоточить все свои силы для борьбы с десантом в районе Южной Озерейки».[58]

Главный — Южноозерейковский — десант закончился кровавой неудачей.

А вот вспомогательный десант в Новороссийске удался полностью. Позже Леонид Брежнев так опишет происшедшее: «В географическом смысле Малая земля не существует. Чтобы понять дальнейшее, надо ясно представить себе этот каменистый клочок суши, прижатый к воде. Протяженность его по фронту была шесть километров, глубина — всего четыре с половиной километра, и эту землю во что бы то ни стало мы должны были удержать.

Как появился плацдарм? Новороссийск расположен на берегах Цемесской бухты, которая глубоко врезается в горы. Там два цементных завода — «Пролетарий» и «Октябрь». С одной стороны были мы, а с другой — немцы. К началу 1943 года левый берег весь был у противника, с высот он контролировал движение нашего флота, и надо было этого преимущества его лишить. Вот и родилась мысль: давайте попробуем высадить десант и захватить предместье Новороссийска. Это не только надежнее прикрывало бы бухту от проникновения врага в ее воды, но и облегчило бы нам все последующие бои».[59]

Чем же можно объяснить успех новороссийского десанта? Традиционным бесстрашием морской пехоты? Но одного этого было мало. При всем мужестве пехотинцев в тельняшках не один советский морской десант утонул в крови. Трагедия южноозерейковского десанта отнюдь не была исключением.

Вот как профессор Рудольф Иванов описал то, что происходило в 1941 году с морскими десантниками Балтийского флота: «Высадка десантов на Ленинградском фронте была активизирована. Морской пехоты для обеспечения многочисленных вылазок в расположение противника было явно недостаточно, и новоиспеченными десантниками стали моряки с кораблей разных специальностей, словом, все те, кто обеспечивал жизнедеятельность сложнейших корабельных механизмов. Справедливости ради заметим, что специалисты кораблей, обученные в учебных отрядах, конечно, имели какое-то, порой смутное, представление об устройстве пистолетов и автоматов, пулеметов и даже гранат, но они никак не могли быть профессиональными десантниками. Десантники не только обязаны блестяще владеть многими видами оружия и быть физически здоровыми, но и уметь противостоять противнику в рукопашной схватке. Зачем, скажем, стрелять из автомата корабельному артиллеристу, когда он в бронированной башне обеспечивает стрельбу главного калибра линкора, где диаметр снаряда — до 406 мм. У корабельного радиста, чтобы передать за минуту полторы сотни знаков «морзянки», пальцы должны быть не хуже, чем у профессионального пианиста, а вот пользоваться саперной лопатой он не обучен. Итак, в трагические дни защиты Ленинграда, опоясанные пулеметными лентами, с автоматами в руках, согретые полосатыми тельняшками, в бой на суше лихо ринулись моряки с кораблей. Они были беспредельно преданы Отчизне, и храбрости им было не занимать, но, что там греха таить, такие непрофессионалы быстро погибали с криками «За Родину! За Сталина!».[60]

Но на Малую землю высаживались десантники, подготовленные всерьез. Позже Брежнев напишет: «Думается, что десант на Малую землю и бои на ней могут служить образцом военного искусства. Мы тщательно подбирали людей, специально готовили их. На Тонком мысу в Геленджике тренировали штурмовые группы, учили их прыгать в воду с пулеметами, взбираться по скалам, бросать гранаты из неудобных положений. Бойцы освоили все виды трофейного оружия, научились метать ножи и бить прикладами, перевязывать раны и останавливать кровь. Запоминали условные сигналы, наловчились с завязанными глазами заряжать диски автоматов, по звуку выстрелов определять, откуда ведется огонь. Без этой выучки дерзкий десант и особенно самая первая ночная схватка были немыслимы — все предстояло делать в темноте, на ощупь.

В первую группу, названную отрядом особого назначения, брали только добровольцев. И только таких, кто уже проявил героизм. Командиром десанта назначили майора ЦЛ. Куникова. На этого умного и сильного человека я обратил внимание еще в предыдущих сражениях, когда он командовал батальоном морской пехоты. Заместителем по политчасти шел старший лейтенант Н.В. Старшинов, а начальником штаба — майор Ф.Е. Котанов, тоже хорошо показавшие себя в боевых делах. Все трое получили впоследствии звание Героя Советского Союза. Куников — посмертно (он был смертельно ранен 12 февраля 1943 года), а Старшинов и Котанов — в боях, которые были уже после Малой земли.

При формировании отряда им предоставили право отбирать людей из любых частей Новороссийской военно-морской базы. Право, конечно, исключительное, но продиктованное необходимостью. Мы понимали, что в таком десанте слишком велика роль буквально каждого бойца. Так собрано было пять штурмовых групп, объединенных в отряд численностью в 250 человек. В тяжелейшем испытании им предстояло быть впереди, и они выполнили свой долг.

В 1974 году в Новороссийском музее я обратил внимание на примечательный документ. Это был рапорт старшего лейтенанта В.А. Ботылева, высадившегося на плацдарме в ту же ночь, что и Куников. Он писал: «Доношу, что в первой штурмовой группе убитых — 1 человек, раненых — 7 человек. Из них кандидатов ВКП (б) убитых — 1 человек, кандидатов ВКП (б) раненых — 4 человека, комсомольцев раненых — 2 человека, беспартийных раненых — 1 человек. Первая боевая задача, поставленная командованием, выполнена. Политико-моральное состояние группы высокое».[61]