Не говори об этом мужу - Алексей Макеев

Пощелкав клавишами, майор начал что-то искать, перелистывать. Потом удовлетворенно кивнул и повернул ноутбук экраном к Гурову. На экране оказалась открытой страничка Юлии Андреевой, по мужу Седовой, в «ВКонтакте».

— А вот это ее муж, — перебрав несколько фамилий в списке друзей Юлии, сказал Протасов.

Он увеличил фото одного из друзей. Теперь Гуров понял, что майору пришло в голову. Что-то неуловимо делало Романа Седова похожим на злополучного носителя татуировки крылатого змея. Возраст подходил, правильные черты лица, тот же немного насмешливый, пронзительный, уверенный взгляд. Взгляд молодого мужика, который уверен, что нравится женщинам. Наверное, и внутри этот Роман чем-то похож на разыскиваемого преступника. Женат, но семью обеспечивать не хочет, работать, вкалывать не хочет, ждет, когда жена вытрясет еще денег из своей мамы.

— Интересно, у этого Романа есть татуировка? — спросил Лев.

— И вы сейчас об этом подумали, — прищурился майор. — Сегодня я хотел устроить опознание Романа Седова по фотографии соседями и пострадавшей Захаровой. А заодно убедиться в наличии или отсутствии татуировки. Согласитесь, Лев Иванович, что в случае с Захаровой, видевшей татуировку через стекло и мельком, не все так просто. А если тот парень, ее любовник, специально продемонстрировал ей временную татушку, чтобы отвести от себя подозрения? Вы такое исключаете?

— Нет, я ничего не исключаю, — покачал головой Гуров. — Сложно, но вполне может быть. Только совпадений с забинтованной рукой в одном и том же месте у разных людей вызывает сомнение. Но мысль интересная. С этим понятно, давайте про второй случай. Я слушаю.

— Второй случай сложнее. Узнали мы о нем фактически оперативным путем, потому что все документы и результаты уже готовы. Причина смерти банальная — остановка сердца. Речь идет о жене бывшего крупного чиновника Павла Владимировича Горбунова. Сейчас он на пенсии, член Общественного совета при министерстве культуры. Человек с положением и со связями. Не в его интересах раздувать такой скандал, когда уже все свершилось. Я понимаю Горбунова и его желание скрыть все, связанное с его женой.

— А подробнее?

— Подробнее можете считать, что мы имеем «явку с повинной» врача, делавшего вскрытие тела Ольги Горбуновой. Причиной смерти была остановка сердца, но сама остановка не имела патологический причины, а вызвана была передозировкой какого-то успокаивающего препарата. Врача «очень попросили» сделать это!

Павел Дмитриевич Горбунов открыл дверь, молча кивнул Гурову и посторонился, пропуская его в квартиру. Лев удивился, что мужчина дома ходит в костюме и ботинках. Может быть, собрался куда-то уходить? Но когда он вошел, сразу стало понятно, что в такой обстановке тренировочные штаны с вытянутыми коленями, пляжные шорты и даже джинсы будут смотреться как-то неуместно.

Внутри все было оформлено в стиле и духе начала прошлого века. Тяжелые бархатные шторы в дверных проемах, мебель из деревянного массива, стилизованная под старину. А вот дубовое бюро и отреставрированный комод явно были не «новоделами». Подсвечники, картины, обивка стен под тканевые шпалеры. Типичная квартира русского интеллигента начала XX века или конца XIX. Именно старинного русского интеллигента, а не дворянина. Почему-то эту тонкость Лев почувствовал сразу. Никакого излишества, тонко и со вкусом все подобрано, но…

Подойдя к комоду, он заметил слой пыли на его поверхности. И багет ближайшей к нему картины был тоже пыльным. Запустение и тоска.

— Я живу не здесь, — неожиданно сказал Горбунов, — а за городом. Не могу тут находиться, давит все.

Гуров повернулся и сейчас, когда свет падал на лицо хозяина квартиры в щель между шторами, увидел, что мужчина выглядит старше своих 62 лет. Неужели смерть жены так его подкосила? Или осознание ее неверности? Если он пошел на подлог, подкупил, оказал давление на патологоанатома, значит, для него это важно.

— Павел Владимирович, — заговорил Гуров. — Меня зовут Лев Иванович Гуров. Я работаю в Главном управлении уголовного розыска МВД страны.

— Я помню, вы мне говорили по телефону, — кивнул Горбунов и, отойдя в глубь гостиной, устало опустился в кресло. — Вы садитесь. Я так понимаю, разговор будет долгим. И непростым.

— Правильно понимаете. — Гуров сел в кресло напротив и положил на колени папку с документами. — И дело не только в трагедии вашей семьи. Дело еще и в судьбах других людей. Но самое неприятное, что были и другие смерти. И если вы не соберете все ваше мужество и волю в кулак и не поможете мне, то смерть и вашей жены не будет последней. Вы поможете мне?

— Как? — хриплым голосом отозвался Горбунов.

— Полно и честно отвечая на все мои вопросы. Ваши показания очень важны, они могут помочь нам найти и изобличить преступника. Я понимаю, вы пытались скрыть истинную причину смерти вашей жены, опасаясь огласки. Хотели сохранить репутацию вашей семьи, но сейчас речь идет о жизнях и других людей. Более правильным будет все же найти и наказать преступника.

— Спрашивайте, мне уже все равно, — бесцветным голосом ответил Павел Владимирович.

— Как вы узнали, что ваша жена вам изменяет?

— Сначала по мелочам. Это заметно, когда женщина перестает любить тебя. Заметно, когда у нее на лице счастье, но думает она не о тебе.

— И это все? Или были более серьезные основания подозревать ее?

— Она стала тратить денег больше, чем обычно, а новых вещей я у нее не видел. А потом… Это глупо, конечно, но я не смог удержаться — начал следить за ней. Ольга вдруг иногда перестала выезжать на своей машине, а вызывала такси. А она ведь так любила сам процесс управления автомобилем. Я видел, как однажды она выходила из такси за квартал от нашего дома, а мужская рука удержала ее за запястье с заднего сиденья. Ольга наклонилась в салон и поцеловала его. Я видел, как она выходила из гостиницы, и узнал, что это небольшой отель, где номера сдаются с почасовой оплатой.

— Вы уверены, что это не совпадение, что Ольга вам в самом деле изменяла, что это не были деловые встречи, может, ее дела заставляли общаться со множеством людей? Ведь Ольга Дмитриевна занималась организацией различных мероприятий, презентаций, выставок, творческих встреч. У нее обширный круг знакомых, и в публичном обществе принято при встрече и прощании прикасаться друг к другу щеками, имитируя поцелуй. Такова традиция этого круга.

— Она приводила его сюда, в эту квартиру, — перебил Льва Горбунов.

— Вы уверены?

— Уверен. Я давно уже не могу доставлять женщине радость как мужчина. Думал, что у Оли потребность в сексе тоже угасла. Не думал об этом, уже не беспокоился. Я вернулся в тот день слишком рано. Намного раньше, чем обещал. Видимо, любовник только ушел, а Оля меня не ждала. Она лежала на кровати, на растрепанной постели в домашнем халатике, и было видно, что под ним нет белья. От нее пахло сексом, другим мужчиной. Это было ужасно понимать, я думал, что у меня остановится сердце. И еще: она так испугалась, когда меня увидела. Стала торопливо что-то болтать, чушь какую-то про кино, про погоду, про звонок подруги. Это был нервный лепет. Не знаю, как мне удалось сохранить самообладание и не выдать своего состояния. Впрочем, я сослался на недомогание, и Ольга с облегчением поверила. Я видел это облегчение.