Черная акула - Иван Сербин

— Ну что? Долетели без происшествий? — осведомился он. Голос у капитана оказался скрипучим, как у мультипликационных злодеев.

— Нормально долетели, — ответил Поручик, подступая ближе к столу. Алексей тоже сделал пару шагов и остановился за спиной майора. Гермошлем он переложил в левую руку, на всякий случай, вдруг придется протягивать правую для пожатия…

— Нормально? — переспросил капитан и кивнул удовлетворенно. — Это хорошо, если нормально. Это замечательно.

— Что делать-то будем? — поинтересовался Поручик, почему-то быстро оглянувшись на Алексея. Алексей недоуменно посмотрел на него. «Странная постановка вопроса, — подумал он. — Что делать будем… Делать с чем? С самолетами? С ними? Со временем?» Он ожидал, что капитан улыбнется и скажет что-нибудь вроде: «Дуйте-ка, орлы, в столовую, потом спать до утра, а там решим, что делать». Но ничего подобного не произошло. Капитан как-то странно усмехнулся и качнул головой.

— Что делать… Знаешь, Поручик, самый большой человеческий порок? Удивление Алексея все нарастало. Он впервые слышал, чтобы кто-то посмел обратиться к майору иначе, чем «товарищ майор».

— Самый большой людской порок, Поручик, — продолжал неторопливо капитан, — любопытство. Ты хочешь знать, что мы будем делать? Я тебе отвечу. Мы тут поговорили, подумали маленько и решили, что ты вряд ли нам понадобишься в будущем. Алексей переводил взгляд с капитана на майора. Они говорили о чем-то своем, это было ясно. Но о чем-то не более понятном, чем основы китайской философии. «Не понадобишься», «в будущем»… Странные фразы-загадки бросал этот усатый капитан. Повернувшись вполоборота, Алексей глянул на лейтенанта. Тот продолжал стоять, загораживая дверной проем и отстраненно улыбаясь. Сердце у Алексея неприятно екнуло. Он почувствовал опасность. Опасностью веяло от всего. От блуждающей улыбки лейтенанта, воздушной, не обращенной ни к кому, странно загадочной. От его расслабленной и в то же время какой-то напряженной позы. От вальяжной посадки капитана и этого подчеркнуто хамского обращения к старшему по званию, фактически незнакомому летчику. Алексей перевел взгляд на Поручика и замер. Майор был бледен. И не просто бледен, а бел как полотно. Капелька пота прочертила дорожку по тщательно выбритой щеке Поручика от виска до скулы. Всегда презрительно сжатые губы приоткрылись и приобрели какой-то землистый оттенок, а под глазами вдруг четко обозначились мешки.

— Что значит: я вам больше не нужен? — хрипло переспросил Поручик. — Вы же сами говорили, что вам понадобится толковый специалист.

— Говорили, говорили, — согласился капитан. — Было такое. Но… теперь вот решили, что специалистом этим будешь не ты. Уж извини, что так получилось. Два ваших самолета — последние. Все. Других не будет. — Капитан замолчал на секунду, будто раздумывая, а затем проникновенно добавил: — Ты пойми, конкретно против тебя я ничего не имею. — Он отвел правую руку в сторону и вдруг захохотал, откинувшись на спинку кресла, далеко запрокинув голову. Клекочущий хохот заполнил собой узкое пространство маленького кунга. — Да ладно, чего херню городить… Имею я кое-что против тебя лично, Поручик. Говно ты, вот что я тебе скажу. Самое настоящее. Капитан спокойно вытащил левую руку из-под полушубка. Майор вдруг дернулся всем телом, словно его ударили хлыстом, как-то странно охнул и, переломившись в пояснице, начал заваливаться вперед. Алексей действовал абсолютно инстинктивно. Еще не успев осмыслить случившееся, он сделал шаг вперед и подхватил падающего Поручика под мышки, сомкнув руки кольцом вокруг его груди. Ему показалось, что майору вдруг стало плохо, схватило сердце. Поручик обмякал все больше и больше, колени его подгибались, а Алексей продолжал тянуть безвольное тело вверх. Неожиданно что-то горячее и липкое хлынуло ему на руки. Алексей уже открыл было рот, чтобы крикнуть: «Помогите! Вы же видите, ему плохо!!!», поднял взгляд на продолжавшего спокойно сидеть капитана, да так и застыл с приоткрытым ртом. В руке у того был зажат пистолет. Алексею такого оружия видеть еще не приходилось, но он почему-то сразу понял: это именно пистолет. Короткий, массивный, с толстым стволом и длинной насадкой глушителя. И именно из него капитан… Сулимо только что убил Поручика. Стреляла эта штука удивительно тихо. Обмякший Поручик все еще висел на руках Алексея, когда капитан чуть заметно улыбнулся и кивнул на уже мертвого майора:

— Говном он был. Не жалко. Против тебя-то, парень, я действительно ничего не имею, но… приказ есть приказ. В эту секунду Алексей понял, что вторая пуля предназначается ему. Сейчас Сулимо нажмет на курок, и все будет кончено. Его и майора — точнее, два еще теплых трупа, — бросят в сугроб, закидают снегом, а потом ползимы их будут жрать окрестные бродячие псы. То, что произошло дальше, случилось вовсе не потому, что он успел правильно оценить ситуацию, просчитать расположение сил и принять единственно правильное решение. Все сложилось подобным образом только благодаря инстинкту. Алексей подтолкнул безвольное тело майора коленом вверх как раз в тот момент, когда Сулимо нажал на курок. Пуля звонко вспорола покрытие гермошлема и с чавканьем впилась в тело Поручика. Сулимо хмыкнул и, переместив ствол пистолета чуть выше, так, чтобы дульный срез, как зрачок хищного зверя, буравил жертве переносицу, потянул спусковой крючок в третий раз. Закричав от невероятного напряжения, Алексей оторвал труп майора от пола и что было сил швырнул на убийцу. Тело словно манекен грохнулось на стол, проехалось по нему, оставляя на пластике смазанную кровавую полосу, и врезалось в грудь капитану, опрокинув того вместе со стулом. Заглушенный грохотом, чавкнул выстрел, и третья пуля ушла в потолок. Придавленный мертвым Поручиком, Сулимо, яростно матерясь, барахтался в узком закутке между столом и стеной, тщетно пытаясь подняться на ноги. Алексей развернулся на каблуках, готовясь отразить атаку Артура. Улыбчивого, компанейского супермена. Он даже вскинул руки, намереваясь бить первым. Но вопреки его ожиданиям лейтенант не сдвинулся с места, а продолжал стоять, заслоняя широкой мускулистой фигурой единственный возможный путь к бегству и расстегивая болтающуюся на правом боку кобуру. Все решали мгновения, и Алексей, испустив истошный крик, мощным рывком бросился на противника. Его плечо словно таран ударило офицера в солнечное сплетение. Мгновенно задохнувшийся лейтенант взмахнул руками и, распахнув спиной дверь, вылетел через узкий проем на улицу вместе с вцепившейся в него предполагаемой жертвой. Так, клубком, они пролетели метра два и упали в сугроб сразу за тропинкой. Плечистый супермен, надо отдать ему должное, моментально оправился от первого потрясения. Он заворочался, попытался освободить руки, намереваясь то ли ударить противника, то ли схватить его за горло. При этом Артур успевал еще и бормотать хрипло:

— Ну, тварь, сейчас я тебя сделаю. Сейчас, сука! Алексей не стал дожидаться, пока лейтенант осуществит свои незамысловатые обещания. Коротко размахнувшись, он опустил кулак на хрящеватый нос, с дикой, звериной радостью почувствовав, как хрустят под ладонью тонкие кости. Из расплющенных ноздрей убийцы на снег брызнула горячая кровь. Две худых руки, уже взметнувшиеся вверх, вновь опустились, комкая пальцами разбитое лицо. Не в силах остановиться, Алексей ударил лейтенанта еще раз и еще. По тонким музыкальным пальцам, по кривящимся от боли изящным губам, по чисто выбритому подбородку. В этом не было особой нужды, но сейчас Алексей не мог логично оценивать свои действия. Перед ним лежал враг. Убийца. Человек, который, даже будучи раненным, оставался смертельно опасным. Во всяком случае, так подсказывали Алексею страх и инстинкт самосохранения. Добей! В кунге что-то загрохотало: скорее всего капитану пришлось перевернуть стол, чтобы встать. Этот звук отрезвил Алексея. Он замер на мгновение, прислушался, а затем поднялся и тяжело побежал к аэродрому по узенькой тропинке, которой они втроем шли сюда всего несколько минут назад. Будущее представлялось ему в виде бездонной черной дыры. За спиной вроде бы послышался звук шагов. Задыхающийся Алексей обернулся на ходу. Утоптанная тропинка все еще была пуста. «Это все страх, — отстраненно подумал он. — Все страх. Нужно успокоиться, иначе Сулимо и старлей быстро отыщут меня. Напуганный человек сам выдает себя». Алексей перешел с развалистой рыси на кавалерийский шаг, приговаривая себе на ходу: