Любовь с прицелом - Владимир Колычев

— Может, он вынесет приговор мне? — произнес Родион.

Лида заинтригованно глянула на него, и парень объяснил:

— Я убил его людей, и он придет за мной, чтобы отомстить.

— Что ты предлагаешь?

— Он придет за мной, и ты его убьешь. Но для этого ты должна жить со мной.

Родион шутил, но его ирония пронизана была сильным чувством. Любил он Лиду или нет, но ему не хотелось разлучаться с ней. Он желал сделать ее счастливой.

— Я думала, ты серьезно, — сказала Лида и разочарованно глянула на него.

— В чем-то серьезно, — заявил он.

— В чем же? — Она проницательно посмотрела на него.

— Тебе нужен Питон?

— Я буду его искать, — произнесла она.

— Я хотел бы искать его с тобой вместе.

— Так в чем же дело?

— Но мне сначала нужно разобраться во всем, что мы уже натворили. Наломали дров, теперь их надо как-то уложить.

— Как?

— Я вынужден буду все объяснить, с меня должны снять подозрения.

— Попробуй.

— Телохранителей Питона я возьму на себя, — тихо сказал Родион. — Я действительно полицейский. Я имел право защищаться.

— Ты скажешь одно, а свидетель — совсем другое, — проговорила Лида.

— Свидетель… — Он кивнул, вспомнив обделавшегося бандита.

Пленник находился в погребе, за открытой дверью, и мог видеть, как Лида убивала. Но если так, то он знает, почему она это делала. Родиону и в самом деле угрожала смертельная опасность. Лида действительно его спасала.

Высокое начальство вызывает к себе подчиненных в двух случаях — за взысканием или поощрением. Родион думал, что его могло ждать и то, и другое. Начальник окружного отдела для него если не бог, то, как минимум, царь. Подполковник Васюхин — высший суд, который сейчас и решал, казнить или миловать сержанта Проскурина.

— Зачем ты поехал с Полеваем? — спросил Васюхин, холодно глядя на Родиона.

Глаза маленькие, взгляд острый, цепкий, как рыбацкий крючок. С леской. А внутренняя сила в нем — удочка, на которую он поймал Родиона и теперь потихоньку вытягивал его из воды.

— Хотел узнать, кто и зачем на него охотится.

— И кто за ним охотился?

— Грендель.

— Зачем?

— Полевай был человеком Питона, работал на него. Против Гренделя, — заученно отчеканил Родион. — Грендель об этом узнал…

Васюхин властно повел рукой, осаживая его, и поинтересовался:

— Кто убил самого Гренделя?

— Полевай.

— И Гренделя убил, и его охранника?

Взгляд у Васюхина был тяжелый, пристальный, но Родион не дрогнул.

— И того, и другого, — ответил он.

— А ты, значит, никого и ничего?

— Нет.

— А с Полеваем зачем пошел?

— Так я же должен был знать, что происходит.

— Произошло уже. — Васюхин задумался, качнул головой и стал считать на пальцах: — Восемь, девять… десять трупов произошло!..

— Но я-то здесь при чем? — спросил Родион и тяжело вздохнул.

— А кто при чем?

— Полевай кашу заварил, а Питон добавил. Я всего лишь присутствовал.

— А надо было не только присутствовать, но и взять ситуацию под контроль.

— Как?

Родион уныло глянул на Шпаркова, который стоял перед Васюхиным едва ли не навытяжку. Глаза у капитана горят, в груди пламенный мотор, нос поднят, пропеллер крутится. Ни дать ни взять истребитель с длинной историей побед, готовый к очередному взлету. Это ведь он сбивал вражеские самолеты, пока Родион считал ворон на земле. Не снизойдет капитан до него, не заступится, не скажет, что его мало волновало то задание, которое исполнял Родион.

— А ты не знаешь как? — Васюхин тоже глянул на Шпаркова.

Тот подобрался, вытянулся в струнку и бодро отстучал:

— Я подготовил группу к выезду, но сержант Проскурин не сообщил координаты.

— Сержант Проскурин был занят тем, что закапывал трупы, — с усмешкой проговорил подполковник. — А ведь вы могли бы взять Питона. Ты знаешь, кто такой Питон? — спросил Васюхин, неприязненно глядя на Родиона.

— В общих чертах.

О том, что рассказала ему Лида, Родион умолчал. Ее миссия должна была оставаться под покровом тайны, тем более что ничего конкретного она ему не сообщила.

— Питон — это!.. — Васюхин растопырил пальцы правой руки, глянул на них и тут же по очереди сложил в кулак.

Похоже, он и сам толком не знал, кто такой Питон.

— Питон своими руками никого не убивал, — произнес Родион.

Он и объяснения писал, и показания под протокол давал. Следователь и капитан Шпарков говорили ему, что Питону предъявить сейчас, в общем-то, нечего. Если только Родион даст ложные показания, скажет, что Питон при нем заказал Полевая… Но ведь он должен был говорить правду, только правду и ничего, кроме правды.

— А может, ты его покрываешь? — резко спросил Васюхин.

— Зачем?

— Да странно все это, Проскурин. Вот зачем ты поехал с Полеваем? Чтобы все знать, правильно. А выходит, что ты ничего не знаешь. Кто такая эта Лида, о которой ты тут столько написал? — Подполковник едва не смахнул со стола бумаги, но тут же прижал их ладонью. — Нет ни фамилии, ни адреса.

— Я же не мог попросить ее предъявить документы.

— Надо не просить, а делать.

— Я не думал, что это так важно.

— А что ты думал?

— Я не думал, а действовал по обстановке и ждал указаний, — проговорил Родион, замолчал и выразительно посмотрел на Шпаркова.

Тот, конечно же, не замедлил выразить возмущение:

— Указаний ты ждал? А телефон почему у тебя был выключен?..

Родион оторопело посмотрел на него. Неужели Шпарков всерьез собирался звонить ему, не дожидаясь выхода на связь? Или он просто задницу свою прикрывает?.. В любом случае Шпарков вел себя, как минимум, не по-мужски. С такими начальниками в разведку не ходят. Да и Васюхин тоже хорош.

— Что смотришь? — спросил Шпарков и нахмурился.

Он хотел казаться орлом, но похож был на общипанного воробья. Маленький, щуплый, взъерошенный. И клювом щелкает.

— Я никого не убивал, — заявил Родион.

— И трупы не закапывал? — Шпарков с удовольствием пнул его ниже пояса.

Хорошо, что в переносном смысле.

— Трупы я закапывал, чтобы позвонить вам.