Просто судьба - Барбара Картленд

Говоря это, она вышла из комнаты, вызывающе прекрасная в своем огненном платье.

Как только последнее перо шлейфа исчезло в дверном проеме, Мена снова опустилась в кресло.

Ей казалось, что приход сестры внес что-то гадкое в этот вечер.

До сих пор все было так красиво и полно несказанного очарования с того самого момента, как Линдон подсадил ее на лошадь.

— Я люблю его… я люблю… его! — повторяла она. И снова ее сердце забилось в упоительном восторге.

Мелодия любви, которую она почувствовала в его небольшом доме, снова переполняла все ее существо.

Бальная зала была живописно украшена цветами, и Элизабет Мэнсфорд с восхищением любовалась ими.

Ей все очень нравилось в этот вечер.

В доме практически не осталось ни одного мужчины, который не произнес бы в ее адрес комплимента.

Легкие морщинки на ее лице разгладились.

Она чувствовала себя молодой и очень привлекательной.

Герцог пригласил ее на танец.

Они медленно двигались по залу под нежные звуки романтичного вальса.

Большинство гостей были средних лет.

Но в зале присутствовало и достаточно много молоденьких замужних и незамужних дам, которые с завистью поглядывали в сторону Алоиз, постоянно окруженной мужчинами.

Яркое платье и сверкание бриллиантов, несомненно, превращали ее в царицу бала.

Мало кому удалось бы соперничать с ней.

Когда вальс закончился, герцог обратился к своей даме:

— Мне хотелось бы показать вам кое-что.

Элизабет Мэнсфорд подняла на него глаза и спросила:

— Еще какие-нибудь сокровища? Все, что я вижу здесь, у вас, кажется мне таким необычным, просто уникальным, что я уже не могу найти слов, чтобы выразить свои чувства.

— Думаю, вы оцените и то, что я собираюсь показать вам сейчас, — ответил он.

Они вышли из залы и пошли по галерее, в дальнем конце которой находился зимний сад.

Эта часть здания была пристроена к замку в более поздний период, но, несмотря на это, производила не меньшее впечатление.

Апельсиновые деревья только-только начинали цвести. За оранжереей находилось еще одно помещение, построенное уже отцом нынешнего герцога.

Он распахнул в него дверь, и Элизабет вскрикнула от восторга.

В этой части оранжереи было значительно жарче, и вся она была заполнена орхидеями.

— Я думала, вы показали мне все ваши орхидеи сегодня утром!

— Это совершенно особенные сорта. Когда я одевался к обеду, мне сообщили, что одна из орхидеи, вот уже целый год находящаяся здесь, расцвела сегодня вечером, как раз тогда, когда я уже отчаялся дождаться этого события. Именно сегодня, чтобы я имел возможность показать ее вам.

— Как это чудесно! — восхитилась она.

Помещение было небольшим. Элизабет обратила внимание, что в углу стояла скамья с мягкими подушками.

Можно было присесть и любоваться цветами.

Но сначала герцог повел ее туда, где среди других орхидей, но совершенно обособленно, располагался цветок, о котором шла речь.

Она не смогла сдержать возглас восхищения, настолько великолепна была эта орхидея.

— Ее название — Laelhcattleya, — сказал герцог, — и она чрезвычайно редкая. Честно говоря, я сомневаюсь, можно ли встретить ее в какой-нибудь другой коллекции в нашей стране.

Элизабет понимала, что это было уникальное растение. Цветки были небольшие, бледно-розовые с лиловым оттенком, каждый из них — само совершенство.

— Это восхитительно… совершенно… прекрасно! — вымолвила она. — Спасибо, что показали мне это чудо.

Герцог подвел ее к скамье. Они присели и так, сидя бок о бок, любовались цветами.

— Вот о чем я думаю, — сказал он тихо, — как красиво смотрелись бы цветы именно этой орхидеи в ваших волосах.

— Нет, нет, что вы! — поспешно проговорила Элизабет. — Это слишком ценный экземпляр, и вы должны только восхищаться им — таким, какой он есть, и быть очень, очень благодарным за привилегию любоваться чем-либо столь совершенным.

— «Именно так мне и следует поступить» — подумал я при встрече с вами, — сказал герцог.

Элизабет почувствовала смущение и не спускала глаз с орхидеи.

— Что мне хочется сделать, — продолжил герцог, — так это увезти вас далеко отсюда… в мое поместье в Девоншире, где я живу.

— В Девоншире? — удивленно пролепетала Элизабет.

— Мой дом в Девоншире не такой старинный, как замок, но также достоин внимания и, на мой взгляд, весьма удобен. Я разбил там парк, который, надеюсь, станет одной из наиболее ярких достопримечательностей Англии!

Элизабет молчала, затаив дыхание, а герцог продолжал:

— В поместье еще очень многое надо сделать, потому что я создаю не только английский парк, но и японский сад, который весьма необычен для наших мест, к тому же там у меня тоже имеется весьма обширная коллекция орхидей.

— Поразительно! — воскликнула Элизабет.

— Кроме того, я задумал создать и питомник лекарственных трав, — продолжал герцог, — и я отчаянно нуждаюсь в вашей помощи.

— Разумеется… Я была бы рада… помочь вам, — проговорила Элизабет, — но я не понимаю, каким образом…

Герцог взял ее руку.

— Я прошу вас, — медленно произнес он, — стать моей женой!

Он почувствовал, как пальцы Элизабет напряглись в его руке.

Спустя мгновение она повернулась и посмотрела на него широко раскрытыми от удивления глазами.

— Вы просите меня… стать вашей женой? — едва слышно прошептала она.

— Я полюбил вас с первого взгляда, — сказал герцог. — Сначала я не хотел спешить открывать свои чувства, но сегодня вечером, когда раскрылись цветки этой орхидеи, я почувствовал: для меня ее цветение — знак, что, возможно, и я вам нравлюсь хоть немного.

— Да, конечно… вы нравитесь мне! — ответила Элизабет, — и мне было так… хорошо… я была так счастлива с тех пор, как я приехала в ваш замок. Но…

Умолкнув, она посмотрела куда-то в сторону, и он чувствовал, как пальцы ее дрожат в его руке.

Он ждал. Наконец, после довольно долгой паузы, она сказала:

— Но я приехала сюда потому, что… Алоиз надеялась, что вы сделаете ей предложение…

Герцог улыбнулся:

— Много молоденьких женщин думали так же, но я достаточно умен, чтобы понять, что, хотя все они стремятся стать герцогиней, лично я как человек их мало интересую.