Прощальный поцелуй - Тасмина Пэрри

Однако теперь, когда на сцене возник Брайан, все это могло так и остаться фантазиями.

От этих невеселых мыслей ее отвлек телефонный звонок, раздавшийся где-то неподалеку. На звук она прибежала в холл, по дороге схватив ручку, чтобы записать сообщение для хозяйки дома.

– Алло, квартира Кэмпбеллов, – сказала она в трубку как можно более любезным тоном.

– Могу я поговорить с Розамундой Бейли? – спросил незнакомый мужской голос на другом конце линии.

От удивления она даже положила ручку на столик.

– Я слушаю.

– Это Доминик Блейк. Из журнала «Капитал».

Она смутилась.

– Доминик Блейк? Как вы меня разыскали, черт побери?

– Вы сами дали мне этот номер.

– Верно, дала. – Она тут же вспомнила, что, регистрируя написанную ею статью, она оставила сопроводительную записку со своими контактными данными.

Повисло молчание. Нарушил его Доминик:

– Спасибо за ваш материал.

– Ну и как он вам? – с тревогой спросила она.

– Вы меня не подвели.

– Так вам понравилось? – От возбуждения она повысила голос.

– Требуется некоторое редактирование. Возможно, пару абзацев нужно развернуть, чтобы еще усилить сделанные вами акценты, но в целом мне очень понравилось. Вероятно, нам следовало бы пересечься, чтобы обсудить это. Вы не торопитесь? Все еще на работе?

– Нет. У нас в офисе нет телефона. Так что это мой домашний номер.

– Тогда прошу прощения, что побеспокоил, да еще в пятницу вечером. Совсем утратил чувство времени. Иногда мы здесь работаем долго из-за того, что команда наша совсем небольшая.

Роз рассмеялась:

– Вам не стоит из-за этого переживать. Я сейчас распаковываю вещи.

– Распаковываете вещи?

– Я только что переехала в Лондон.

– А где вы жили до этого?

– В Теддингтоне, – ответила она.

– Экзотическое графство этот Мидлсекс.

– Вы смеетесь надо мной!

– Вы себе и представить не можете, как мне все это знакомо. – Помолчав, он добавил: – Выходит, сегодня ваш первый вечер в Лондоне.

– Вы произнесли это так, как будто такое событие стоит отпраздновать.

– Это действительно так. Помню тот вечер, когда я впервые приехал в Лондон. Я сразу сменил рубашку и пошел гулять, и бродил по городу до рассвета. Думаю, я никогда не испытывал такого возбуждения от ощущения полноты жизни и того, что она мне сулила, как в тот момент, когда я тогда, в полночь, стоял на мосту Ватерлоо.

– Ну, моя квартирная хозяйка ушла, так что в данный момент я сижу тут одна с бутылкой бордо. Значит, вы хотите обсудить мою статью… – Эти слова сами вырвались у нее прежде, чем она успела сообразить, что говорит.

– Так вы предлагаете обсудить вашу статью за бутылкой бордо?

В голосе его прозвучали нотки удивления, и это смутило ее.

– Нет, сейчас ведь вечер пятницы. Наверняка у вас есть какие-то планы, – дала она задний ход.

– Ну, это кое от чего зависит.

– Зависит? От чего зависит? – спросила она; сердце бешено стучало от возбуждения и испытываемого чувства неловкости.

– От того, хорошее ли у вас бордо.

– Да это вино чуть не разорило меня!

– Тогда вам стоит его сохранить.

– Конечно, – тихо сказала она, понимая, что он ее деликатно осаживает.

– И в таком случае нам лучше всего пойти в паб, – неожиданно добавил он.

– Чтобы обсудить мою статью?

– Разумеется.

Она взглянула на наручные часы: 18.30.

– Где вы находитесь? – спросил он.

– В Примроуз-Хилл. Я могу быть в Сохо часов в восемь.

– Или же я могу сам за вами заехать. Терпеть не могу брать на себя ответственность за то, что молодая леди разгуливает по Сохо ночью одна.

– Я могу постоять за себя.

– Не сомневаюсь. Но я на колесах. Как насчет того, чтобы я заехал за вами, скажем, через час?

Принципы? Теперь Розамунда Бейли не была уверена, что они у нее есть. «Но это не относится к настоящим убеждениям», – думала она, позволяя Доминику Блейку открыть для нее дверцу машины со стороны пассажирского сиденья.

Она переживала, что была недостаточно строга с Сэм в том, что касалось ее отношений с Брайаном, а теперь сама в пятничный вечер отправляется на свидание с практически незнакомым мужчиной, и просто потому, что сказать «да» ей, похоже, было проще.

Доминик обошел свой «Стэг» насыщенного зеленого цвета и, открыв дверцу, запрыгнул в маленький уютный салон. Посадка у этой машины была очень низкая, и Роз казалось, что она сидит чуть ли не на асфальте. Из-за тесноты Доминик, усаживаясь, задел ее рукой.

– Ну, по сравнению с нашей прошлой встречей наметились некоторые перемены, – сказала она, когда он завел мотор.

– Я надеялся, что ваша злость на меня к этому времени уже немного поутихла, – отозвался он и ухмыльнулся, искоса взглянув на нее.

– Именно поэтому я и встречаюсь с редактором журнала один на один в пятницу вечером?

– В ваших устах мои мотивы приобретают весьма сомнительный смысл.

Роз посмотрела на него – красивый профиль, спокойная уверенность – и решила, что нельзя ему позволять думать, будто она из тех девушек, которые так просто поддаются его чарам.

– Мне кажется, что вы человек, которому просто необходимо нравиться людям, – сказала она, заметив, что он подстригся после их прошлой встречи.

– Или что я решил, что произвел на вас плохое первое впечатление. И что я к тем, кто пишет для «Капитала», отношусь по-дружески. Кстати, если мне не изменяет память, именно вы предложили встретиться…

– Чтобы обсудить статью.

– Ну разумеется, – мгновенно отозвался он.

Она откинулась на спинку сиденья, совершенно сбитая с толку; ее смущало, что кабина автомобиля такая маленькая, что она вдыхает запах чистоты и свежести, исходящий от него, – тонкий аромат дорогого мыла и одеколона.

– Итак, куда же мы направляемся?

– Понятия не имею, – честно признался он. – Я плохо знаю этот район города.

– Как это? А где же вы живете?

– Тависток-сквер. Слышали про такое место?

– Там когда-то жил Чарльз Диккенс.

– Да вы в курсе! – улыбнулся он.

– Люблю гулять по Лондону и читать таблички с названиями улиц на домах.

– Как насчет этого, например? – спросил он, со скрипом тормозов останавливаясь напротив традиционного с виду паба, вход в который украшали корзины с цветами.