Клоун Леша - Маша Трауб

– Мам, только не надо про передачу! – взмолилась Света.

– Ладно, нам пора, это не по нашему ведомству. – Милиционеры встали из-за стола.

– Она – гражданка России! – воскликнула Инна Владимировна. – Вы обязаны ее защищать!

– Ну, когда вернется, тогда защитим, – пообещали милиционеры.

– А если она не вернется? Я вас не отпущу! Вы не имеете права нас бросать! – Инна Владимировна загородила собой проход.

Света поставила в микроволновку мясо. Гена налил еще водки. В этот момент опять зазвонил телефон.

– Алле! Тут милиция! Немедленно отпустите мою дочь! – закричала Инна Владимировна в трубку.

– Мам, какая милиция? Я с девочками, Соней и Дашей. Скоро вернемся. Все нормально. Только представляешь, тут не плюс двадцать, а минус двадцать. А мы купальники с собой взяли! Ты не сердись! Мы в опере были! Все, пока! Целую! – задорно отрапортовала Вика.

Инна Владимировна переводила взгляд с телефона на Свету, на Гену и на милиционеров.

– Вы что-нибудь поняли? – спросила она наконец.

– Выпейте. – Гена вложил в ее слабые руки рюмку.

– Вот она всегда такая была, еще с детства! – возмутилась Света. – И ей все с рук сходило!

– Ладно, всего хорошего, – сказали милиционеры.

Света проводила милицейский наряд, принесла разогретое мясо, нарезала хлеб, сварила кофе. Гена одобрительно хрюкнул и налил всем еще по стопке.

– Господи, ну что она себе придумала? – причитала Инна Владимировна. – Ну что у нее в голове творится?

– Мозгов нет, вот и все, – сказала Света.

– Не, она не дура, – заступился за соседку Гена. – Таких баб поискать!

– Ура! Нашла! – Света в этот момент подобрала пароль к телефону. Там оказалось десять непринятых звонков от Людмилы Федоровны.

– Кто это? – удивилась Инна Владимировна.

– Сонина мама, – пояснила Света.

– Надо ей позвонить. Дай мне трубку. Я сама с ней поговорю.

Еще два часа Инна Владимировна висела на телефоне, обсуждая с Людмилой Федоровной, как тяжело быть матерью взрослой дочери. Гена чинил выбитую дверь. Света поехала к мужу и сыну, которые сидели голодные и ждали ее возвращения.

Надежду Кирилловну в подъезде терпеть не могли, как и ее йоркширского терьера по кличке Максик. Она начинала скандалить уже с утра, как только выходила с собакой на прогулку. Консьержке доставалось за плохо вымытый пол, за то, что Надежда Кирилловна опять всю ночь не сомкнула глаз, слушая, как хлопает подъездная дверь.

– На ночь надо запирать, – говорила она.

– Люди же возвращаются, гости, работа, – оправдывалась консьержка Алла.

– Приличные люди по ночам не шляются, – стояла на своем Надежда Кирилловна.

Алле почти исполнилось шестьдесят, у нее были внук и беременная невестка, а еще дом в Ставрополе, в котором нужно было достраивать второй этаж. И сердце болит, и давление скачет.

Надежде Кирилловне недавно исполнилось семьдесят семь. Каждый день рано утром в розовых кроссовках она выводила Максика на прогулку. Каждый день она отчитывала Аллу то за пол, то за палисадничек, разбитый перед каждым подъездом. В обязанности консьержки входили прополка, полив и высадка новых растений. Алла не любила копаться в земле, рука у нее была тяжелая, ничего не приживалось. И Надежда Кирилловна, особенно поздней весной, сообщала Алле, что консьержка из соседнего подъезда следит за цветами лучше. И сирень у нее зацвела. А через дом даже альпийская горка есть. Очень красиво. И только около их подъезда растут чахлые бархатцы, приткнувшиеся сбоку ромашки и нет ни одного розового куста.

– Вот в Англии за такой сад вам было бы стыдно, – говорила Надежда Кирилловна.

– Мы ж не в Англии, – отвечала Алла.

– И очень жаль!

Каждый день Надежда Кирилловна сообщала Алле, что она происходит из очень древнего уважаемого рода. И если бы они были в Англии, то она была бы как минимум баронессой. И хотя здесь она – обычная пенсионерка, дела это не меняет.

Терьер Максик был под стать своей хозяйке. Он совершенно четко осознавал себя йоркширским терьером и кидался на всех собак. Большие собаки смотрели на него с недоумением и не проявляли должного уважения, отчего Максик начинал биться в истерике.

Точно так же билась в истерике Надежда Кирилловна, когда жена «главного по подъезду» решила покрасить стены в розовый цвет и выложить пол плиткой под мрамор.

– Господи, это же просто кошмар! Китч! – кричала Надежда Кирилловна. – Я не собираюсь сдавать деньги на этот ужас!

Все остальные жильцы молча сдавали: им было совершенно наплевать – розовые стены или зеленые.

С Надеждой Кирилловной, как и с ее Максиком, никто не связывался. Ее сын, судя по приклеенному на ветровое стекло служебного автомобиля пропуску и водителю, который открывал начальнику дверь, занимал не последнюю должность в правительстве. Сын приезжал проведать маму раз в две недели. Впрочем, ходили слухи, что Надежда Кирилловна действительно обладала занимательной биографией, в которой были и предки-дворяне, и первый муж – большой чиновник, и второй муж – известный то ли актер, то ли художник. Все сходились во мнении, что в свои семьдесят семь, имея сына при деньгах и власти, Надежда Кирилловна может позволить себе многое. Такого же мнения придерживалась и она сама, поэтому периодически сообщала Алле, что добьется ее увольнения, доводя несчастную консьержку до слез. Надежда Кирилловна угрожала соседке сверху проверкой силами органов опеки и попечительства за постоянный шум – трое детей не умели тихо себя вести и без конца роняли тяжелые предметы на пол, то есть «прямо на голову» Надежде Кирилловне. Несчастные дворники боялись ее как огня. Им она обещала депортацию на родину за плохо очищенный от снега асфальт и разбросанные реагенты.

Надежду Кирилловну побаивались и не любили. От нее всего можно было ожидать.

Все шло по привычному распорядку, пока квартиру в доме не купил новый жилец. И самое ужасное – он купил квартиру на одной лестничной клетке с Надеждой Кирилловной. Мужчина лет тридцати, судя по речи, без особого образования и воспитания (как заметила Надежда Кирилловна), но явно не бедный. Дом считался элитной новостройкой, так что другого жильца быть и не могло. Впервые столкнувшись в лифте с Надеждой Кирилловной, он имел дерзость не поздороваться первым.

– Добрый день, молодой человек, – строго сказала Надежда Кирилловна.

– Здрасте, – ответил новый жилец и повернулся к соседке спиной.

– Вас как зовут? – Надежда Кирилловна начала закипать. Максик, почувствовав настроение хозяйки, предупредительно тявкнул.

– А? – повернулся к ней жилец.

– Я прошу вас представиться, – потребовала Надежда Кирилловна.