Грон. Сердце башни - Роман Злотников

– Что мы отступаем? – с легкой усмешкой уточнил Грон. Ормераль облегченно кивнул.

– Да, мне так и сказали.

– Это так, мой друг, – согласно кивнул Грон. – Более того, последний раз мы отошли на пару тысяч шагов не далее как сегодня утром.

Король Насии недоуменно окинул взглядом отлично обустроенный лагерь, стройные ряды палаток, дымки костров, над которыми были подвешены большие казаны, составленные в пирамиду пики, спокойно марширующих солдат и стайку лекарей, благодушно наблюдающих за всей этой лагерной суетой – видимо, работы у них было очень-то много. И лишь потом изумленно вопросил:

– Но почему?!

– Ну, если время от времени не отступать, тот сброд, который упорно атакует наши позиции уже вторую неделю, точно разбежится. И что – искать его потом по всей Кагдерии? – Грон неодобрительно покачал головой, показывая, как он относится к столь глупой, по его мнению, мысли, а затем решительно закончил: – Ну, уж нет – мы похороним его здесь!

Ормераль несколько мгновений озадаченно смотрел на Грона, переваривая только что услышанное, а затем его лицо прояснилось, и он… расхохотался.

– Да уж, друг мой, я не перестаю благодарить Владетеля за то, что он просветил мой разум, благодаря чему я выбрал союз с тобой, а не войну. Не вызывает сомнений, что ты бы точно так же придумал, как не гоняться за мной по всей Насии, а похоронить в выбранном тобой месте.

Грон скромно улыбнулся…

Войска Агбера добрались до укрепления шейкарцев у Двузубой скалы спустя неделю после того, как «Армия бедняков» первый раз попыталась прорваться в Насию через перевал. Шейкарцы держались вполне себе уверенно. Более того, когда Грон, спрыгнув с коня, взбежал на стену и подошел к старейшине Нушвальцу, который в этот момент как раз обматывал себе руку выстиранной и прокипяченной тряпицей, тот во весь голос орал на какого-то здоровяка, стоящего прямо перед ним опираясь на здоровенный, как раз под его размерчик, ушванце.

– Тебе что было сказано, дурень? Вы – некишальц! Некишальц, а не шуншвальц! Какого Владетеля вы полезли в атаку?

– Так скучно же, старейшина, – прогудел здоровяк. – Уже восьмую атаку до нас так дело и не доходит. Все время нас задвигаешь. Скоро мхом покроемся.

– А вот вовремя надо было приходить, – сварливо отозвался Нушвальц, правда, уже тоном ниже. – Другие-то вон – камни таскали, стену строили, древки для дротиков рубили. А вы – на тебе, пришли на все готовенькое. Только ушванце да «барсами» помахать.

– Так мы уже четвертый день после боев покойников в ущелье выкидываем, – обиженно протянул здоровяк. – Сколько уж попрекать можно.

В этот момент старейшина наконец-то заметил Грона. Он смерил его сердитым взглядом, усмехнулся и ехидно произнес:

– Ну, здравствуй, зятек…

Здоровяк обернулся, дернулся, а потом пробормотал:

– Я это… пойду я, старейшина… пора мне это…

– А чего так неласково? – усмехнувшись, спросил Грон, когда здоровяк отдалился на более-менее приличное расстояние.

– А то, – сердито начал Нушвальц. – Ты долго моих девок мучить будешь?

– Я? Как?! – опешил Грон.

– А так! – рявкнул старейшина. – Долго мне еще внуков ждать? Так ведь и помереть могу, очередную твою просьбу исполняя! Думаешь легко мне было уговорить людей выйти навстречу этим… этому мясу? Знаешь, что мне все старейшины говорили? С какой стати шейкарцы должны защищать Насию? Кто нам насийцы – отцы, братья, сватьи? Но я же сделал! А ты?.. – и старейшина досадливо махнул рукой. Грон, слегка опешивший от такого наезда, некоторое время помолчал, а затем осторожно начал:

– Прости меня, Нушвальц, я все понимаю. И я принимаю твои обвинения. Да, так и есть. Я виноват, но дело в том, что…

– Хочешь сказать, что на тебя открыта охота? И что твои близкие, находящиеся рядом с тобой, тоже являются целями? – усмехнулся старейшина. – И что? Разве жизнь устроена не так, что мы можем умереть в любой момент – от дрогнувшей руки на охоте на снежного барса, от горного обвала, от невесть где подцепленной лихорадки, да просто надышавшись дыма от сырого дерева в очаге? И что теперь – не жить совсем? – он вздохнул. – Когда я умыкнул мать моих девочек из Рода Ушмешильц, за мной открыло охоту аж сорок человек. Отец, братья, племянники, сговоренный жених моей девочки и вся его семья. Нам пришлось пять лет скрываться в дальних ущельях, время от времени укорачивая на голову вышедших на наш след очередных преследователей, пока все чуть успокоилось, и я смог договориться с семьей моей жены. Но знаешь, что я сделал сразу же после похищения? Едва только скинул ее с плеча на охапку прошлогодней травы, – Нушвальц расплылся в довольной улыбке, а затем гордо заявил: – Заделал ей моих девочек! Вот так! – потом вздохнул и произнес уже куда тише: – Жизнь идет своим чередом, Грон. И горе, голод или опасности – совершенно не повод для того, чтобы она остановилась. Что от нас останется, если мы перестанем рожать детей? Кости в земле? Ты точно хочешь именно такого конца?

А Грон стоял, стиснув зубы, и в голове его колоколом бился голос Мельсиль: «Да не прервется нить…». Какой же он был дурак!..

В тот вечер они со старейшиной напились до чертиков. А потом Грон уснул и проснулся от ощущения теплого тела рядом. Линдэ, заметив, что он проснулся, тут же подняла голову и окинула его тревожным взглядом. Грон взял ее руку, осторожно коснулся ее губами, а потом тихо произнес: – Завтра…

На утро Грон лично поднялся на стену и осмотрел завалы тел, смердящими кучами валявшиеся по всему полю перед стеной.

– Это еще ничего, – хмыкнув, заметил старейшина. – Эти-то, считай, свеженькие. Самых завонявших мы сбрасываем в ущелье. Вот оттуда вони…

Грон понимающе кивнул, а затем, развернувшись к предводителю шейкарцев, сказал:

– Сегодня, после второй атаки – сделаете вид, что они вас сбили со стены и откатитесь назад, шагов на пятьсот. А потом вообще уйдете. Отбросите их, если вздумают преследовать, и уйдете.

Нушвальц вытаращил глаза.

– Зачем?!

– Затем, что если вы этого не сделаете – через день-два они отсюда сбегут.

Старейшина задумался.

– Но разве это не то, что ты хочешь? Ты же говорил, что их нельзя пропустить в Насию?

– Я тебя просил не пропустить их в Насию, старина. Я же собираюсь их здесь просто уничтожить. Всех. И тех, кто уже состоит в этой самой «Армии бедняков», которую, как по мне, правильнее было бы назвать «Армией грабителей и убийц», потому что нормальных работящих бедняков, которым просто не повезло в жизни, там почти нет. Только крысы, пошедшие в эту армию, чтобы грабить и убивать, потому что ничего полезного делать не умеют, потому-то и жили так гнусно раньше… И еще тех, кого тайные руководители всего этого кровавого хаоса пришлют им на помощь.

Нушвальц прикусил ус и, хмыкнув, протянул: