Очерки из моей жизни. Воспоминания генерал-лейтенанта Генштаба, одного из лидеров Белого движения на Юге России - Александр Лукомский

Второй вопрос – разговор с союзниками. Союзники явятся и с кем-нибудь связаться пожелают. Естественно, что они обратят свои взоры опять на те же реальные силы: Донскую и Добровольческую армии. С тем Красновым, который послал известное письмо в Берлин, они, конечно, разговаривать не пожелают.

Вполне естественно, что руку помощи они протянут Добровольческой армии, которая никогда и ни при каких условиях за помощью к немцам не обращалась.

Тогда и Дону, и Грузии, и Украине придется поклониться Добровольческой армии.

Нужно прийти к заключению, что Верховная власть и выполнение задач внешней политики должны быть отнесены к центру – Добровольческой армии.

Что касается федерации и автономии, то я должен сказать, что, сколько я ни изучал этот вопрос – разницы не вижу, это одно и то же».

Обещанного контрпроекта Кубанское правительство так нам и не прислало.

После занятия 2/15 августа Екатеринодара Добровольческая армия стала развивать операции против Таманской группы большевиков, а также действовавших в районе г. Новороссийска и на Черноморском побережье. Во время развития последней операции в штабе Добровольческой армии были получены сведения, что в районе Туапсе и Майкопа действуют против большевиков восставшие и ушедшие из своих станиц отряды кубанских казаков, которым помогают грузины. Вслед за этим с Туапсе была установлена связь, и в его районе был обнаружен небольшой грузинский отряд под начальством генерала Мазниева. При этом отряде находилось до шести сотен казаков, бежавших из Майкопского отдела.

Грузины помогали казакам оружием и боевыми припасами; мы же начали снабжать грузин хлебом. Так как генерал Мазниев действовал против большевиков, то Добровольческая армия установила с ним самую тесную связь и смотрела на этот отряд как на союзный. Генерал Мазниев обнаружил полную готовность помогать Добровольческой армии и восставшим кубанским казакам.

К этому времени относятся первые переговоры по вопросам товарообмена с Грузией. Генерал Мазниев передал в распоряжение начальника отряда Добровольческой армии один броневой поезд и обещал передать санитарный поезд; с нашей стороны было обещано отпустить для Грузии хлеба на 250 тысяч рублей.

В это время крупные силы большевиков, отступая под давлением Добровольческой армии от Новороссийска вдоль Черноморского побережья, вытеснили грузинский отряд генерала Мазниева из Туапсе и заняли город.

26 августа/8 сентября большевики очистили г. Туапсе и отступили на север, надеясь соединиться со своими частями, действовавшими в районе Северного Кавказа. Наши части в тот же день заняли Туапсе.

Дружеские отношения, налаживавшиеся между нами и грузинами, резко изменились после занятия нами Туапсе и водворения там нашей власти.

Генерал Мазниев, как показавший себя расположенным к Добровольческой армии, был отозван и заменен генералом Кониевым115. В районе селения Лазаревского (в 60 верстах к юго-востоку от Туапсе) грузины стали сосредоточивать значительные силы (5 тысяч пехоты с 40 пулеметами и 18 орудиями) и приступили к укреплению позиции у Сочи, Дагомыса и Адлера. Одновременно в два последних пункта вступили германские отряды, и всякие сношения грузин с нашими войсками были прерваны.

По заявлению нашим представителям генерала Кониева, изменение отношения грузин к Добровольческой армии было основано на указании германского командования. К этому же периоду относятся сведения, полученные из Тифлиса, что русские, особенно офицеры и чиновники, подвергаются самому беспощадному гонению.

12/25 сентября в Екатеринодар прибыла грузинская делегация во главе с министром иностранных дел грузинского правительства Гегечкори; в состав делегации входил генерал Мазниев. Гегечкори заявил, что делегация прибыла с целью вести переговоры по вопросам товарообмена и для установления дружеских отношений между Грузией и Добровольческой армией, а также Кубанью.

Приезд этой делегации вполне совпадал с желанием командования Добровольческой армии договориться с грузинским правительством и установить дружеские отношения. Прежде всего представлялось крайне желательным получить уверенность, что ничто не может угрожать нашему тылу и явится возможность не держать на границе с Грузией войска, столь необходимые для борьбы с большевиками на Северном Кавказе.

Затем нужно было договориться по следующим вопросам:

1) В Грузии, после ликвидации Кавказского фронта, осталось большое интендантское, артиллерийское, инженерное и санитарное имущество, принадлежавшее русскому государству. Представлялось желательным хотя бы часть этого имущества получить в распоряжение Добровольческой армии. Если бы не удалось договориться о получении этого имущества безвозмездно, то выработать условия, на которых Грузия согласилась бы это имущество передать нам.

2) В Грузии оставалось большое имущество, принадлежавшее Красному Кресту, военно-промышленному комитету и всероссийским союзам земств и городов. Надо было добиться, чтобы Грузия признала право на это имущество образовавшихся при Добровольческой армии временных главных управлений этих организаций.

3) О прекращении преследования в Грузии русских граждан; о предоставлении права русским офицерам, находившимся в Грузии, отправляться на службу в Добровольческую армию, без опасения за участь их семейств, оставляемых в Грузии.

Те сведения, которые были получены из Тифлиса о преследовании всего русского, не давали надежды добиться полного соглашения и установить дружеские отношения. Грузинское правительство и грузинская пресса подвергали резкой критике Добровольческую армию и ее командование, называя их черносотенцами, контрреволюционерами. Наконец, на грузинское правительство оказывалось давление со стороны германского командования, которое, естественно, стремилось изолировать Добровольческую армию и поставить ее в трудное положение.

Но для нас было так важно достигнуть соглашения с Грузией, что генерал Алексеев решил пойти на все возможные уступки, лишь бы установить сносные отношения.

12/25 сентября генерал Алексеев, открывая заседание, начал свою речь следующими словами: «Разрешите от имени Добровольческой армии и Кубанского правительства приветствовать представителей дружественной и самостоятельной Грузии. Я пожелаю, чтобы те весьма важные переговоры, которые нам предстоят, привели к удовлетворительным результатам. Разноречий быть не должно. С нашей стороны никаких поползновений на самостоятельность Грузии не будет – в этом отношении Грузия может считать себя обеспеченной, но, дав такое обеспечение от Добровольческой армии и Кубанского правительства, которое, конечно, это подтвердит, мы должны ожидать равноценного отношения со стороны грузинского правительства к нам».

Из дальнейшего хода переговоров выяснилось, что грузинские представители заняли совершенно непримиримую, и притом необоснованную ни историческими, ни этнографическими, ни экономическими данными позицию в вопросе об установлении границы Черноморской губернии, настаивая на том, что Сочинский округ должен входить в состав Грузии.