Пламенный лед - Татьяна Минаева

- Давайте. - Ксюша не улыбалась, мягкий, но серьезный взгляд внушал чувство спокойствия, основательности. Она как будто хотела передать им уверенность, живущую в ней самой.

Произвольную программу они катали под «The world is not enough» группы Garbage, ту самую песню, под которую они танцевали после небольшого турнира в Эстонии. Каждый раз выходя на лед под эту музыку, Макс видел в глазах Лизы отражение того самого вечера, лукавые искорки, откровенно свидетельствующие о том, что она тоже прекрасно все помнит. Он и не сомневался! У нее даже платье было точь-в-точь такое же, как тогда, разве что короче. И на кой только он согласился на эту провокацию?! Знал ведь, что это будет игра на собственных нервах. После каждого проката ему хотелось прижать Лизу к стенке, содрать с нее одежду и иметь так, чтобы она с ума сходила, чтобы ноги у нее подкашивались. Когда они уходили со льда, непонятно было, от чего сердце колотится – от того что элементы выкручивал в бешеном ритме или от близости собственной партнерши. От того и от другого, наверное… В декабре, после чемпионата России, он не выдержал, уволок ее под трибуны, зажал в какой-то подсобке. Как псих, честное слово. На него ни одна баба так не действовала, а от этой мозг плавился, сознание плыло, рассудок вообще отрубался начисто. Она тогда вяло отбивалась, отворачивалась от его хаотичных поцелуев, а потом сама к нему стала жаться, подставлять шею. Шептала что-то горячо, дышала прерывисто и стонала сдавленно, сдерживаясь, кусала губы. Миронов после на них долго смотрел, внимательно так, а Макс только потом обнаружил, что пуговица на рубашке от костюма оторвана и болтается на ниточке.

Эта программа не походила на то, что они делали в прошлом сезоне. Эта программа была не только о любви, она была о страсти, о соперничестве, о власти. О власти как таковой и о власти мужчины над женщиной, женщины над мужчиной.

После того как озвучили оценки предыдущей пары, они взялись за руки и проехали вдоль бортика несколько метров, а после застыли в разных сторонах катка. Лиза облизала губы, сделала глубокий вдох. Где-то сбоку мелькали флаги России, трибуны пестрили тысячами лиц, но она знала, что не должна думать ни о чем кроме проката. И еще немножко о Максе. Так, чтобы эмоции не шкалили бешеным потоком, а подчеркивали чувственность, придавали катанию нужную окраску. Она дозировала их, медленно выпускала на волю, отравляя все вокруг этим сладким ядом, дурманом собственной страсти и дикой любви, приоткрывая порочно дерзкую часть себя. Музыка подхватила их, обозначила оттенки. История, картинка, образы… Они держались отстраненно, кружили вокруг, присматриваясь, словно коварные хищники, знающие друг другу цену. Они смотрели друг другу в глаза, завладевая, пропитывая, проникая внутрь. Борьба двух лидеров, двух искушений. Выброс, словно Макс отталкивал ее от себя, ненужную более, словно он выиграл, а она проиграла, и тут же поддержка, ее платье на его ладони, ее горделивая поза, изящные руки. Резкий рывок, и Лиза падает в его объятья, на секунду страстно прижимается лишь затем, чтобы в следующее мгновение доказать, что проигравший тут он. Четверной тулуп уже не просто параллельный – зеркальный, овации, заглушающие музыку, восторг болельщиков. Взгляд из-под ресниц, томный, пленительный, глаза в глаза. Заученное касание чуть дольше, напористей, а в глубине мужских зрачков пламя, и ясно, что прокат не имеет к этому никакого отношения. Языком по губам, случайно, когда он касается талии, когда по телу пробегает дрожь, заметная лишь ему. Подкрутка в три оборота, параллельное вращение так близко, что можно дотронуться рукой, тодес, в переводе с немецкого - спираль смерти.

The world is not enough,

But it is such a perfect place to start, my love…

And if you’re strong enough,

Together we can take the world apart, my love…

Лиза, следуя сценарию постановки, повернулась к Максу спиной, его пальцы прошлись по ее плечам до локтей, дальше, до запястий, и она, бросив на него взгляд из-под ресниц, улизнула из его рук. Она чувствовала, что начинает выбиваться из сил, но хуже было, что вдогонку этому в голове звенел маленький противный колокольчик страха. Главное, чтобы снова не закружилась голова, остальное неважно. Лиза резко развернулась, решительно зашла на прыжок… Три оборота… еще три… два… Лезвие коснулось льда, и она мысленно заорала сама себе «стой, мать твою! Выезжай!». Трибуны снова взорвались гулом оваций, взметнулись флаги, шум окутывал, уносился под своды катка и возвращался обратно, а Лиза смотрела в глаза Максу, удерживая его между реальностью и сном, между землей и небом, там, где они, две смелые птицы, парят надо льдом, раз за разом доказывая, что нет ничего невозможного.

Светлана смотрела на свою дочь, и ей казалось, что это и не Лиза вовсе, а какая-то другая, далекая девушка. Красивая, уверенная в себе. Эта девушка плавилась в мужских руках, дразнила, притягивала взгляды. В ее движениях сквозила страсть, и страсть эта была вовсе не постановочная, заложенная в смысл программы, это была страсть к жизни.

Аккуратные ухоженные пальцы Светы сжимали ремень сумки, лежащей на ее коленях, но она не замечала этого. Она не замирала, когда ее дочь заходила на сложнейшие элементы, не хлопала, когда та успешно их исполняла. Света просто смотрела и пыталась вспомнить что-то важное, какие-то мелочи, детали… Пыталась, но не могла. Только откуда-то издалека приходил размытый образ маленькой девочки в желтом платье. Давний день, стершийся из памяти… Один из первых турниров ее дочери. Время раздвинулось и сжалось, все стало прозрачным, словно не было этих лет, разделяющих прошлое и настоящее, словно по льду сейчас скользила та самая девочка.

Москва, осень 2003 года

- Ты опять вторая! – Света с силой сдавила тонкую руку дочери. – Почему же ты такая неуклюжая, а?!

- Мам…

- Замолчи, - прошипела Светлана и дернула девочку за руку, уводя подальше от трибун.

Больше на дочь она не смотрела, тащила за собой, не замечая ни стоящих в глазах Лизы слез, ни понуро опущенной головы. Она и не знала, почему вышла из себя, но эта серебряная медалька…

- Мам… - Лиза снова подала голос.

Света сделала вид, что не слышит этого. Потом втащила дочь в раздевалку, с раздражением достала из шкафчика сумку и бросила к ее ногам. Ее раздражали эти опущенные плечи, жалобный голосок, а еще больше раздражало ее, что ради того, чтобы поехать с Лизой на этот турнир, ей снова пришлось выворачивать наизнанку все свои планы. Из-за второго ребенка их с Николаем жизнь трещала по швам, если бы не свекровь…

- Переодевайся. Я жду тебя снаружи, - отрезала она и, так и не взглянув на Лизу, хлопнула дверью.

Республика Корея, Пхёнчхан, Февраль 2018 года

- Ты куда? – Николай ухватил подорвавшуюся жену за локоть. – Сережка скоро кататься будет.

- Я Лизу… - Светлана выглядела потерянной. Меркулов сдвинул брови, не улавливая сути ее слов, но Света нетерпеливо дернула рукой. – Мне нужно увидеть Лизу. Коль…

- Сережка откатается, и пойдем.