Keeping 13 - Хлоя Уолш

ответить ему, но мое внимание было приковано к девушке, пристально смотревшей на меня. Удивительно, но я не сдавалась и смотрела в глаза Белле Уилкинсон с высоко поднятой головой.

— Пойдем сыграем в бильярд в гостиной, — сказал Кормак мальчику, стоявшему рядом с ним. — Я завязал с этим дерьмом. — Повернувшись к Белле, он спросил: — Ты идешь?

— Нет, — ответила она, не сводя с меня глаз.

— Белла, просто оставь это в покое…

— На что ты уставилась, приемный ребенок? — усмехнулась она, свирепо глядя на меня.

— Тебе лучше забрать свои слова обратно, сучка, — прорычала Лиззи, приближаясь к ней.

— Все в порядке, Лиз. — Подняв руку, я остановила свою подругу от нападения, ни разу не прерывая зрительный контакт с Беллой. — Ее слова не причиняют мне боли.

— Тебе нужно собраться с мыслями и оставить ее в покое, — предупредил Кормак, свирепо глядя на свою девушку. — Я сказал тебе, Бел, я не собираюсь снова проходить через это с тобой. Если ты со мной, тебе нужно забыть об этом дерьме с ней и Джонни.

— Держу пари, ты довольна собой, — прошипела она, указывая подбородком на экран телевизора, игнорируя своего парня.

— Я рада за него, — поправила я, не отступая.

— Ты должна чертовски хорошо отсосать, чтобы заполучить себя и свою банду ублюдочных братьев в дом Кавана, — продолжила Белла. — Ты тоже отсасываешь у его папочки, приемная крошка?

— Боже мой, ты, блядь, одержима им! — Прошипел Кормак. Покачав головой, он схватил свою куртку со стойки бара и встал. — Я здесь, а ты просто… ты даже не видишь меня! Ты думаешь только о нем. Я не знаю, что еще я могу сделать…

— Конечно, я вижу тебя, — отрезала она, отрывая взгляд от меня, чтобы посмотреть на своего парня. — Я ведь с тобой, не так ли?

— Только потому, что он с ней, — выпалил в ответ Кормак, в глазах которого была боль. — Они были правы насчет тебя, не так ли? Ты меня не любишь.

— Сейчас ты просто ведешь себя как слабак, — бросила она в ответ. — Будь мужчиной.

— Я люблю тебя, — сказал он ей, покраснев. — Честно люблю, но я не могу продолжать в том же духе.

— Чего ты не можешь?

— Быть вторым лучшим, — прорычал он. — Я завязал с этим дерьмом, Белла. Я завязал с тем, что меня использовали. И я покончил с тобой!

— Ты еще ничего не закончил, — со смехом парировала она. — Ты приползешь обратно.

— Я не жесток, Белла, и то, что ты делаешь с ней, жестоко, — сказал он ей, дрожа. — То, что ты делаешь со мной, еще хуже. — Глубоко сглотнув, он добавил: — На этот раз я не вернусь… На этот раз между нами все кончено.

— Тогда уходи, — бросила она ему вызов.

— О, не волнуйся. — Протиснувшись мимо Фели, Кормак вышел из бара. — Я уже ушел.

Отсутствие чувств, которые она испытывала к своему парню, было очевидным, потому что, когда Кормак вышел из бара, Белла даже не вздрогнула. Она просто продолжала извергать в меня яд, бросая жестокие комментарии и слова, подобные пулям, предназначенным причинить мне боль, но она больше не могла этого делать. Потому что я забыла ее. Я была честна перед богом из-за Беллы Уилкинсон и всех других дрянных девчонок, которые нападали на меня с трехлетнего возраста и по сей день. То, что я пережила за последний год: похоронила своих родителей, потеряла дом, почти потеряла брата из-за наркотиков, почти потеряла свою жизнь, — это изменило меня. Теперь я была другой, сильнее, и она не могла причинить мне боль, потому что я отказалась передать такую власть ей или кому-либо еще.

Весь этот страх? Я сбросила это со своих плеч, как одеяло, позволив ему упасть с моего тела, направляя силу, которую, знала, была во мне. Всегда будет другая Белла, но, как сказал мне мой консультант, другой меня не будет, и в этом была моя сила, моя особая мощь. Я никогда не стала бы специалистом по ракетостроению или игроком в регби мирового класса, но я была выжившей, и у меня это чертовски хорошо получалось. Поэтому с высоко поднятой головой я посмотрела ей прямо в глаза и дала ей то, о чем она никогда бы не попросила и, вероятно, никогда не заслужила. — Я прощаю тебя за то, что ты сделала со мной в тот день. — Она могла сдерживать свой гнев и цепляться за обиду, но это не означало, что я должна была это делать. — И я надеюсь, что ты обретешь немного покоя. — С этими словами я развернулась и пошла обратно к своим друзьям.

— Вау, — задумчиво произнесла Лиззи, опускаясь на скамейку напротив моего кресла. — Я не знаю, следует ли тебе дать пощечину за то, что ты не дала этой сучке того, что она заслужила, или вознести тебя к лику святых за то, что ты выбрала высокий путь.

— Святая, — предложил Фели, проскальзывая в кабинку рядом с ней. — Определенно святая.

— Ребята, — пробормотала я, краснея. — Ничего особенного.

— Ты — воплощение того, что убиваешь их добротой и хоронишь с улыбкой, — сказал мне Фели.

— К черту шоссе, — бросила Лиззи. — Я бы надрала ей задницу.

— Что ты сделал, Шэн? — Спросил Хьюи, отрывая губы от губ Кэти, чтобы посмотреть на нас. — Вы подрались?

— Определенно нет, — выдавила я, все еще дрожа. — Я не боец.

— О, я думаю, что да, — ответил Фели. — Мухаммед Али здесь, ребята.

— Она порхает, как бабочка, и жалит, как пчела, — усмехнулась Кэти. — Совсем крошечная пчелка.

— Она НОКАУТИРОВАЛА Кава, не так ли? — Хьюи рассмеялся.

— О, он снова в деле — смотрите! — Я взвизгнула, наблюдая, как Джонни заполнил экран, чтобы получить медаль. — Они объявляют его Лучшим игроком матча.

— Ш-ш-ш!

— Заткнитесь, вы, куча шлюх, он разговаривает!

Громкость была установлена на максимум, и толпа в баре погрузилась в гробовую тишину как раз в тот момент, когда репортер начал говорить. — Джонатан, примите мои искренние поздравления в связи с фантастическим выступлением сегодня вечером. Вы впервые вышли в старте за взрослую команду и забили с двух попыток — и это всего в восемнадцать лет. Сегодняшний вечер, должно быть, стал для вас воплощением мечты. У тебя есть какие-нибудь слова?

— Для меня большая честь иметь возможность представлять свою страну, — ответил Джонни, все еще слегка запыхавшись. — Я хорошо осознаю, как мне повезло быть на этом посту, и за это я хотел бы поблагодарить своих родителей за их преданность делу и поддержку. Моим тренерам и наставникам в Академии, моей школе за то, что они заложили