Столп огненный - Кен Фоллетт

Другим – Элисон и секретарю Клоду Но – тоже позволили присоединиться. Выехали из Чартли-мэнор, пересекли ров по мосту и поскакали через пустоши в направлении деревни, где должны были ждать прочие охотники.

Солнце, свежий ветерок, надежды на будущее – все воодушевляло. Конечно, и прежде предпринимались попытки освободить Марию из заточения, но все они заканчивались сокрушительными провалами. Однако сейчас дела как будто обстояли иначе, заговорщики, похоже, предусмотрели все мелочи, и очень, очень хотелось верить в лучшее.

Прошло три недели с того дня, как Мария ответила на письмо Бэбингтона и выразила свое одобрение его планам. Сколько еще им предстоит ждать? Элисон попыталась подсчитать в уме, как долго герцог де Гиз будет собирать свое войско. Две недели? Или месяц? Наверняка до них с Марией дойдут слухи о начавшемся вторжении. В любой день может поползти молва о чужеземном флоте, что бороздит воды у северного побережья Франции, и о тысячах солдат с оружием и лошадьми на борту этих кораблей. А может, герцог решит действовать тайно и укроет флот в устьях рек и в укромных гаванях, чтобы начало вторжения застало неприятеля врасплох…

Размышляя обо всем этом, Элисон вдруг заметила в отдалении группу всадников. Те быстро приближались. Сердце забилось чаще. Неужели спасение совсем рядом?

Конные приблизились. Их было шестеро. У Элисон пересохло в горле. Будет ли Паулет сражаться? Он взял с собой всего двоих охранников. Шестеро против троих – удачный расклад.

Вожака шестерки Элисон не узнала. Несмотря на нараставшее возбуждение, она не могла не отметить, что мужчина одет весьма нарядно, а его камзол из зеленой саржи украшен затейливой вышивкой. По-видимому, это и есть Энтони Бэбингтон.

Потом Элисон покосилась на Паулета – и подивилась тому, что сэр Эмиас не выглядит встревоженным. Вообще-то появление конного отряда в непосредственной близости от места заточения Марии должно было его обеспокоить, но Паулет держался так, словно ждал этих всадников.

Элисон снова посмотрела на шестерку конных – и, к своему ужасу, различила позади всех стройную фигуру Неда Уилларда. Значит, это вовсе не их избавители! Уиллард вот уже четверть века был для Марии олицетворением напастей судьбы. Ныне, накануне своего пятидесятилетия, он обзавелся проседью в темных волосах и морщинами на лице. Ехал он замыкающим, но Элисон ничуть не сомневалась, кто на самом деле главный в этой шестерке.

Паулет представил Марии всадника в зеленом камзоле как сэра Томаса Горджеса, посланца королевы Елизаветы. На Элисон внезапно будто дохнуло могильным холодом.

Горджес обратился к Марии со словами, которые явно заучил заранее:

– Мадам, моя госпожа королева Англии находит возмутительным, что вы, вопреки достигнутым ранее договоренностям, злоумышляете против нее самой и против английской короны. Она отказалась бы этому поверить, когда бы не неоспоримые доказательства, каковые она видела собственными глазами.

Элисон догадалась, что охота была лишь предлогом. Паулет воспользовался этим поводом, чтобы отделить Марию от ее свиты.

Мария откровенно растерялась, в ее облике не осталось и следа былого величия.

Она пробормотала едва слышно:

– Я никогда… Моя сестра ни за что… Я не… Елизавета…

Горджес не стал вслушиваться.

– Ваши слуги, повинные в том же преступлении, будут содержаться отдельно.

– Я должна остаться с нею! – воскликнула Элисон.

Горджес поглядел на Уилларда. Тот коротко дернул головой.

– Вы присоединитесь к остальным слугам.

Мария повернулась к Клоду Но.

– Сделайте что-нибудь!

Перепуганный Но сжался в седле. Элисон его пожалела – ну что, скажите на милость, он мог сделать?

Мария спешилась и села на землю.

– Я никуда с вами не поеду!

Наконец в разговор вмешался Уиллард. Одному из шестерки всадников он сказал:

– Езжай к тому дому. – В миле от места встречи виднелся фермерский дом, наполовину скрытый высокими деревьями. – У них наверняка есть повозка. Веди сюда. Если понадобится, мы свяжем Марию Стюарт и уложим ее в повозку.

Мария встала, признавая свое поражение.

– Я согласна, – проговорила она и понуро взобралась обратно в седло.

Горджес протянул Паулету лист бумаги – верно, приказ об аресте. Паулет прочитал и утвердительно кивнул. Бумагу он оставил себе, в подтверждение того, видимо, что передал узницу другим на основании королевского распоряжения.

Бледную Марию била дрожь.

– Меня казнят? – спросила она негромко.

Элисон хотелось плакать.

Паулет высокомерно посмотрел на Марию и долго – невыносимо долго – молчал. Потом изрек:

– Не сегодня.

Приезжие не стали медлить. Один из шестерых хлопнул лошадь Марии по крупу, и животное дернулось вперед. Мария чуть не упала от неожиданности, но удержалась в седле – она была хорошей наездницей. Отряд двинулся прочь, и Марию окружили со всех сторон.

Элисон все-таки заплакала. Мария Стюарт уезжала от нее – то ли в другую тюрьму, то ли на смерть. Как такое могло произойти? Наверняка к этому причастен Нед Уиллард, раскрывший, должно быть, заговор Бэбингтона.

Она повернулась к Паулету.

– Как с нею поступят?

– Будут судить за измену.

– А потом?

– А потом покарают за все ее преступления, – ответил Паулет. – Божья воля свершится.

11

Бэбингтон казался неуловимым. Нед обыскал все лондонские дома, куда захаживал прежде главный заговорщик, но поиски были тщетными. Тогда он разослал словесные описания Бэбингтона и его подельников по всей стране – шерифам, начальникам гаваней и королевским наместникам в графствах. Двоих своих людей он отправил в дом родителей Бэбингтона в Дербишире. А в каждом сообщении и в каждом приказе грозил смертной казнью любому, кто поможет заговорщикам скрыться.

На самом деле Бэбингтон не слишком его интересовал, поскольку в изменившихся обстоятельствах уже почти не представлял опасности. Заговор удалось раскрыть. Марию Стюарт перевезли, большинство заговорщиков сейчас допрашивали в лондонском Тауэре, а Бэбингтон подался в бега. Все знатные английские католики, что готовились поддержать иноземное вторжение, теперь наверняка прячут доспехи и оружие обратно в чуланы.

Впрочем, Нед прекрасно знал – это подсказывал малоприятный опыт, – что в любой миг из искр раскрытого заговора может вспыхнуть пламя нового. Нужно изыскать способ этого не допустить. Суд над Марией Стюарт должен показать, что королева Шотландская – обычная предательница. Тогда от нее отвернутся все, кроме разве что самых одержимых сторонников.

А еще ему отчаянно хотелось поймать человека, о котором упоминал каждый допрошенный пленник, – пресловутого Жана Ланглэ. Все уверяли, что он не француз, а англичанин, некоторые даже встречались с ним в Английском коллеже и описывали этого типа как мужчину выше среднего роста, возрастом около пятидесяти, с намечающейся лысиной на макушке. В этом облике не было ничего сколько-нибудь приметного. Но никто не знал его настоящего имени и не ведал, откуда он взялся.