Мэрилин Монро - Дональд Спото

В то время, как Эббинс делал всё, чтобы никто не отправился на Пятую Элен-драйв, Лоуфорд по-прежнему продолжал бить в набат и еще в первом часу ночи позвонил Эшеру, умоляя того поехать к Мэрилин. Лоуфорд прекратил свои попытки только в половине второго ночи, потому что тогда он уже знал правду из телефонного разговора с Эббинсом, который, в свою очередь, получил страшную новость от Радина. По словам Лоуфорда, Радин ровно в это время позвонил Эббинсу из дома на Пятой Элен-драйв, где вместе с Гринсоном «они в полночь нашли мертвую Мэрилин». Лоуфорд столь точно указал время, поскольку, поднимая трубку телефона, взглянул на часы, стоящие возле кровати.

По мнению Милтона Радина, Мэрилин умерла еще до полуночи. В первом официальном отчете о случившемся он сообщил, что той ночью рано вернулся с приема у Элленберг и в момент, когда собирался отойти ко сну, ему позвонил деверь, Ральф Гринсон. «Это звонил Роми. Он был там. Мэрилин мертва». Радин добавил, что немедленно выехал на место происшествия.

Интервал времени, когда должна была произойти смерть Мэрилин, еще более сужается в свете телефонограммы, которую получил Артур Джейкобс в голливудском амфитеатре, куда он отправился на концерт в обществе продюсера Мервина Ле Роя, жены Мервина, а также актрисы Натали Транди — будущей миссис Джейкобс — в преддверии дня рождения последней. «Около десяти или половины одиннадцатого, — вспоминает Натали Джейкобс, — кто-то вошел в нашу ложу и сказал: "Мистер Джейкобс, прошу вас немедленно пойти с нами. Мэрилин Монро умерла". Я никогда этого не забуду. Артур попросил супругов Ле Рой отвезти меня домой. Не знаю почему, но у меня такое предчувствие, что в амфитеатр Артуру звонил Микки Радин, а тому позвонил Гринсон — из дома Мэрилин».

Стало быть, задолго до полуночи несколько человек, близких Мэрилин, знали, что произошла трагедия, и приступили к действиям.

По словам Натали Джейкобс, Артур приехал на Пятую Элен-драйв, посовещался с теми, кто там был, а потом ушел. Бремя проинформировать мировое общественное мнение об этой хлопотной и неудобной, как вскоре выяснилось, смерти, оказалось возложенным на Пат Ньюкомб, подругу Мэрилин. Пат в тот вечер не было дома, и с ней удалось связаться только через несколько часов. О смерти Мэрилин ее окончательно проинформировал Милтон Радин; это случилось в пятом часу утра в воскресенье. «Я точно помню его слова, — заявила Пат. — "Произошел несчастный случай. Мэрилин приняла слишком большую дозу лекарств". Я спросила: "А она хорошо себя чувствует?" и услыхала в ответ: "Нет, она умерла. Лучше приезжайте сюда". Я помню это».

Приведенные только что непосредственные заявления полностью противоречат официальному отчету о смерти Мэрилин Монро, который основывается на версии событий, изложенной Ральфом Гринсоном и Юнис Мёррей.

Для того чтобы слова Гринсона и Мёррей были восприняты как правдивые, эти двое единодушно принимают в качестве исходного следующее утверждение: никому и в голову не пришло, что не всё в порядке, примерно до трех часов утра в воскресенье, 5 августа, — то есть до момента, когда истекло полтора часа с момента телефонного звонка Эббинса Лоуфорду, и почти через пять часов после того, как информация о Мэрилин была передана Джейкобсу.

Юнис заявила, что проснулась в три часа ночи «по причине, которая мне по-прежнему непонятна» (так она сказала с присущей ей смесью притворной невинности, ложной скромности и напускной таинственности). Потом она заметила свет под дверями комнаты Мэрилин, попыталась ее открыть, но та была заперта на ключ; тут ее беспокойство усилилось, и как раз в этот момент позвонил Гринсон. Он приказал ей взять кочергу, выйти из дома, отодвинуть штору через открытый переплет окна, снабженного решеткой, и заглянуть в спальню, чтобы проверить, спит ли Мэрилин и хорошо ли она себя чувствует. Юнис сделала так, как ей было велено, и увидела Мэрилин, лежащую на кровати без движения. Она сказала об этом Гринсону. Тот немедленно приехал и с помощью той же кочерги выбил второе, незарешеченное окно (с торца дома) и через него влез в спальню Мэрилин. Минуту спустя он открыл дверь изнутри и впустил Юнис, тихо промолвив: «Мы потеряли ее». В три пятьдесят Гринсон позвонил Энгельбергу, который после приезда констатировал, что Мэрилин мертва. В четыре двадцать пять оба врача вызвали полицию, прибывшую через десять минут.

Одним из слабых моментов этого рассказа является утверждение, что под дверями была видна полоска света: ведь недавно в спальне Мэрилин постелили новый белый шерстяной ковер, причем такой толстый и ворсистый, что на протяжении двух недель нельзя было плотно закрыть двери комнаты — это стало возможным лишь после того, как ковер под воздействием давления и трения немного примялся и вытерся. Поэтому невозможно, чтобы под дверями был виден свет. Когда Юнис позднее ознакомили с этим фактом, экономка быстро изменила свои показания, говоря, что перепугалась, когда увидела под дверями шнур от телефона.

Но тут были дела и посерьезнее.

Во-первых, в дверях комнаты Мэрилин никогда не имелось четко действующего, исправного замка, что Юнис подтвердила через много лет в одном своем письме. 9 февраля 1987 года архивист и специалист по генеалогии Рой Тёрнер написал Юнис (с которой у него установились дружеские отношения) и задал ей вопрос: «Были ли двери в спальню Мэрилин заперты на ключ, когда вы туда зашли?» Она ответила написанным от руки единственным словом: «Нет». И это наверняка правда, поскольку Мэрилин никогда не запиралась в спальне на ключ; так она поступала на протяжении всей своей жизни, причем данная привычка приобрела особое значение после того, что актриса пережила в больнице «Пэйн-Уитни». «Она не запирала двери на замок, — сказала много позже Пат. — Я никогда не думала на данную тему, но это правда». Ральф Робертс и Руперт Аллан разделяют ее мнение[502].

Кроме того, нельзя согласиться с утверждением, что Юнис кочергой раздвинула занавеси в спальне Мэрилин и увидела на кровати мертвую актрису. На окне не было никаких занавесей или штор, а имелась тяжелая, не пропускающая света ткань, привезенная с Доухени-драйв вскоре после того, как Мэрилин вселилась в новый дом, и приколоченная Ральфом Робертсом во всю ширину окна и по обеим его сторонам. Актриса, которой мешал заснуть малейший лучик света, велела оставить эту ткань в виде цельного куска; в центре там не было никакого разреза, благодаря которому Юнис могла бы раздвинуть портьеру — даже если бы окно было открыто.

Да и вопрос установления времени оказался для Юнис затруднительным. Когда ее допрашивал сержант Джек Клеммонс, первый сотрудник полиции, прибывший на место происшествия в четыре часа тридцать пять минут на рассвете 5 августа, Юнис сказала, что вызвала Гринсона около полуночи. Вскоре она, видимо, поняла, что следствием такого ее заявления могут явиться серьезные проблемы, поскольку сам Гринсон вызвал полицию только через четыре с лишним часа. И поэтому, когда ее позднее допрашивал детектив-следователь, она переменила в показаниях время своего звонка Гринсону на три часа ночи. Однако вызов, адресованный тому около двенадцати ночи, хорошо согласовывался бы по времени с переданной Эббинсом Лоуфорду информацией о том, что Радин и Гринсон находились в доме Мэрилин ранее половины второго ночи и что актриса к этому моменту уже скончалась.