Имаджика - Клайв Баркер

– Ради Бога...

– Кто это?

– ...о, Юдит... Боже, Боже... Юдит?.. это Оскар...

– Где ты? – спросила она. Было ясно, что он покинул свое убежище.

– ...они мертвы, Юдит.

– Кто они?

– А теперь я. Теперь моя очередь.

– Я ничего не понимаю, Оскар. Кто мертв?

– ...помоги мне... ты должна мне помочь... Нигде нет безопасного места.

– Приезжай ко мне на квартиру.

– Нет... ты приезжай сюда...

– Куда?

– Я в Сент-Мартинзин-зе-Филд. Знаешь, где это?[17]

– Какого черта ты там делаешь?

– Я буду ждать внутри. Но поторопись. Он скоро найдет меня. Он скоро найдет меня...

* * *

Как часто бывало в полдень, вокруг Площади образовалась гигантская пробка. Ветерок, час назад покрывший ее гусиной кожей, оказался слишком робким, чтобы разогнать бесчисленные выхлопы и сигаретные дымы множества раздраженных водителей. Да и воздух в церкви был не менее затхлым, хотя он и казался чистым озоном по сравнению с запахом страха, исходившим от человека, который сидел рядом с алтарем, так прочно сцепив свои толстые пальцы, что сквозь слой жира проступили костяшки.

– Мне казалось, что ты не собирался выходить из дома, – напомнила она ему.

– Кто-то приходил за мной, – сказал Оскар. Глаза его были широко раскрыты от ужаса. – Посреди ночи. Он пытался попасть в дом, но не смог. А потом этим утром – было уже совсем светло – я услышал, как попугаи подняли шум внизу, и заднюю дверь вышибли с петель.

– Ты видел, кто это был?

– Как ты думаешь, сидел бы я тогда здесь с тобой? Нет, я подготовился, еще с первого раза. Как только я услышал птичек, я ринулся к парадной двери. А потом этот ужасный шум, и электричество отключилось...

Он расплел свои пальцы и схватился за ее руку.

– Что мне делать? – сказал он. – Он найдет меня, рано или поздно. Он уже убил всех остальных.

– Кого?

– Ты что, не видела заголовков? Все мертвы. Лайонел, Макганн, Блоксхэм. Даже женщины. Шейлс был дома в своей собственной кровати. Его нашли разрезанным на куски. Скажи... какая тварь способна на это?

– Хладнокровная.

– Как ты можешь шутить?

– Я шучу, ты потеешь. У каждого из нас свое отношение к жизни. – Она вздохнула. – Ты способен на большее, Оскар. Ты не должен прятаться. Есть дело, которое ждет нас.

– Только не говори мне о своей проклятой Богине, Юдит. Это дохлый номер. Башня наверняка уже стерта с лица земли.

– Если что-то и может нам помочь, – сказала она, – то помощь может придти только оттуда. Я знаю это. Пошли со мной, вместе, пойдешь? Я видела тебя храбрым. Что с тобой случилось?

– Я не знаю, – ответил он. – Хотел бы я знать. Все эти годы я мотался в Изорддеррекс, совал свой нос куда ни попадя и никогда не обращал внимания на опасность, лишь бы была возможность увидеть что-то новенькое. Но это был другой мир. И может быть, другой я.

– А здесь?

Он озадаченно посмотрел на нее.

– Это Англия, – сказал он. – Старая, добрая, дождливая, скучная Англия, где плохо играют в крикет и подают теплое пиво. Это место не может быть опасным.

– Но оно стало опасным, Оскар, нравится нам это или нет. Темнота сгустилась здесь куда сильнее, чем над Изорддеррексом. И она учуяла тебя. От нее не убежишь. Она идет по твоему следу. И по моему, насколько я знаю.

– Но почему?

– Может быть, она думает, что ты можешь причинить ей вред.

– Да что я могу? Я ни черта не знаю.

– Но мы можем научиться, – сказала она. – Тогда, если уж нам придется умереть, мы, по крайней мере, не умрем в невежестве.

Несмотря на предсказание Оскара, Башня Tabula Rasa по-прежнему стояла на месте, и те немногие отличительные особенности, которые она имела, были затоплены солнцем, которое в четвертом часу дня палило с полуденным жаром. Его ярость отразилась и на деревьях, которые заслоняли Башню от дороги: их листья свисали с веток, словно маленькие посудные полотенца. Если где-то поблизости и прятались птицы, то они были слишком изнурены, чтобы петь.

– Когда ты была здесь в последний раз? – спросил Оскар у Юдит, когда они въехали на пустынную площадку.

Она рассказала ему о своей встрече с Блоксхэмом, надеясь, что ее смешные подробности отвлекут Оскара от его тревог.

– Я никогда не любил Блоксхэма, – сказал Оскар. – Он всегда был так чертовски набит собой. По правде говоря, это относится ко всем нам... – Он стих и со всем энтузиазмом человека, приближающегося к виселице, вылез из машины и повел ее к главному входу.

– Сигнализация не звенит, – сказал он. – Если внутри кто-то есть, то он проник с помощью ключа.

Он вынул из кармана связку своих ключей и выбрал один из них.

– Ты уверена, что это благоразумно? – спросил он ее.

– Да.

Смирившись со своей долей, он открыл дверь и после моментного колебания двинулся внутрь. В вестибюле было холодно и сумрачно, но прохлада только придала Юдит новой энергии.

– Как нам попасть в подвал? – спросила она.

– Ты хочешь сразу отправиться туда? – спросил он. – А не лучше ли нам сначала проверить верхний этаж? Там может кто-то быть.

– Там кто-то есть, Оскар, а она лежит в подвале. Конечно, если хочешь, можешь пойти и проверить верхний этаж. Но я иду вниз. Чем меньше мы будем терять время, тем скорее мы отсюда выберемся.

Этот аргумент оказался убедительным, и он выразил свое согласие легким кивком. Он послушно принялся перебирать связку ключей во второй раз и, выбрав один, направился к самой дальней и самой маленькой из трех закрытых дверей в противоположной стене. Поиски ключа продолжались долго, но еще больше времени ему потребовалось, чтобы вставить его в замок и суметь повернуть.

– Как часто ты туда спускался? – спросила она, пока он возился с замком.

– Только два раза, – ответил он. – Это чертовски мрачное место.

– Я знаю, – напомнила она ему.

– С другой стороны, мой отец частенько там бывал. У него это вошло чуть ли не в привычку. Ты же знаешь, существовали правила, запрещающие входить в библиотеку в одиночку, чтобы ненароком не впасть в искушение. Я уверен, что он на эти правила плевал. Ага! – Ключ повернулся. Один есть! – Он выбрал еще один ключ и принялся за второй замок.