Любовь и война. Великая сага. Книга 2 - Джон Джейкс

– Мы будем действовать быстрее. Уже через несколько месяцев Джефф Дэвис будет мертв.

– Но если нет, то мертвы будем все мы.

– Мы будем наслаждаться солнцем и воздухом свободы на юго-западе. А пока я очень благодарен вам за предостережение.

– Понимаю, что путь сюда не близкий, но это самое безопасное место, какое я смог найти. Я подумал, что вы захотите знать о расследовании.

– Именно так. Весьма признателен. Я с вами свяжусь.

Они пожали друг другу руки, попрощались и развернули лошадей в противоположные стороны. Бледный свет луны упал на лицо Ламара Пауэлла, когда он выехал с одного края рощи, и лицо агента военной полиции Исраэля Куинси, который выехал с другой.

«ЛИББИ И СЫН»

Судовой поставщик и бакалейщик

Когда Билли под дулом мушкета вылезал из повозки, он сразу увидел эту вывеску, которая говорила о том, что когда-то в этом строении был склад, а не тюрьма. Из той же повозки и еще двух, ехавших следом, вышло около тридцати офицеров. Как и остальные, Билли был измучен, голоден и испуган.

По дороге к тюрьме Либби повозки долго ехали мимо зданий разного назначения и пустых участков земли. Когда они уже подъезжали, первым, что увидел Билли, были караульные в форме, расставленные вокруг кирпичного здания через равные промежутки.

В утреннем свете тюрьма выглядела суровой и неприглядной. Повозки остановились с той стороны, где здание имело четыре этажа. На другом конце, в верхней части наклонной улицы, этажей было три. Говорили, что здесь над одной из дверей нацарапана надпись, известная всей армии Севера: «Оставь надежду, всяк сюда входящий».

– Стройся! В колонну по одному! – крикнул скучающий сержант, подталкивая одних кулаком, а других – дулом мушкета.

Большинство пленных принимали свое положение с тихой решимостью. Пока они ехали в Ричмонд в грязном завшивленном вагоне, кто-то даже пытался бодро шутить. Но когда поезд добрался до вражеской столицы, шутки прекратились. Все держались спокойно, и только у одного тучного капитана артиллерии, который был на пару лет старше Билли, он заметил слезы на глазах, когда они выстраивались в колонну.

– Смотрите туда! – крикнул офицер, показывая на баржу, отходившую от причала недалеко от тюрьмы.

Вся палуба была заполнена людьми в грязных синих мундирах. На шесте над рубкой болтался кусок белой ткани. Баржа разворачивалась вниз по течению.

– Корабль-парламентер, – сообщил офицер, проследив за взглядом пленных. – Везет груз из таких же парней вот из этого домика. Для обмена. Только не все переживут дорогу. А теперь – вперед!

Когда они заходили в дверь, Билли попытался найти на стенах знаменитую надпись, но не увидел ее. Впрочем, в тюрьме Либби было несколько входов. Они начали подниматься по скрипучим ступеням. Несколько человек сразу закашлялись из-за жуткой вони – пахло рыбой, табаком и чем-то едким.

– Что за черт, чем это воняет?

– Смола горит, – последовал насмешливый ответ. – От вас, янки, такой гнилью несет, что приходится регулярно тут все окуривать.

Шагая следом за остальными, Билли пытался думать о жене, вспоминал, что у него достаточно причин, чтобы цепляться за надежду. Наконец они зашли в огромную комнату без мебели, с высокими узкими окнами, скудно пропускавшими дневной свет. Здесь какой-то рядовой допросил каждого пленного, записывая в тетрадь имя, звание и часть. После этого он передал их капралу, который стоял у окна в расслабленной позе, заложив руки за спину. Взглянув на него, Билли почему-то вздрогнул.

– Стройся… по восемь человек в ряд, начиная отсюда!

Капрал был цветущим розовощеким парнем со светлыми локонами и сверкающими, как октябрьское небо, глазами. Когда пленные выстроились в шеренги – Билли оказался во второй, – капрал встал перед ними:

– Джентльмены, я – капрал Клайд Весси, мне поручено приветствовать вас в тюрьме Либби, о гостеприимстве которой вы, без сомнения, наслышаны. Сейчас вы разденетесь догола, чтобы мы с рядовым Мёрчем смогли проверить вашу одежду и забрать деньги, а также все недозволенные предметы, которые могут оказаться у вас при себе.

Снятые рубашки и брюки падали на пол; грязные руки расстегивали пуговицы пропотевшего исподнего. Никто не возмущался – еще в поезде охранники предупредили всех об обыске и о том, что оставят им или нет деньги и личные вещи, часто зависит от настроения тех, кто его проводит. Выражение глаз капрала Весси и его тон надежд не вселяли.

– Открой рот! – рявкнул Весси майору в переднем ряду.

Тот не пошевелился. Тогда капрал с силой ударил его по лицу тыльной стороной ладони. Толстый капитан артиллерии, стоявший через два человека, вскрикнул от испуга.

– Открой! – повторил Весси.

Разъяренный майор подчинился. Весси бесцеремонно запустил пальцы ему в рот и вытащил маленький, покрытый слюной бумажный рулончик, который был спрятан за щекой. Капрал развернул десятидолларовую банкноту, вытер ее об рубашку, спрятал в карман и пошел дальше вдоль шеренги.

Дойдя до артиллериста, Весси усмехнулся, безошибочно почуяв слабость. После обычной проверки рта и подмышек он отступил на шаг назад:

– Повернитесь и раздвиньте ягодицы.

– Ч-что? Послушайте… Это же неприлично и не…

– Вы не можете знать о том, – перебил его капрал со сладкой улыбочкой, – что прилично, а что неприлично в тюрьме Либби. Это решает только начальник тюрьмы – лейтенант Тёрнер, которому мы имеем честь служить. – Он вскинул руку, схватил капитана за ухо и резко повернул его; артиллерист завизжал, как девчонка. – Повернитесь, возьмитесь руками за свой зад и раздвиньте ягодицы, как было приказано, – продолжая улыбаться, сказал Весси.

Несколько человек обменялись возмущенными взглядами; Билли был одним из них. Красный как рак, артиллерист повернулся лицом к стоящим во втором ряду и положил руки на ягодицы. Билли вспомнил, что рассказывали о начальнике здешней тюрьмы, – он был сторонником строгой дисциплины, учился в Академии, но ушел оттуда по собственной воле в первый год учебы перед самым падением форта Самтер.

Весси заставил капитана стоять в позорной позе пятнадцать секунд… двадцать… тридцать… Бедняга уже начал дрожать от напряжения. Тюремщик протянул руку и ударил его сбоку по лицу. Капитан упал вперед. Мужчины из второго ряда поддержали его. И тогда он заплакал. Билли сдвинулся на полшага вперед.

– Я бы на вашем месте не вмешивался, – тут же сказал ему Весси. – Позже это вам дорого обойдется.

Билли помедлил, но все же вернулся на свое место. Обыск продолжился. Когда капрал двинулся вдоль второго ряда, у Билли пересохло во рту. Когда подошла его очередь, Весси наклонился и обшарил одежду, сваленную у его босых ног.

– Что это? – явно довольный, спросил капрал, доставая тетрадь.

– Мой дневник, – ответил Билли. – Личный.