Подлинная история Дома Романовых. Путь к святости - Николай Коняев

Напомним еще раз, что «Записка» написана накануне Отечественной войны, когда многие тоскующие ныне в повытьях молодые дворяне будут разбегаться подальше от фронта, а иные пойдут служить Наполеону, в то время как их невоспитанные, неблагородные рабы, которым не положено было знать ничего, кроме сохи, возьмутся за оружие, чтобы изгнать «антихриста» со Святой Руси…

А мысль Н.М. Карамзина о том, что дворянам приятнее учиться в офицерском чине? Такое ощущение, что великий русский историк позаимствовал ее у персонажей фонвизинского «Недоросля»…

Отстаивая свое право владеть рабами, русские дворяне боролись за саму основу своего бытия. Отмена рабовладения обозначала начало гибели всего сословия поместного дворянства. Забегая вперед, скажем, что так и произошло, когда крепостное право все-таки пало…

Уже после войны 1812 года Александр I приказал нескольким сановникам разработать проекты возможного освобождения крестьян.

«Любопытно, – пишет В.О. Ключевский, – как распределились государственные дельцы на стороны, на партии в этом вопросе. Из всех проектов особенный интерес представляют два: один из них принадлежит либеральному и талантливому лицу – адмиралу Мордвинову, другой – нелиберальному и неталантливому дельцу графу Аракчееву, имя которого тогда уже стало одним из ненавистных имен в России. Как бы вы думали, предполагали освобождение крестьян эти дельцы? Трудно наперед угадать придуманные ими способы решения, по качеству своему они обратно пропорциональны умам и талантам обоих дельцов. Адмирал Мордвинов находил справедливым и возможным выкуп личной свободы, об освобождении с земельным наделом не было и речи, земля должна была вся остаться во владении помещиков; но крестьяне получали право выкупить личную свободу, для этого автор проекта составил таксу – сумма выкупа соответствует возрасту выкупающегося, т. е. его рабочей способности. Например, дети от 9—10 лет платят по 100 руб.; чем старше возраст, тем выше плата; работник 30–40 лет – 2 тыс. (на тогдашнем рынке это равняется нашим 6–7 тыс. руб.); работник 40–50 лет платит меньше и т. п. по мере рабочей силы. Понятно, какие крестьяне по этому проекту вышли бы на волю, – это сельские кулаки, которые получили бы возможность накопить необходимый для выкупа капитал. Словом, трудно было придумать проект, менее практический и более несправедливый, чем тот, какой развивается в записке Мордвинова.

Неизвестно, кто составил проект для Аракчеева, которому это было поручено императором, едва ли подписавшийся под ним был его автором. Этот проект отличался некоторыми достоинствами: Аракчеев предполагал освобождение крестьян провести под руководством правительства – оно покупает постепенно крестьян с землею у помещиков по соглашению с ними по ценам данной местности. Для этого оно назначает капитал ежегодно; капитал этот образуется или посредством отчисления известной суммы из питейного дохода, или посредством выпуска соответственного количества 5-процентных облигаций государственного казначейства. Крестьяне выпускаются с землею в размере двух десятин на душу. В проекте Аракчеева изложены были выгоды такой операции для землевладельцев, о выгоде операции для крестьян автор благоразумно умалчивал».

И вот тогда-то и пригодилось Александру I «двойное» воспитание…

Он был глуховат, но монархический слух у него оказался отменным. Мечтая ввести конституционный строй как систему гарантий от каких-либо потрясений существующего порядка, Александр I не собирался ограничиваться лишь гарантиями незыблемости рабовладельческой империи, где монарх неизбежно должен попасть в зависимость от аристократии.

Как справедливо отмечал историк Александр Евгеньевич Пресняков, Александр I перестает верить своим приближенным, «все больше стремится он иметь свои личные способы осведомления и воздействия на ход дел, противопоставляет официальным органам своей власти доверенных людей, которые должны наблюдать за ними, доставлять ему сведения по личному поручению, как бы – приватно, наблюдать друг за другом и действовать по личным его указаниям, вне установленного порядка. Мысль о едином министерстве, о назначении во главу всех ведомств людей одинакового направления, придерживающихся единой общей программы, ему глубоко антипатична. При первом же назначении высших должностных лиц в министерства он противопоставляет министрам из старшего поколения опытных дельцов, их товарищей из среды своего личного окружения; так действует и дальше, стремясь иметь своих личных агентов в разных ведомствах – негласных и полугласных, – как в делах внутренних, особенно в министерстве полиции, так и в делах иностранных, которые ведет – в важнейших вопросах – лично сам через особо командируемых с секретными инструкциями лиц помимо своих министерств, помимо своих послов при иностранных дворах».

Об этом говорили и сами «интимные» друзья императора.

«Император, – писал П.А. Строганов, – взошел на престол с наилучшими намерениями – “утверждать порядок на возможно наилучших основаниях”; но его связывают личная неопытность и вялая, ленивая натура. Казалось, что им легко будет управлять. У него большое недоверие к самому себе; надо его подкрепить, подсказывая ему, с чего следует начать, и, помогая ему, сразу обнять мыслью целое содержание каждого вопроса. Он особенно дорожит теми, кто умеет уловить, чего ищет его мысль, и найти ей подходящее изложение и воплощение, избавляя его от труда самому ее разрабатывать. Надо только при этом с тем считаться, что он весьма дорожит “чистотою принципов”; поэтому надо все сводить к таким “принципам”, в правильности которых он не мог бы сомневаться».

Как мы знаем, такого сотрудника Александр I нашел в Михаиле Михайловиче Сперанском. Сперанский хорошо умел уловить, чего ищет мысль императора, умел и найти ей подходящее изложение и воплощение, избавляя императора от труда самому ее разрабатывать.

Кроме того, у Сперанского было и еще одно достоинство.

Он происходил из духовного сословия и блестящую карьеру сделал не с помощью влиятельных родственников, а благодаря личным дарованиям и огромной трудоспособности.

Пока Сперанский не вступил в масонскую ложу, он оставался чуждым бюрократической среде, которая, по словам А.Е. Преснякова, была насыщена своими интересами, в значительной мере дворянскими – классовыми, а в текущем быту – личными и кружковыми, которые опутывали императора сетью интриг, самого его в них вовлекали и часто налагали на него сложные и напряженные стеснения.

Александр I и Александровская эпоха.

Что тут поставить на первое место по степени влияния друг на друга? Пожалуй, впервые, начиная с правления Петра I, затрудняешься ответить на этот вопрос однозначно.

Понятно, что Петр I сам и определял свое время, бесцеремонно разрушив все традиционные русские обычаи и установления и решительно приступив к строительству взамен Святой Руси рабовладельческой империи.

Сменившая петровское время эпоха дворцовых переворотов как раз и была утверждением принципов рабовладельческой империи, в которой рабовладельцы неизбежно подчиняли своему влиянию государя, а саму монархию превращали в «деспотизм, ограниченный удавкою».