От Пекина до Берлина. 1927 - 1945 - Василий Чуйков

Участки форсирования требовалось прикрыть с воздуха. По моей просьбе командующий фронтом придал мне 16‑ю зенитно-артиллерийскую дивизию, которой командовал генерал И. М. Середин. Она должна была прибыть на переправы к рассвету. Но зенитчики опоздали более чем на сутки из-за отсутствия горючего.

В 10 часов утра 2 февраля я находился на наблюдательном пункте командира 4‑го гвардейского стрелкового корпуса генерал-лейтенанта Глазунова в развалинах форта у поселка Жабице, что южнее Кюстрина. Войска корпуса уже развернулись на дамбе между Кюстриным и Гужицей, готовясь к переправе. В стереотрубу я посмотрел на Одер. Большая, закованная в дамбы река. Наши гвардейцы сосредоточились на восточном берегу. Ответственный и трудный час! Лед был настолько непрочен, что даже пехота, не говоря уже о технике, не могла без риска выходить на него. Табельных переправочных средств у нас не было. И все же гвардейцы под прикрытием артиллерийского огня начали перебираться на западный берег. Они несли с собой жерди, доски, охапки хвороста. На ходу строили настилы, переходные мостики. Кое-где удалось переправить противотанковые орудия. Их перекатывали вручную по льду, поставив колеса на самодельные лыжи.

К сожалению, переправа продолжалась недолго. Над головой гвардейцев появились немецкие истребители «фокке-вульф». Девятками и семерками на небольшой высоте налетали они на переправу, бомбили, строчили из пулеметов. Как нужны были сейчас зенитчики дивизии генерала Середина! Но их не было, не было и наших истребителей: они перебазировались на новые аэродромы, ближе к Одеру, и им тоже не хватало горючего. А вражеские летчики буквально издевались над нами, летая так низко, что нашим бойцам казалось: вот-вот воздушный винт самолета коснется головы. В борьбу вступили роты противотанковых ружей и пулеметчики. Сколько пробоин они сделали – неизвестно, но два «фокке-вульфа» загорелись на моих глазах и упали на занятой нами территории. Летчик, захваченный в плен нашими бойцами, показал, что перед немецкой авиацией была поставлена задача – сорвать переправу русских через Одер.

И надо прямо сказать, что это им удалось. Нам пришлось до наступления темноты прекратить переправу. Ночью возобновили ее. Но переправляться стало еще труднее: и без того непрочный лед был во многих местах разрушен бомбами.

Хотя днем на западный берег перешли лишь немногочисленные подразделения, они все же захватили небольшие плацдармы.

Я уже упоминал, что в Мезеритцком укрепрайоне нами была разгромлена и почти полностью уничтожена дивизия генерал-лейтенанта Любе. Сам генерал был взят в плен. Его привели ко мне на передовой командный пункт в поселок Тартув, что южнее города Слоньск. Он был ранен в плечо. Я вызвал своего врача, который наложил на рану свежую повязку. За чаем с закуской генерал Любе мне рассказал.

В генеральном штабе в Цоссене ему толком никто обстановку на фронте не дал: по-видимому, сами не знали. Его дивизии, полностью укомплектованной, но слабо обученной, была поставлена задача – занять передний край Мезеритцкого укрепленного района и во взаимодействии с гарнизонами огневых долговременных укреплений оборонять его, не допуская советские войска на реку Одер; принять на себя все отступающие войска от Варшавы, реорганизовать в боевые подразделения и посадить в оборону укрепленного района. Не зная обстановки, рассказывал он, его дивизия через Франкфурт-на-Одере выходила в укрепленный район, но, не доходя до его переднего края, была встречена советскими войсками и наголову разгромлена ими. Если бы дивизия на сутки раньше вышла и заняла оборону, то советские войска не так легко могли бы ее прорвать.

Наши разведчики, переправившись через Одер второго февраля, сумели проникнуть на шоссе Зеелов-Кюстрин и захватить двух офицеров в плен. Эти офицеры работали в гитлеровском генеральном штабе. Их показания подтвердили, что и генеральный штаб сухопутных войск вермахта не знал, какая обстановка на главном у Берлинском направлении.

При подходе к Одеру был тяжело ранен командир 79‑й гвардейской дивизии Леонид Иванович Ваган. О случившемся мне впоследствии рассказал командир раэведроты этой дивизии старший лейтенант Виктор Лисицын.

На подступах к Одеру в лесах еще бродили разрозненные группы немецкой пехоты. Генерал Вагин перемещался на новый наблюдательный пункт. С ним следовала группа офицеров штаба дивизии и приданных частей. Впереди на грузовой машине ехали разведчики. Неожиданно из леса вышли фашисты. Их было много – до батальона. Разведчики первыми открыли огонь по врагу. Генерал, услышав выстрелы, остановил машину и побежал к своим бойцам. Перестрелка разгоралась. Вагин выпустил всю обойму из маузера, стал его перезаряжать, и в этот момент пулеметная очередь прошила ему грудь.

На поле боя подоспела еще одна группа разведчиков дивизии. Дружный натиск решил дело. Гитлеровцы бежали, многие из них попали в плен. Леонида Ивановича в тяжелом состоянии отправили в госпиталь. К счастью, пули миновали сердце, и он остался жив.

К утру 3 февраля наконец-то прибыла зенитно-артиллерийская дивизия. Переправа заработала в ускоренном темпе. На этот раз авиация противника была встречена дружным огнем зенитчиков Потеряв три машины за один вылет, противник перестал штурмовать наши войска большими группами самолетов. Это дало возможность частям 35, 47 и 79‑й гвардейских стрелковых дивизии почти без потерь переправиться на западный берег и перенести туда артиллерийские наблюдательные пункты. Мы постепенно расширяли захваченные плацдармы, объединяя их в один общеармейский. Однако ускорить наступление на запад не могли: основные силы артиллерии и танков оставались на восточном берегу. Для переправы тяжелых орудий и танков требовалось навести мосты или пустить в ход мощные понтонные паромы, которые находились в глубоком тылу фронта, их не подтянули вовремя к переправам через Одер.

В боях за плацдарм наши бойцы и командиры проявили исключительную отвагу и тактическую зрелость.

6‑я стрелковая рота 220‑го полка 79‑й гвардейской стрелковой дивизии в числе первых завязала бой за высоту 81,5 на западном берегу Одера. Командовал ротой сын алтайского охотника гвардии старший лейтенант Афанасий Спиридонович Савельев Умело расставив силы, он ночью атаковал противника, захватил три дзота и обратил в паническое бегство почти целый батальон гитлеровцев. К утру, когда враг опомнился и перешел в контратаку, Савельев впустил фашистов в лощину и обрушил на них огонь пулеметов из захваченных дзотов. В мечущихся гитлеровцев полетели гранаты. Трижды противник предпринимал контратаки и каждый раз, оставляя на поле боя десятки убитых и раненых, откатывался назад. Лощина, по которой враг рвался к своим дзотам, была усеяна трупами его солдат. Савельева ранило в ногу и в плечо, но он продолжал руководить боем. В медсанбат он ушел лишь после того, как на эти позиции переместился сначала штаб батальона, а затем и КП командира полка.

В роте Савельева, как доложил мне командир полка полковник М. С. Шейкин, отличался сказочной храбростью наводчик станкового пулемета гвардии рядовой Сергей Андреевич Мостовой, бывший колхозник Калачевского района Воронежской области. Когда мне его представили, я не мог им налюбоваться. Ростом великан, в плечах, как говорится, косая сажень. Наверняка потомок тех воронежских богатырей, что носили на себе огромные корабельные сосны и на глазах Петра Первого гнули на своих плечах полозья для саней. В бою за высоту 81,9 Сергей Мостовой все время был рядом с командиром роты. Отражая вражескую контратаку, он израсходовал восемь пулеметных лент. Когда кончились патроны, пустил в дело гранаты. Но вот не стало и гранат, а немцы продолжали наседать. Тогда боец разъединил пулемет, взял в одну руку станок, в другую – лопату и, поднявшись во весь рост, бросился вперед. Раскрутив над головой пулеметный станок, он им разметал себе дорогу среди немецких автоматчиков, а лопатой крошил черепа тем, кто оставался у него под ногами. При виде русского богатыря немцы опешили и покатились обратно в овраг. На краю оврага Мостовой остановился, вытер с лица пот. И тут ему на глаза попался напуганный немецкий ефрейтор. Гвардеец схватил его и зажал под мышкой. «Уходите отсюда прочь, сволочи, а то всем головы снесем!» – крикнул он и с пленным ефрейтором не спеша пошел к своему командиру.