Отыгрывать эльфа непросто #1-#3 - Леонид Владимирович Кондратьев

И хотя в 1950-х годах возникло немало радикальных групп и движений, выступивших под расовыми лозунгами, расизм по-прежнему находится на периферии научных исследований, а ученые неохотно вступают в дискуссии по данной проблеме.

Ведущий: — Позвольте, но как же тогда сам факт существования в нашем обществе так громко называемых на западе "Фейри". "эльфов", "оборотней"? Ведь именно органичное мирное сосуществование таких феноменов среди народонаселения Советского союза и вызывает такую непримиримую реакцию.

Жабицкий И. В.: — Этот вопрос, в общем-то, даже не требует разъяснений. Та же самая тенденция, которая была в западном обществе в отношении так называемых "цветных" просто подверглась мультипликации и переносу на еще одну ветвь человеческого фенотипа. Да-да, именно человеческого. Сразу предвижу по окончании данного интервью обвинения которые, посыплются на меня в западной прессе. Которая до сих пор сохраняет крайнюю, даже, можно сказать, болезненную чувствительность в этом вопросе. Но, я еще раз повторюсь, именно человеческого. Многолетние исследования и пристальное изучение ДНК всех известных на текущий момент фенотипов, так нелюбезно и однобоко обзываемых на западе и в США в частности "нелюдями" позволяет нам утверждать их стопроцентную принадлежность к человеческой популяции. И дело не в строении ушей, разрезе глаз или еще каких либо отличительных признаках.

Ведущий: — А как бы вы объяснили, в таком случае, термин "предатели человеческой расы", имеющий большое хождения в Америке?

Жабицкий И. В.: — Закоренелый махровый расизм, который пустил корни в самые глубокие и потаенные места западного общества. Вот ответ на ваш вопрос. Многочисленные смешанные браки и вполне здоровое потомство, несущее характерные фенотипические черты обоих родителей — это тот неоспоримый факт, с которым западная общественность и ангажированные "политики от науки" до сих пор не могут согласиться.

Ведущий: — Игорь Владимирович, что вы могли бы сказать западным зрителям в отношении так лелеемой различными расистами теории?

Жабицкий И. В.: — Самые последние антропологические открытия подтверждают единство человеческого рода. Географическая разбросанность человеческого рода способствовала его расовой дифференциации, не затронув, тем не менее, его фундаментального биологического единства.

Каковы бы ни были установленные различия, биология ни в коей мере не позволяет установить иерархию между индивидами и популяциями, тем более, что никакая группа людей в действительности не обладает постоянным генетическим фондом. Во всяком случае, никогда нельзя, не греша против истины, переходить от констатации факта различий к утверждению о существовании отношения "превосходство — неполноценность".

Среди важнейших характеристик человека основное место занимает интеллектуальная деятельность. Для характеристики этой деятельности некоторыми научными дисциплинами разработаны определенные методы измерения.

Разработанные в целях сравнения индивидов внутри одной популяции, эти методы не могут по своей природе эффективно использоваться для взаимного сравнения популяций.

Недопустимо и с научной точки зрения лишено всякого основания использовать результаты психологических тестов, в частности интеллектуальный коэффициент, в целях остракизма и расовой дискриминации.

В социальных науках ничто не позволяет утверждать, что расизм — это коллективное поведение, которое неизбежно проявляется в случае господства некоторых типов общественных отношений между различными этническими группами. Напротив, многообразие и сосуществование культур и рас в многочисленных обществах являются наиболее удачной формой взаимного обогащения народов.

20.12.1941 г Объект "Санаторий" ближнее подмосковье.

— Доброго утречка, Дмитрий Сергеевич! — голос, просто напросто лучащийся жизнерадостностью заставил вздрогнуть увлеченно следящего за танцем снежинок в лучах яркого зимнего солнца.

— И тебе подобру. Чего подорвался то? До обхода еще минут двадцать спал бы да спал. — Кутающийся в полушубок седой как лунь медбрат с внимательным все замечающим взглядом подкинул в потрескивающую печурку еще одно полешко и аккуратно прикрыл дверцу. — Вот не сидится вам молодым.

— Да сколько уже можно! Насиделись уже — во! — мотнув стриженной под ноль головой собеседник интернациональным жестом провел ладонью под самыми бровями и еще шире распахнул громадные лучащиеся весельем зеленые глаза. Цвет которых был даже не выцветшим травяным какой не редко встречается в фенотипе обычных людей, а изумрудно зеленым с искрой и малахитовыми прожилками. — Да пойми ты душа человек, у меня там ребята на фронте, а я тут в санатории отдыхаю!

— Агась! А ты себя дитятко в зеркало видел? На фронт тебя — да особисты в первый день с ума сойдут, а немчура с неделю в себя приходить будет и в фельетонах советскую армию поминать.

— Да при чем здесь особисты? Или я на фронте мало фашистов подбил? Да мой экипаж считай один из лучших во всей части, а я тут сижу манную кашу лопаю да задницу этим клистиркам под уколы подставляю. Да и непонятно что там сейчас — ты вот не говоришь, а товарищ Синицын на просьбу о радио вон въелся как мышь на крупу. Да я уже завою скоро!

— Во-во! — откинувшись к стене медбрат ехидным голосом уточнил — теперь еще и завой, ну что б вообще доктора с ума посходили — вон зубы то какие отрастил что только у барбоса мозговые кости отбирать да борщец ими закусывать.

Упершись лбом в покрытое изморозью стекло выходящее на внутренний двор постройки молодой по виду не более двадцати трех — пяти лет парнишка зло произнес:

— Дядь Дим ну все уже, ну достало, что мы предатели какие? Как будто по госпиталям просто так валялись и кровь проливали? — дернув себя за длинное, явно не человеческое ухо одетый в больничную пижаму с пришитой впереди планкой номера страдалец огорченно продолжил: — Да что там во мне изменилось? Внутри же я тот же самый! Ну уши выросли, да зубы с глазами поменялись это что теперь? Я как коммунистом был, так и остался и фашистскую гадину мне этими кусалками грызть даже сподручней будет.

— Сиди уж грызун! Как тебя с мяса то выворачивает, ужель не помнишь? — старческая ухмылка и легкий басовитый хохоток явно показали отношение старика к происходившему: — Из тебя если что токма белочка получится, а ежели фрица грызть будешь так отплевываться заколебешься!

— И отплююсь! Мне теперь ничего не страшно, один раз под смертью ходил так теперь что уже? — передернув плечами обладатель ярко выраженной эльфийской внешности в которой житель любого другого мира без труда бы узнал черты Tawarwaith или лесного эльфа, еще раз стукнулся высоким лбом в уже оттаявший пятачок на стекле. — Да я уже уколов боюсь сильнее чем немецких пуль!

Повернув голову в сторону собеседника и прянув смешно выглядящими на бритой голове ушами которые вместе с громадными наполненными искренней обидой глазами лишь оттеняли всю комедийность облика, молодой эльф, судя по виду даже не достигший возраста первого листа, чуть ли не взвыл, впрочем, стараясь не сильно