Первопричина 3: СССР, любовь и магия - Артём Соболь

— Обезопасить? — наливая коньяк спрашиваю.

— Как? — хмурится Морозова. — Двести спецназовцев уже здесь. Завтра прибудут шестьдесят чтецов, разойдутся по городу и начнут поиски. И они найдут, но как поведёт себя Скворцов? Я убрала блоки, вложила инструкции. Но сомнения остаются.

— Есть поводы?

— В том-то и дело что есть, — взяв стакан качает головой Морозова. — Он, на подсознательном уровне, продолжает считать всё это постановкой, игрой. Слишком всё быстро. А у Белого Братства, свои специалисты есть. Боюсь что моих инструкций будет недостаточно. Но… Хм… Мне нужно более детальное сканирование. Вызову его, проверю, кое-что подправлю.

— Может просто рассказать? Парень он умный. Поймёт.

— Опасно. Думать надо.

Выпив, Морозова закрывает глаза и покрываясь инеем погружается в размышления. Я же встаю, надеваю плащ, и тоже пытаюсь что-нибудь придумать. Однако, глядя на Екатерину…

Мы однозначно раньше виделись. Более того, мы были знакомы. Что же случилось?

Глава 41

Следующий день. Игорь.

С самого утра, едем с Грибочкиной к ней домой за вещами. Подозреваю что не только за вещами, а скорее для того чтобы наедине остаться, но не выделываюсь. Сам жду… Конечно есть опасения, что боль вернётся, однако сидящая рядом со мной Маша, в кофточке и свободной юбке, ничего кроме гордости и похоти не вызывает. Прям не знаю чего больше она вызывает.

Едем, в центр. Доезжаем до пятнадцатиэтажки расплачиваюсь с таксистом, отпускаю его. Ну и волочусь за Грибочкиной, которая пылая энтузиазмом тащит меня к лифту. Поднимаемся на десятый этаж, подходим к двери. Маша достаёт из-под коврика ключ, сжимает его…

— Тебя что-то пугает? — замечая её нерешительность спрашиваю.

— Ну… — мнётся Маша. — Как бы тебе сказать… Эта квартира. Последние годы она превратилась для меня в тюрьму. Пошли, хочу побыстрее с этим закончить.

Квартира Маши, целая трёшка. Впечатляла своими размерами и минимализмом в убранстве. Там было почти пусто. В прихожей кроме вешалок и обувницы ничего. На кухне: стол, шкафы, стулья, холодильник. Плита, микроволновка и чайник.

В зале где Маша и принимается собирать вещи, всё более интересно. Стол завален листами бумаги. На стенах висят рисунки. С виду мазня, но если присмотреться. На одних, можно увидеть рыцаря в шипастой броне. На других, которых больше всего, призрак женщины с синими глазами. В накидке, капюшоне… Лица не видно, но синие глаза как будто светятся. Мазки краски грубые, деталей не рассмотреть, но… Я где-то видел эту женщину в капюшоне. Где?

Далее идут немногочисленные групповые портреты. На которых опять же ничего разобрать не получается. Группа людей, рыцарь и всё… Они изображены, как призраки, без деталей, но с множеством странностей. Непонятных, но что-то нечеловеческое в них есть.

А вот два портрета динозавра, пернатого, детальны как фотографии. Прорисовано каждое пёрышко. Ну и обстановка. На одной картине динозавр растопырив передние лапы стоит и скалится. На другой, свернувшись калачиком в гнезде из одежды спит. Первая картина подписана «Придурок» вторая «Цыплёнок.» Отдельно висит бело-розовая мазня подписаная как «крыса.»

Никакой крысы там нет, даже силуэта никакого. Но если присмотреться то можно различить кристаллы арданиума.

— Кто это? — рассматривая рисунки спрашиваю.

— Мои сны, — пожимает плечами Маша. — Иногда вижу всё это во сне. Не обращай внимания. Это так, увлечение. Лучше помогай. Держи сумку.

— А почему динозавр назван придурком?

— Потому что он козёл, — разводит руками Маша. — Я не могу объяснить. Просто когда я смотрю на него, мне кажется что он самое тупое создание. Помогай.

В первую спортивную сумку, накладывается нижнее бельё. Накладывается как попало и даже трамбуется, ногой. Туда же отправляются купальники, ночнушки и пижамы, спортивные костюмы и пара платьев. Обувь, то есть туфли и кроссовки отправляются в пакет.

В другую сумку, размером побольше, Маша аккуратно и бережно складывает фотоальбомы, маленькие мягкие игрушки и открытки, подарки Лены, как она говорит. Предметы личной гигиены, косметику, сногсшибательные духи. Сверху укладывается мундир с погонами подпола и петлицами медицинских войск.

Форма красивая, зелёная, но впечатляет не она, а медали на ней. Их очень много и хоть я толком их значение не понимаю, медаль «За отвагу» опознать смог. Что внушает и вызывает уважение.

Форма убирается в сумку после чего Грибочкина садится на диван, закрывает лицо руками и валится на спину.

— Что с тобой? — укладываюсь рядом с ней.

— Поверить не могу. Столько лет, а тут раз и вот… У меня есть ты, есть