История философии. Реконструкция истории европейской философии через призму теории познания - Иван Шишков

1 Что касается термина «попперианство», то здесь, по-видимому, можно согласиться с мнением немецкого философа У Сиверинга, предложившего рассматривать попперианство «как результат герменевтической экзегезы попперовской философии»[1263]. В этом смысле критический рационализм и попперианство дополняют друг друга: попперианство описывает генезис критического рационализма (это его контекст открытия), а критический рационализм — логику попперианства (это его контекст обоснования). О пра-

! вомерности данной трактовки можно судить хотя бы по словам видного j- критического рационалиста X. Ленка, который именует свою философскую! позицию «рациональным критицизмом», считая традиционное название «критический рационализм» ошибочным, ибо «…в историко-философском j плане выражение „рационализм44 использовалось для обозначения фило- | софии конечного обоснования, следовавшей интеллектуальному рациона- | лизму Декарта»[1264].

Стало быть, Ленк, предлагая новое название взамен традиционного, исходил из явных опасений, чтобы как критики, так и интерпретаторы кри- | тического рационализма не смешивали его с традиционным (классиче- I* ским) рационализмом. Да и сам Поппер, говоря о неудачности введенного " им термина «критический рационализм», также опасался обвинений в дог- : матизме, который явно был присущ картезианскому рационализму. Однако,

2 я думаю, что все эти опасения были напрасны, поскольку, как уже неодно- ; кратно отмечалось, в методологическом плане критический рационализм

как форма рационализма, представляет собой прямой антипод классическому, который следовал традиции догматического обоснования, в то время как критический рационализм возрождает древнюю форму рационализма — традицию фаллибилизма и критицизма, которая берет свое начало у досо- кратика Ксенофана Колофонского и в рамках которой вообще «снимается» пресловутая проблема обоснования.

Для понимания существа и специфики философии немецкого критического рационализма следует иметь в виду ее теоретические источники и основания[1265]. В качестве таковых можно назвать: 1) в рамках античной философской традиции философа-досократика Ксенофана Колофонского с его идеей знания-предположения; сократишь являющийся основной парадигмой античного критицизма и включающий знаменитое сократовское незнание и связанный с ним фаллибилизм; 2) в классической философской традиции: методологические идеи Блеза Паскаля, в частности, требование разграничения метафизики и науки, отказ от модели обоснования и связанный с этим отказ от абсолютной достоверности познания; кантовский критицизм, альфой и омегой которого является постановка и решение основного трансцендентального вопроса; фризианство и неофризианство с их установкой на психологизм в решении кантовского трансцендентального вопроса; 3) в современной философской традиции: критический реализм О. Кюльпе, который может рассматриваться в качестве онтологического основания критического рационализма; фаллибилизм Дж. Cm. Милля и Ч. Пирса как методологическое основание философии критического рационализма; методическая философия Г. Динглера с ее основополагающим тезисом об определяющей роли решений в процессе познания; концепция рациональности и принцип свободной от оценок науки М. Вебера и, наконец, основополагающие принципы и положения попперовского критического рационализма и некоторых других направлений современной философии.

Главным теоретиком немецкого критического рационализма и одним из самых достойных учеников К. Поппера является Ханс Альберт (1921 г. р.), широкую известность которому принесла его книга «Трактат о критическом разуме»165 (1968 г.), считающаяся программным документом немецких критических рационалистов. Предложенная Альбертом версия критического рационализма включает в себя две составляющие: так называемые «негативную» и «позитивную» программы. Первая носит критический характер и направлена против методологии классического рационализма. Ее в целом можно рассматривать в качестве образца критики всякой философии, имеющей в своей основе методологию фундаментализма.

В ходе реконструкции методологии обоснования, ориентированной на принцип достаточного основания, Альберт показывает, что применение на практике такой методологии имеет далеко идущие последствия. Одним из них оказывается отказ от всевозможных альтернатив, поскольку этот методологический принцип требует поиска одной истинной концепции и исключения всех остальных ошибочных альтернатив. Другое решающее следствие, определившее всю дальнейшую судьбу фундаменталистской методологии, связано с так называемой «трилеммой Мюнхгаузена» (Альберт), содержание которой образует выбор между: 1) регрессом в бесконечность; 2) логическим кругом; 3) перерывом процесса обоснования, И поскольку первые два пути в принципе неприемлемы, то остается признать третью возможность. Ее Альберт именует фундаментализмом, суть которого сводится к тому, что вводят догму, утверждение, истинность которых якобы очевидна и потому не нуждается в обосновании.

Альберт показывает, что две основополагающие традиции новоевропейского стиля философствования — рационализм и эмпиризм — как раз являют собой классический образчик философии фундаментализма, каждая из которых абсолютизирует один из источников процесса познания. Трудности, к которым приводит классическая модель рациональности, дают Альберту право поставить под сомнение основополагающий методический постулат классической теории познания, а тем самым и всю классическую методологию фундаментализма. По мнению Альберта, можно избежать трудностей, связанных с трилеммой и самой трилеммы, если отказаться вообще от программы обоснования, в частности, от идеи поиска абсолютного (достоверного) основания. Это было бы вполне оправдано, поскольку, I по его словам, «в действительности не существует никакого достоверного знания в смысле классического идеала, т. е. принципиально несомненного (очевидного) знания. Существует лишь иллюзия такого знания»[1266] [1267] [1268]. С отка- н зом от классического фундаментализма изменяется сама теоретико-позна- ! вательная ситуация и открывается возможность для нового понимания по- знания, которое исходит из идеи критической проверки.