Введение в буддизм. Опыт запредельного - Евгений Алексеевич Торчинов

сяньшэнов подвергли своего несчастного коллегу полному остракизму и даже его внезапную смерть встретили с нескрываемым злорадством.

После рассмотрения даосских практик, обычно относимых к «совершенствованию тела», обратимся теперь к «совершенствованию духа», то есть к различным приемам созерцания и медитативного сосредоточения.

«Хранение Одного», «сосредоточение мысли» и «создание мыслеобразов» — созерцательная практика в даосизме

Мы уже отмечали упоминание ключевых для даосского Пути медитативных практик и техник достижения экстаза в ранних памятниках даосской мысли. Однако в них не содержится подробного описания этих практик. Мы поговорим о них, но прежде необходимо рассмотреть некоторые терминологические вопросы: как, собственно, даосы обозначали свои созерцательные приемы и как они их классифицировали.

Самым общим названием созерцания в даосизме был бином цзин сы; перевести его довольно трудно, пожалуй, наиболее точный перевод — концентрация, или сосредоточение мысли. Иероглиф цзин здесь точно тот же, с которым мы уже встречались, говоря о существовании тончайшей эссенции ци, которая овеществляется в виде спермы. Эта эссенция, тонкая энергетическая суть ци, и обозначается иероглифом цзин, этимологически означающим очищенное, обработанное зерно. Таким образом, цзин сы означает очищенную, «рафинированную» мысль (сы), к тому же обладающую энергией, силой. Но такая «рафинированность» достигается посредством дисциплины мысли, придания ей сосредоточенности, концентрированности, когда мысль перестает быть похожей на обезьяну, скачущую с ветки на ветку.

Следует отметить, что как в буддизме, так и в даосизме выделялось два типа медитативного углубления. Первый из них в современной психологии принято обозначать словом «инсайт» (от английского insight — «способность проникновения», «проницательность»). Этот тип созерцания предполагает не сосредоточение мысли на одном объекте, когда все другие объекты для практикующего перестают существовать (например, вы сосредоточенно читаете книгу; раздается звонок в дверь, но вы настолько сосредоточились на чтении, что звонка не слышите), а умение заниматься созерцанием, воспринимая все окружающее, но лишь как некий фон, не мешающий созерцанию. Созерцание такого типа психологи также обозначают словом «осознанность», «осознание» (английское mindfulness). Даосы также рассматривали такую медитацию как особый тип и обозначали его словом гуань («созерцание»). Распространенным было и выражение нэй гуань — «внутреннее созерцание», «внутреннее видение». Китайские же буддисты использовали это слово для перевода санскритского випашьяна, то есть «аналитическая медитация», в отличие от чжи («остановка») — успокоения, «транквилизации» психики и приостановления психических процессов (санскритский аналог — шаматха).

Для обозначения другого вида медитации — медитации фиксации внимания, или сосредоточения, даосы использовали термин дин («утверждать», «устанавливать», «фиксировать»); это же слово иногда использовали и буддисты для перевода санскритского самадхи — «сосредоточение», «концентрация сознания» (чаще, правда, буддисты использовали транскрипцию — саньмэй). Но слово дин не было самым важным термином для обозначения медитации сосредоточения. Таковым является бином шоу и — «хранение Одного», «блюдение Одного». Это очень важный термин, появившийся еще в ранних текстах и активно употреблявшийся в даосских текстах как в своем узком техническом значении, о котором мы говорим сейчас, так и в более широком, в качестве синонима любой медитации и любого созерцания, то есть медитативной практики вообще. Более того, в ряде текстов IV–VI вв. выражение шоу и начинает обозначать все «внутренние» даосские практики (то есть имеющие отношение к работе адепта с самим собой — телом, энергетикой, сознанием) в отличие от «внешних» — лабораторной алхимии, занятой изготовлением эликсира бессмертия вне тела адепта — в ретортах и тиглях. В середине VI в. буддийский монах Хуэй-сы (патриарх зарождающейся школы Тяньтай) впервые заменил в этом значении выражение шоу и новым термином — нэй дань, «внутренний эликсир», «внутренняя алхимия». Этот термин закрепился в текстах, постепенно вытеснив старое шоу и на терминологическую периферию. Но внутренняя алхимия — тема особого разговора.

Еще одним очень важным и специфическим термином является цунь сян, обычно переводимый как «визуализация». Иероглиф цунь означает «бытие», или «существование» (ср. современное цуньцзай — «существование»). Речь идет о специфической психопрактике, характерной, правда, не только для даосизма, но и для тантрического буддизма. Она предполагает активное создание некоей «мыслеформы», то есть мысленное конструирование, представление некоего образа, который в конечном счете должен приобрести наглядную живость и подлинную тождественность воспринимаемым зрением объектам внешнего мира. То есть даос как бы делает мысль, представление, мысленный образ (сян) реально существующим (цунь). Эта техника исключительно важна для ряда даосских медитаций, особенно в школе Шанцин (она же — Маошань, с 364 г. н. э.), причем ряд этих медитаций предполагает создание сцен магического полета, или экстатического странствия адепта в иные миры и на иные уровни существования[479].

К более подробному рассмотрению указанных типов созерцания мы теперь и обратимся.

Начнем с «хранения Одного» как наиболее общего термина, часто обозначающего медитативные и «внутренние» практики как таковые.

В недаосских текстах выражение шоу и часто просто означает «быть сосредоточенным на чем-то одном», «заниматься одним, [самым важным,] делом». Однако в даосских памятниках само понятие «Одно» получает серьезное метафизическое наполнение. Уже в «Дао-Дэ цзине» и «Чжуан-цзы» Одно рассматривается как высший или один из высших принципов мироздания.

Знаменитый 42-й чжан «Дао-Дэ цзина» гласит:

Дао рождает Одно,

Одно рождает Два,

Два рождает Три,

Три рождает все множество сущего.

Ему вторит «Чжуан-цзы»:

В Великом Начале было сокрыто Отсутствие, у которого не было ни существования, ни имени. Из него возникло Одно. Так Одно пришло в существование, но оно было не оформлено. Существа появились и обрели жизнь, и [это Одно] было их жизненной силой.

В этих отрывках под Одним, видимо, понимается Единое Ци, исшедшее из Высшего Дао. Впрочем, есть также тексты, в которых Одно рассматривается как начало более высокое, чем само Дао. Так, в восемнадцатой главе «Баопу-цзы» сообщается, что «Дао возникает в Одном» (дао ци юй и), из чего следует, что Единое, или Изначальное, Ци как субстанция космоса первичнее Дао как имманентного принципа развертывания этой первосубстанции.

Одно воспринимается даосами также как жизненная энергия, сообщающая космосу его единство и целостность:

Вот те, кто некогда причастны стали Одному:

Небо стало причастно Одному и очистилось,

Земля стала причастна Одному и упокоилась,

Божественное стало причастно Одному и одухотворилось,

Долины стали причастны Одному и наполнились,

Все сущее стало причастно Одному и стало порождать,

Цари и князья стали причастны Одному, и Поднебесная выправилась.

А вот что было бы в противном случае:

Не стало бы Небо чистым и распалось бы на куски,

Не упокоилась бы Земля и раскололась бы на части,

Не одухотворилось бы божественное и истощилось бы немедленно,

Не наполнились бы долины и пересохли бы