Судьба убийцы - Робин Хобб

– Сработало? – ахнул Пер.

– Что сработало? – спросила Ант.

Тут кто-то закричал:

– Ловите конец!

И мне на грудь упал канат.

Пер схватился за него, я тоже. Канат бросили с одной из шлюпок. Я узнала татуированную женщину, которая держала его.

– Слишком мало… – печально сказал Пер.

Женщина стала выбирать канат, подтягивая нас к шлюпке. От этого волны начали захлестывать нас сильнее. Мое лицо вновь на миг оказалось под водой, а когда я проморгалась, то Совершенный, казалось, разваливался на куски. Мачты ломались и рушились, величественная кормовая надстройка клонилась к воде. Планшир обвисал, доски вываливались и падали в воду, как снег с ветвей под конец зимы. Пер сплюнул воду. Вот уже от корабля остался только корпус да часть палубы и фальшборта.

– Где Янтарь? – спросил Пер наших спасителей.

– Не здесь, – ответила татуированная.

Цепляясь за канат, я заметила, как по доскам корпуса пробежала цветная рябь. Потом чьи-то руки подхватили меня и втащили в шлюпку. Лодка была перегружена, на дне ее плескалась вода. В ней я и очутилась. Ударилась о корпус шлюпки, но никто не обращал внимания на меня. Ант и Пер сами лезли внутрь, перекинув через борт одну ногу. Я помогла Перу, а потом Ант.

– Совершенный! – ахнул Пер.

Обломки корабля погружались в воду. Я заметила какого-то человека, цеплявшегося за доску, и понадеялась, что это Лант. Люди в нашей шлюпке не высматривали спасшихся. Их взгляды были прикованы к великой борьбе, разворачивающейся в воде. Зеленая голова дракона появилась над водой, за ней показались передние лапы, заколотили по воде и вцепились в обломки. Зеленый дракон выбрался на крышу медленно тонущей корабельной рубки. Он расправил крылья, отряхнул с них воду. Крылья покрывал черно-серый узор цветов обгорелого дерева и дыма. Вдруг дракон запрокинул голову и издал крик. Слова мешались в нем с диким свистом, и, когда они раздались у меня в голове, я поняла, что перед нами королева.

– МЕСТЬ! МЕСТЬ ЗА МЕНЯ И ТО, ЧТО МОЕ!

Некоторые из людей в нашей лодке зажали уши, но другие радостно завопили. Драконица сильнее взмахнула крыльями, ветер всколыхнул воду, и обломки вокруг нее заплясали на волнах. Она была некрупной для дракона, не больше лошади с телегой, но, когда она снова взревела, я разглядела ее белые зубы и желто-алую внутренность глотки. Драконица вспорхнула со своего насеста и стала медленно подниматься, пока не превратилась в зеленый силуэт в синем небе. Она дважды описала круг над гаванью, и, казалось, с каждым взмахом ее крылья крепли.

А потом она спикировала на флотилию лодок. Я увидела, как драконица выхватила зубами одного из вражеских гребцов. Три стрелы пролетели мимо, одна отскочила от ее чешуи. Драконица взмыла в небо, сжимая свою жертву в зубах, и сомкнула челюсти. В море упали ноги и голова гребца. Наши враги завопили от страха, но никто из наших не стал радоваться. Это было слишком жуткое зрелище, слишком яркое напоминание о том, что дракон может сделать с человеком. Даже если это маленький дракон.

– Синий! – крикнул кто-то.

Я так засмотрелась на зеленую королеву, что пропустила, как из-под обломков выбрался синий дракон. Он встал, растопырив лапы, на расползающейся груде обломков и широко расправил крылья цвета дыма с огненно-красными прожилками. Он был больше зеленой самки, и рык его был низким и горловым. Вот он склонил шею и опустил голову. И только тогда я разглядела рядом с ним чье-то бесчувственное тело. Дракон ткнулся в него носом.

– Благая Эда! Это же Эйсын! Он хочет сожрать Эйсына!

Словно в ответ, дракон снова вскинул голову и взревел. Слова его донеслись до меня словно на волне рева, и я начала понимать, что ушами я слышу только рев, а слова звучат прямо у меня в голове.

Он живой. Друг – не мясо. Я набью брюхо врагами!

Он заработал крыльями медленнее и сильнее, чем зеленая драконица, и не спеша поднялся в воздух. Крики, доносившиеся из вражеских лодок, говорили, что она продолжает насыщаться. Мы смотрели, как ее синий собрат взмывает в небо. Наши гребцы бросили весла. Мы болтались на волнах среди обломков, которые расходились по воде. Выше и выше поднимался синий дракон и наконец обрушился с неба на свою жертву. Как и зеленая самка, он перекусил человека напополам, уронив голову и ноги в море. Но потом проглотил туловище и, спикировав вниз, успел подхватить упавшие ноги, чтобы сожрать и их.

Гребцы в нашей шлюпке вдруг схватились за весла. Я огляделась и поняла, что случилось: еще один выживший вскарабкался на груду обломков и пополз по доскам и мусору к распростертому телу Эйсына.

– Это Клеф! – крикнул Пер.

Один из матросов, встав на колени на носу шлюпки, отталкивал с нашего пути обломки, пока мы пробирались сквозь них туда, где доски и прочий мусор сбились в подобие ненадежного плота. Другая шлюпка Совершенного оказалась быстрее. Через ее борт на «плот» выбралась Спарк. Осторожно ступая по расползающимся доскам, она добралась до бесчувственного Эйсына и опустилась возле него на колени.

– Живой! – крикнула она, и все наши закричали «ура!».

Они радовались тому, что их товарищи выжили. Они славили жизнь.

А вот я оказалась не настолько хорошей. Отвернувшись от спасшихся, я стала смотреть туда, где драконы наперегонки летали, пикировали и пожирали людей, дождем проливая кровь тех, кто служил Слугам.

Я смотрела, как они умирают, смотрела не с радостью, но с горьким удовлетворением.

Я поразилась тому, сколько разрушений могут причинить два дракона. Но уцелевшие Слуги наверняка удивились куда больше моего. Синий и зеленый драконы отогнали лодки, причинившие нам такие несчастья. Другие корабли, стоявшие в бухте, снялись с якорей, подняли паруса и бежали прочь от непонятной беды. Должно быть, они решили, что жители Клерреса сошли с ума и принялись жечь мирные корабли. А когда Совершенный вдруг породил двух яростных драконов, они и вовсе перестали что-либо понимать.